Альвдис Рутиэн - Между [litres]

Что я наделала?! Зачем я пришла к нему?!

Почему я поверила его словам о том, что ему нельзя помочь?

Рианнон! Матушка! Госпожа моя!

– Что случилось, Эссилт? Ты так кричишь, будто с кем-то беда.

– Сархад. Ты всё знаешь… Освободи его, умоляю.

– Встань, девочка. Ты просишь о невозможном.

– Но он…

– Прикован. Страдает. После всего, что он натворил, – это еще мягко.

– Но, госпожа моя, так нельзя! Что бы ни было в прошлом – я уверена, он это искупил. Нельзя карать сегодня за вчерашние вины.

– А ты так твердо убеждена, что сегодняшний Сархад не стоит кары?

– Да!

– Что ж. Пойдем к нему.

– Рианнон? Давно не являлась королева в убогое жилище пленника.

– «Убогое жилище»? Ха! Этот зал – один из самых великолепных в моем дворце.

– Вот как? Значит, у тебя оч-чень плохие мастера.

Рианнон побледнела от гнева, но ответить не успела: отчаянный возглас Эссилт опередил ее:

– Сархад, не надо, умоляю! Неужели все мои попытки освободить тебя обернутся только горшим?!

– Рианнон, – в тоне Сархада не было и тени прежней насмешки, – прошу тебя, скажи мне правду: ты не можешь или не хочешь освободить меня?

– Не могу, – покачала головой Белая Королева. – Это правда. Чары наложены не мной, я даже не знаю, что это за заклятье.

– Да оно там не одно. Я насчитал дюжины три за эти века, не меньше… – голос пленника был бесстрастен. – Значит, не увидеть мне мою маленькую королеву в плясках Бельтана.

– Если дело только в этом, то я не понимаю, о чем ты печалишься. Сделай себе окно – и смотри через него хоть на всё, что происходит в Аннуине.

– На всё в Аннуине?! Рианнон, ты всегда была изумительной советчицей!

Пять шагов от моего рабочего стола до стены. Немыслимо далекое расстояние обычно. Сейчас – не расстояние вообще.

Так и мой Зал Огня казался совсем небольшим, пока я творил его, самые отдаленные колонны были словно не дальше вытянутой руки, – а сейчас самые ближние недоступны.

Но не они мне нужны.

Сейчас – нетрудно дотянуться до стены. Стены, созданной чарами, как и всё в этом замке. Камни – лишь видимость для знающего. Человек, или другое неразумное существо, попытался бы разрушить камни, чтобы прорубить окно, – и потерпел бы неудачу.

Разумеется, нельзя уничтожить камни, которых не существует.

В моей руке нож из обсидиана. Изогнутый, будто серп умирающей луны. Острый, как ненависть.

Этот нож я сделал уже в плену. Я был тогда молод, яростен… я решил, что раз мне можно ходить куда угодно ради работы с камнем и металлом, то я обману Рианнон и смогу освободиться. Я обошел десятки и сотни гор, ища нужный кусок обсидиана. Я нашел его, выточил нож, способный рассекать чары, и что было сил ударил этим ножом по заклятьям, сковывающим меня!..

…От боли я тогда очнулся нескоро. Н-да… Только после этого я понял, что недооценил моих пленителей.

Впрочем, сейчас всё это неважно. Я ведь не пытаюсь разрубить оковы. Я только хочу сделать незримое – видимым.

Нож входит в стену, как в черный туман. Левой рукой я медленно веду его, очерчивая границы будущего окна, а правой собираю перерезанные нити чар. Из них я сплету новый узор: всевидящее око.

Наверное, так моя маленькая королева сплетает нити на своем ткацком станке.

Сила Рианнон, Арауна, Риэнис… чья это – я не знаю, но и неважно, и вот эта, и та… В этом замке, как в зеркале, отразился весь Аннуин – давно или недавно, сильно или слабо…

Я плету сеть из ваших же чар. Я ничего не разрушал, я лишь разрезал – и связал заново.

