Рик Риордан - Тайный оракул [litres]

Мой оппонент щелкнул челюстями. Я уклонился, но бронированная морда врезалась мне в голову. Я пошатнулся и упал. Один ушной канал как будто заполнился расплавленным железом.

В глазах потемнело. Неподалеку два других муравья взяли Мэг в клещи и, атакуя кислотными плевками, теснили ее к лесу. Нырнув за дерево, она вынырнула уже только с одним клинком. Попытка контратаки не удалась, и ей снова пришлось укрыться, спасаясь от перекрестного кислотного огня. Колготки на ней дымились, лицо застыло в гримасе боли.

– Персик, – пробормотал я. – Где этот бестолковый демон?

Карпои не появился. Возможно, его отпугивало присутствие в лесу гейзерных духов или некоей другой силы. А может, совет директоров принял какое-то правило против домашних животных.

Третий муравей уже навис надо мной. На мандибулах пенилась зеленая слюна, а из пасти воняло даже хуже, чем от рабочих рубах Гефеста.

Следующее решение я мог бы объяснить травмой головы. Мог бы сказать, что не соображал, что делаю. Но это неправда. Я был в отчаянии. Мне было страшно. Я хотел помочь Мэг. И еще больше хотел спастись сам. Не видя другого варианта, я метнулся к укулеле.

Знаю, знаю. Я дал обещание на реке Стикс: не играть музыку, пока снова не стану богом. Но даже такая страшная клятва может показаться неважной, когда гигантский муравей изготовился сжечь твое лицо кислотой.

Я схватил инструмент, перекатился на спину и выдал «Милую Кэролайн».

Даже не принимая в расчет клятву, на нечто подобное я бы решился только в самой чрезвычайной ситуации. Исполнение этой песни чревато взаимным уничтожением. Но ничего другого не оставалось. Я выложился на все сто, направив всю попсовую слащавость из 1970-х.

Муравей качнул головой. Усики дрогнули. Качаясь, словно пьяный, монстр пополз ко мне. Я вскочил и, повернувшись спиной к гейзеру, затянул припев.

Поверьте, хуже вони от рабочих рубах Гефеста может быть только вонь от варящегося в собственной скорлупе мирмека.

За спиной у меня вскрикнула Мэг. Обернувшись, я успел увидеть, как из ее руки вылетает второй меч. Один из мирмеков схватил девчонку своими мандибулами, и она упала на землю.

– НЕТ! – крикнул я.

Муравей не переломил ее пополам, а просто держал, обмякшую и лишившуюся чувств.

– Мэг! – В отчаянии я снова ударил по струнам укулеле. – Милая Кэролайн!

И ничего. Победа над одним мирмеком отняла все мои силы. (Из всего мной написанного это предложение было самым печальным.) Я бросился на помощь, но споткнулся и упал. Мир окрасился бледно-желтым. Меня вырвало.

Сотрясение, подумал я, стоя на четвереньках. Но что делать? Я уже почти забыл, что был когда-то богом врачевания.

Не знаю, сколько я лежал в грязи, минуты или часы, пока мозг медленно ворочался в черепе. К тому времени, когда я поднялся, двух муравьев уже не было.

Как не было и Мэг Маккаффри.

Я брел по поляне. Я звал Мэг. Знал, что бесполезно, но все равно кричал, не мог не кричать. Высматривал сломанные ветки, отметины на земле. Не могли два громадных, как танк, муравья не оставить какой-то след. Но я не Артемида. У меня нет ее способностей следопыта. И я понятия не имел, куда они увели мою подругу.

Я поднял из грязи ее мечи, и они тут же превратились в золотые кольца – такие маленькие, что потерять их было так же легко, как смертному жизнь. Наверно, я плакал. Даже пытался разбить свой жалкий боевой укулеле, но небесная бронза выдержала. В конце концов я оторвал струну А, нанизал на нее кольца и повесил на шею.

– Мэг, я найду тебя.

Ее схватили из-за меня. В этом я не сомневался. Спасая себя, я нарушил клятву, данную на реке Стикс. Вместо того чтобы наказать меня напрямую, Зевс – или Мойры, или все боги вместе – обрушил гнев на Мэг Маккаффри.

Меня так тошнило, что я едва держался на ногах. Как будто кто-то надувал воздушный шар в голове. Однако ж мне удалось добрести до гейзера Пита.

– Пит! Вылезай! Вылезай, трусливый телемаркетер!

Вода вскипела и ударила струей в небо. Звук получился такой, словно кто-то продул нижнюю трубку органа. В вихрящемся клубе пара появился дух с окаменелым от гнева серым лицом.

– Ты назвал меня ТЕЛЕМАРКЕТЕРОМ? – взревел он. – Да у нас пиар-компания с полным циклом услуг!

Я согнулся, и меня вывернуло наизнанку. Прямо в гейзер. То, что надо. Подходящий ответ.

– Прекрати! – жалобно взвыл Пит.

– Мне нужно найти Мэг. – Я вытер губы дрожащей рукой. – Зачем мирмеки забрали ее с собой?

– Не знаю!

– Говори. Иначе не видать тебе заполненного опросника.

– Это ужасно! – ахнул Пит. – Твой отзыв так важен! – Он приблизился ко мне. – Ох-хо… голова у тебя выглядит не очень. Здоровенный порез… кровь. Ты поэтому, наверно, плохо соображаешь.

– Наплевать! – проорал я, отчего в голове загудело еще сильнее. – Где их гнездо? Муравейник?

Пит заломил руки.

– Мы об этом уже говорили. Там, куда отправился Поли. Гнездо – единственный вход.

В животе похолодело, словно там все сжалось в блок льда, что было несправедливо, поскольку лед требовался для головы.

– Муравейник… это вход в рощу?

– Послушай, тебе нужно к врачу. Я говорил Поли, что нам необходим травматологический пункт для посетителей. – Он пошарил в своих несуществующих карманах. – Позволь я отмечу местонахождение домика Аполлона…

– Если достанешь брошюру, – предупредил я, – заставлю съесть. А теперь объясни, как попасть из муравейника в рощу.

Физиономия Пита пожелтела, а может, пожелтело у меня в глазах.

– Поли не все мне рассказывал. Там такая чаща, которая никого не пропускает. Даже сверху не пройдешь – ветви как будто… – Пит сплел пальцы – они растаяли и слились, так что лучшей иллюстрации и не требовалось. – Так или иначе, – он развел руки, – роща – там. Столетиями она спала, и никто в совете директоров даже не знал о ней. Потом вдруг деревья начали шептаться. Поли полагал, что эти треклятые муравьи каким-то образом пробрались в рощу снизу, из-под земли, и оттого она проснулась.

Я попытался осмыслить услышанное, но распухший мозг соображал плохо.

– Как попасть к муравейнику?

– Он к северу отсюда. Примерно в полумиле. Но, парень, ты сейчас не в лучшей форме…

– Я должен! Мэг нужна моя помощь!

Пит схватил меня за руку. Как будто наложил теплую, влажную повязку.

– Время есть. Если они унесли ее целой, значит, она еще не мертвая.

– Но скоро будет!

– Нет. Поли, до исчезновения, несколько раз проникал в муравейник. Искал туннель в рощу. Так вот он рассказывал, что мирмеки имеют обыкновение выдерживать свои жертвы, пока те не… э… созреют, и только потом отдают на съедение личинкам.