Альвдис Рутиэн - Между [litres]

И среди этих гордых эльфийских князей – двое, в белизне снега и сиянии лучей. Равные среди равных.

Королева Рианнон милостиво взирает на свой народ. Благосклонно кивает сыну своей дочери. Холодно смотрит на невестку.

…а из чащей лесных идут иные существа. Словно корявые пни ожили и приковыляли на праздник. Словно черная вода из топей выплеснулась и застыла уродливой тварью. Словно бесформенный ужас ночного леса добрался, волоча по земле толстое брюхо.

Рябины и ясени оборачиваются стройными фигурами. Дубы расправляют могучие плечи.

Не спеша приходит Седой Волк сотоварищи, те – сидхи, мертвые люди, звери – хищно поглядывают на лесных дев, а красавицы в уборах из цветов и ягод посмеиваются, выбирая себе друга на этот праздник.

Всё замерло. Всё ждет.

Ждет лишь двоих.

Клонятся великие пред Королем-Оленем, немы могучие гордецы… Спокоен и величав Араун, солнечными лучами сияют его рога в ночи.

Ко всем простирает руки свои Королева Риэнис – и вспыхивают сотни и сотни священных костров, и дудят волынки людей, и поют арфы сидхи, и звенят дудочки меньшего народца, и в пляске Бельтана сходятся люди и нелюди, чудо с чудищем, и мчит, мчит, мчит праздничная пляска, по лугам, по берегам рек, по полянам лесов, по-над миром… Крылья бабочек несут смертных, в человечью джигу пустились гордые лорды сидхи, эль и вино, арфа и дудка, грохот и топот, радость и страсть, пляска и пенье, шумное сборище и нетерпеливые поцелуи за ближайшим кустом…

Она стоит посреди этой бури веселья и вожделения, она тянет руки к нему – Избраннику.

– Друст… мой Друст. Ты прекрасен. Как ты прекрасен в эту ночь!

– Ты любишь меня? Да?!

– Разве можно сомневаться?! Только с тобой я могу быть счастлива!

– Повтори! Повтори это!

– Друст… любимый…

Он подхватывает ее на руки и несет прочь от плясок и буйства нелюди, на мягкую зеленую траву.

Она улыбается ему – призывно, благодарно, как никогда раньше…

…Так хорошо с ней ему не было даже в самую первую ночь. Она всегда была жертвой в его объятьях, а сегодня она не ждала – требовала, не отдавалась покорно – ласкала. Сегодня он по-настоящему ощутил, что значит быть любимым.

Он потянулся к ней, провел губами по щеке: «Эссилт».

– Да, Друст?

Голос был каким-то странным. Словно незнакомым.

Друст открыл глаза и рывком сел.

Разметавшаяся на траве женщина была прекрасна. Прекраснее Эссилт. Она смотрела на него с земли – а казалось, что глядит сверху вниз. Спокойно. Уверенно. Чуть с усмешкой.

– Да, Друст? – переспросила она.

– К-королева Риэнис?.. – слова не шли из сведенного горла.

– Да, – она улыбнулась. – Ну что же ты? Иди ко мне.

– А… Эссилт?

– Ее здесь не было.

– Ты обманула меня!

– Это ужасно, – она усмехается, открывая мелкие белые зубки. – С кем ты был счастлив этой ночью – с ней или со мной? Кому ты признавался в любви сегодня – ей или мне?

– Ты обманула меня!!

– Нет, Друст. Не я, – она тоже села и погладила его по плечам. В этом прикосновении не было страсти – лишь забота. Так касается не возлюбленная – мать.

– Нет, Друст. Ты сам обманывал себя. Я лишь дала тебе то, чего ты хотел – на самом деле.

– С кем ты была этой ночью?! – он ворвался в шалаш. Негодующий, бледный от гнева. – С кем?! Кто это был?! Чей облик он принимал – мой, Марха?! Говори!

– Друст, что случилось? Что с тобой?

– С кем ты была?!