Теперь я вижу вас, мои былые враги, – хоть каждого, хоть всех разом. Теперь я могу наблюдать за каждым из вас, а если постараться, то и высматривать скрытое и подслушивать потаённое.

Смешно! Мне всё это сейчас совершенно не нужно. Ваши тайны были бы важны для меня тысячу лет назад – а сейчас я хочу лишь увидеть мою маленькую королеву в танцах Бельтана.

До Бельтана оставалась лишь пара дней, и замок немыслимо изменился. Каменные галереи вдруг наполнялись запахом и шумом молодой листвы, колонны превращались в стволы, гладкий пол оказывался озером, а ковер на стене – звонким водопадом. Обитатели замка – маленькие и большие, величавые и бесшабашные – все радостно суетились перед праздником.

Эссилт растерялась в этом не-человеческом веселье.

Ей надо было найти Друста, надо было отдать ему наряд к празднику – а она не знала, ни где искать, ни как позвать.

Но в день накануне Бельтана он вошел в ее комнату сам.

– Как ты нашел меня?

– Разве трудно найти шалаш, который построил своими руками?

– Шалаш?! Ты в замке, в моей комнате. Неужели ты не видишь?

– Эссилт, о чем ты? Это шалаш, я его построил осенью – вот, листья пожухли. А ты его украсила рябиной, снаружи ее всю объели птицы.

– Не видишь… Ну а эти одежды – я их выткала и вышила для тебя. Их ты тоже сочтешь…

– Красота! Любимая, откуда?! откуда ты взяла такие ткани?!

– Это туман и снег… Тебе нравится?

– Эссилт! Пока я сражался – там, с Седым – ты… ты шила для меня! Любимая моя, чудесная моя мастерица, госпожа моя…

– Друст, не надо, пусти…

– Владычица моя, госпожа моя…

– Не надо…

– Эссилт? Ты меня не любишь?

– Н-нет… прости. Ты ведь это знаешь.

– Тогда почему?! Ты всю зиму шила для меня – почему ты это сделала, если не из любви?!

– Я… я люблю тебя, но – не так, как ты хочешь.

Этот мальчик – он слишком слаб для тебя, Эссилт.

Да ты и сама это понимаешь.

Не знаю, какая судьба забросила вас вдвоем в Муррей, не знаю, почему ты позволяешь ему целовать тебя…

Неважно.

Ты его не любишь. Ты шила для него потому, что привыкла не сидеть без дела и трудиться для других.

Он мне не соперник. Я не причиню ему вреда.

…ха! Похоже, с этим окном я позабыл про свое заточение. Я рассуждаю так, будто снова свободен.

Впрочем, что бы я не мог сейчас – я не причиню вреда этому щенку Седого. Ты его не любишь, и ненависти к нему во мне нет.

А если бы ты его – любила? Что бы я сделал с ним тогда? Раньше я бы стер его в порошок…

…стареешь, Сархад. Стареешь. Вот уже и соперника готов пощадить.

Ладно, всё это глупые мысли. В Муррее нет никого, кому принадлежало бы сердце моей маленькой королевы.

Моей. Изо всех обитателей Муррея я ей ближе всех.

И это – много больше любой страсти.

Двери замка – двери леса – распахнуты.

Крошечные пикси носятся с бледными огоньками; на паутине, словно на канате, танцуют малютки-фэйри; другие, развернув крылья, красивее, чем у любой бабочки, вьются вокруг царственных сидхи, даже головы не поворачивающих в сторону этой мелюзги.

В одежде из света и сумрака, препоясанные кто каплями росы, кто радугой, идут лорды и леди леса Муррей. Нет в языке людей названий всем тем каменьям, которыми блещут их одеяния, – да и не камни это вовсе. Не в состоянии глаз человеческий разобраться в хитросплетениях узоров на их нарядах.