Рик Риордан - Горящий Лабиринт [litres]

«Чтоб его! – сказал бы я, когда они вернулись. – Простите, ребята! Я ведь был готов пойти с вами!»

Но нет. У меня на ремне болталась обувь Калигулы. Они не ушли бы без нее. Да и вряд ли они оставили бы Креста: ведь именно он знал, где находится суперсекретный вход в Лабиринт.

Я заметил какое-то движение – за ближайшей теплицей скользнули две тени. Приблизившись, я услышал, как двое ведут серьезный разговор. Это были Мэг и Джошуа.

Я не знал, как поступить: отойти в сторону или выбежать к ним и завопить Мэг: «Нашла время флиртовать со своим парнем-юккой!»

Но тут я понял, что они говорят о климате и периоде вегетации. Тьфу! Я подошел к ним и увидел, что они разглядывают ряд из семи молодых растений, тянущихся вверх из каменистой почвы… И росли они на том самом месте, где только вчера Мэг посадила семена.

Джошуа тут же меня заметил – значит, зимний камуфляж работает.

– Ну что ж. Он жив. – Судя по тону, он был не слишком этому рад. – Мы как раз говорили о новеньких.

Каждое деревце было высотой около трех футов, ветки у них были белые, листья – бледно-зеленые ромбики, слишком нежные для жаркой пустыни.

– Это же ясени, – оторопел я.

Я многое знал о ясенях… Ну, во всяком случае больше, чем о других деревьях. Давным-давно меня называли Аполлон Мелия – Аполлон Ясеневый – из-за моей священной рощи в… где же она была? В древности у меня было столько резиденций, всех не упомнить.

Мозг мой закипел. Слово «мелия» – «мелии» – означало не только «ясеневые». У него было особое значение. Несмотря на то что эти растения были посажены в столь суровом климате, они излучали такие силу и энергию, что это чувствовал даже я. За ночь они превратились в прекрасные деревца. Сложно представить, какими они будут завтра.

Мелии … Я мысленно повторял это слово. Как там говорил Калигула? Кроворожденные. Серебряные жены .

Мэг нахмурилась. Сегодня она выглядела гораздо лучше, чем вчера: на ней снова был ее светофорный наряд, который как по волшебству оказался зашит и постиран. (Наверное, это всё дриады, они мастерски управляются с тканью.) Очки-«кошечки» были замотаны синей изолентой. От шрамов на ее руках и лице остались только белые полоски, напоминающие следы метеоров в небе.

– Все равно не понимаю, – проговорила она. – Ясени не растут в пустыне. Зачем папе с ними экспериментировать?

– Мелии, – сказал я.

Глаза Джошуа сверкнули:

– Я тоже об этом подумал.

– Кто? – спросила Мэг.

– Мне кажется, – сказал я, – что твой отец занимался не просто изучением новых выносливых сортов растений. Он пытался воссоздать… или, вернее сказать, вернуть к жизни древний вид дриад.

Мне показалось – или деревца зашелестели? Усилием воли я подавил порыв отступить назад и убежать. Они совсем маленькие, напомнил я себе. Милые безобидные крошки-деревца, они даже и не думают меня убивать.

Джошуа опустился на колени. Он походил на эксперта-природоведа: костюм для сафари цвета хаки, взъерошенные серо-зеленые волосы – ни дать ни взять выискивает какого-нибудь скорпиона, чтобы продемонстрировать его телезрителям. Но вместо этого он коснулся листьев на ближайшем деревце и тут же отдернул руку.

– Разве такое бывает? – задумчиво проговорил он. – Они еще неразумны, но я чувствую такую силу…

Мэг скрестила руки на груди и надула губы:

– Я бы не стала сажать их здесь, если бы знала, что это такие важнецкие ясени. Мне никто ничего не сказал!

Джошуа сдержанно улыбнулся:

– Мэг Маккаффри, если это и правда мелии, они выживут даже в столь суровом климате. Они были первыми дриадами – семь сестер, рожденных из капель крови убитого Урана, упавших на почву Геи. Они появились одновременно с фуриями и столь же могущественны.

Я вздрогнул. Фурии мне не нравились. Они уродливы, у них дурной характер и никакого музыкального вкуса.

– Кроворожденные, – сказал я. – Так их назвал Калигула. А еще он назвал их серебряными женами.

– Угу, – кивнул Джошуа. – Легенда гласит, что они вышли замуж за людей серебряного века и дали жизнь людям из века бронзового. Но все мы не без греха.

Я присмотрелся к деревцам. Они не очень-то походили на матерей, породивших людей бронзового века. Да и с фуриями у них было мало общего.

– Даже если речь идет о таком талантливом ботанике, как доктор Маккаффри, – сказал я, – или о том, кого благословила сама Деметра… разве воскресить столь могущественных существ возможно?

Джошуа задумчиво покачался на месте:

– Кто знает… Род Племнея тысячи лет стремился к этой цели. Никто бы не справился лучше. Доктор Маккаффри усовершенствовал семена. Его дочь их посадила.

Мэг зарделась:

– Не знаю. Как-то типа… странно.

Джошуа внимательно пригляделся к молодым ясеням:

– Скоро мы все узнаем. Только представьте: семь древних дриад, обладающих огромной силой, задача которых – охранять природу и уничтожать любого, кто ей угрожает. – Выражение его лица стало чересчур воинственным для цветкового растения. – Неудивительно, что Калигула считает их серьезной угрозой.

С этим было трудно не согласиться. Достаточно ли серьезной была эта угроза, чтобы сжечь дотла дом ботаника и направить его с дочерью прямо в руки Нерону? Видимо, да.

Джошуа встал:

– Что ж, мне пора спать. Даже я с трудом переношу дневную жару. Мы приглядим за нашими новыми друзьями. Удачного квеста!

И он превратился в пушистую юкку.

Мэг насупилась – наверное, потому, что я прервал их романтичную беседу о климатических поясах.

– Ясени, – проворчала она. – А я посадила их в пустыне.

– Ты посадила их там, где они нужны, – сказал я. – Если это и правда мелии, – я изумленно покачал головой, – то они ответили тебе, Мэг! Ты вернула к жизни силу, которой не было в мире тысячи лет. Это впечатляет.

Она посмотрела на меня:

– Ты смеешься?

– Нет, – заверил я ее. – Ты истинная дочь своей матери, Мэг Маккаффри. Ты потрясающая.

– Хм.

Я понимал ее скептицизм.

Деметру мало кто называл потрясающей. Гораздо чаще над богиней смеялись за то, что она не слишком интересная и не особенно могущественная. Подобно растениям, Деметра делала свое дело медленно и тихо. Ее творениям требовались века, чтобы вырасти. Но порой, когда эти творения приносили плоды (дурацкая шутка про плоды, знаю), те были просто невероятными. Как Мэг Маккаффри.

– Разбуди Креста, – велела мне Мэг. – Встретимся у дороги. Гроувер должен раздобыть машину.

Гроувер не хуже Пайпер Маклин справился с задачей и раздобыл нам роскошный автомобиль – красный «Мерседес XLS». В обычной ситуации я не имел бы ничего против – да вот только именно на такой машине мы с Мэг ехали из Индианаполиса к Пещере Трофония.

Хотел бы я сказать, что не верю в дурные знамения. Но раз уж я сам бог знамений…