– С сидхи… мы танцевали до рассвета. А что стряслось? Чем ты так напуган?

– И тебя никто… никто не…

– Нет, мне никто и не предлагал разделить с ним эту ночь. А зачем? они же видят, что я люблю другого.

– Но тогда почему она обманула меня?!

– Она?

– Риэнис!

Эссилт молчит, скрывая улыбку. Не стоит говорить вслух о том, как она рада, что Друст, кажется, нашел себе возлюбленную.

Рдяные огни. Черный до блеска отполированный гранит пола. Белый шелк платья Рианнон.

– Ты пришла? Почему?

– Сархад. Я не забыла ничего. И не лги, не уверяй, что ты не звал меня.

– Я не звал. Но хотел, чтобы ты пришла.

Тяжелое золотое ожерелье на шее Белой Королевы.

– До сих пор не сломалось? За тысячу с лишним лет?

– Не смейся. Разве хоть какая-нибудь из твоих работ может сломаться?

– Это ты не смейся над бедным пленником, Королева. Ты сама сожгла некогда мой меч.

– Сархад… Я действительно не могу освободить тебя. Ты мне веришь?

– Подойди ближе. Я ведь не в силах сделать к тебе и шагу.

– Сархад… – шепот, горячее огня в кузнечном горне. Тонкие женские пальцы проводят по его бровям, скулам, губам…

– Рианнон… – его руки жадно гладят ее стан.

И долгий поцелуй.

– А я думал, ты всё забыла.

– Неблагодарный. Разве вот такое заточение – не ответ? А ведь я тогда считала, что ненавижу тебя.

– А сейчас?

Гибкие пальцы мастера перебирают пряди ее волос.

– Зачем спрашивать? Ты же всё знаешь.

– Не всё, Рианнон. Скажи, отчего даже в радости Бельтана печальна эта маленькая королева?

– Неудивительно: девочка – такая же пленница, как и ты.

– Что?!

Ярость – словно молния в спокойном небе.

– Рианнон! – голос Сархада гремит, и эхо в ужасе мечется, отражаясь от объятых огнем колонн. – Ты, ты держишь эту девочку в плену?!

Ненависть – будто вернулся час заточения.

Гнев – словно град бьет по молодым всходам.

Холод – будто посреди лета настала зима.

– Успокойся! Нет, нет же! – Белая Королева в испуге закрывает лицо руками. – Это не я!

– Тогда – кто?! Кто посмел заточить ее?!

– Сархад, умоляю тебя, дай мне всё рассказать. Это не я, не Араун… маленькой Эссилт просто чудовищно не повезло…

– Рассказывай! – тоном приказа, будто он тут властелин, а не пленник.

… – Теперь ты веришь, что это не я держу ее здесь?

– Верю, – ответил мастер, думая о своем. Потом отрывисто приказал: – Передай ей, что я хочу ее видеть. Если она не проводит эту ночь в чьих-нибудь объятьях – пусть приходит немедленно.

Рианнон оскорбленно вздернула голову:

– По-твоему, из меня подходящий посыльный?

– Королева забыла приставить ко мне дюжину знатных юношей, готовых срываться по первому моему слову, – насмешливо отвечал Сархад.

Несколько мгновений они мерялись взглядами гневно прищуренных глаз, потом мастер сказал примирительно:

– Рианнон, я прошу тебя. Мне действительно больше не с кем передать.

– Хорошо, я пришлю к тебе пару мальчишек, – со вздохом кивнула Королева. – Из тех, что посмелее.

– Так ты позовешь ее?

– Скажи… – она подошла к пленнику вплотную, – что ты нашел в этой девочке такого, что ради нее забываешь обо мне?

– Не то, о чем ты думаешь, – покачал головой Сархад.

Рианнон ушла, своим видом старательно показывая, насколько она оскорблена Сархадом, и мастер тотчас забыл о ней. Былая любовь, многовековое заточение – это мелочи по сравнению с судьбой маленькой королевы. Потому что судьбу Эссилт можно изменить.