Себастьян Кастелл - Убийца королевы [litres][с иллюстрациями]

— Не припомню её имени.

«Фериус была здесь, в Дароме?»

У меня в голове возникли тысячи вопросов, но я не мог задать ни один без риска выдать слишком много. Придётся найти другие способы выяснить, была ли это Фериус и что она здесь делала.

— Чем вы занимаетесь, Адриус Мартиус? — спросил я.

Он улыбнулся, приняв как должное смену темы.

— О, вообще-то мало чем. Полагаю, как и большинство здесь.

Я воспользовался подвернувшейся возможностью, но осторожно.

— Похоже, у богатых… довольно-таки много времени, чтобы посвятить себя придворной жизни.

Мартиус рассмеялся.

— Хорошо сказано, мастер картёжник. Вижу, вы уже учитесь дипломатии.

— Видимо, это дароменский образ жизни.

— Ах, но так было не всегда, мой мальчик. Некогда мы были свирепым народом. Не только солдаты вроде Леонидаса, но и аристократы тоже.

Похоже, он к чему-то клонил. В данный момент я был не прочь ему подыграть.

— А теперь? — спросил я.

— Вы обратили внимание на шеи наших благородных дароменских дам?

— В общем, нет. Не обижайтесь.

— Никаких обид. Но, если вы осмотрите зал, вы увидите, что их шеи украшает больше серебра, чем золота. И в их брошах и браслетах меньше драгоценных камней, чем было в прошлом.

Я огляделся по сторонам и увидел, что Мартиус прав. Я привык путешествовать вблизи приграничных городов, где вечно не хватало денег, и все эти люди казались мне царственными особами из старых сказок. Но женщины не походили на обильно украшенные драгоценностями фигуры со старых гобеленов.

— Полагаю, мир не всегда означает процветание, — сказал я.

— В империи так и есть, господин Келлен.

— Так почему бы не выйти отсюда и не задать жару какой-нибудь другой стране? Я слышал, святилища берабесков вымощены золотом, а забанцы припрятали в своих горах склады драгоценных камней.

Мартиус длинно вздохнул.

— Некогда, мой друг, мы бы так и поступили, но отец королевы подписал мирный договор, и теперь… Ну, мы то, что мы есть. В нынешние дни Даром похож на меня: слишком стар, слишком тучен.

Он помахал пальцем.

— Но всегда очень дипломатичен, да?

Мартиус выдохнул и как будто слегка сдулся.

— В конечном итоге это всё ещё хорошее место, куда можно удалиться на покой. Ну, а вы что скажете? Каким вы нашли наш двор?

Я подумал, как бы ответить. «Какого черта? Наверное, он просто какой-нибудь незначительный клерк, не всё ли ему будет равно?»

— Я начинаю думать, что это едва ли не самое опасное место, в котором я когда-либо бывал, — сказал я.

Мартиус снова улыбнулся.

— Совершенно верно, совершенно верно. Итак, то, что вы на днях сказали королеве о картах, правда: хороший игрок может увидеть карту всего человечества.

— Я выразился не совсем так, но польщён, что произвёл впечатление.

— О господи, конечно. Самое волнующее зрелище, какое я видел за годы. В действительности… Надеюсь, вы не сочтёте это слишком самонадеянным…

— Продолжайте.

— Ну, я тут подумал — не могли бы вы присоединиться ко мне нынче вечером за карточной игрой? Я не такой искусный игрок, как вы, но мог бы попытаться слегка побороться.

— Конечно, почему нет?

Были и худшие способы провести вечер, чем надуть чиновника в карты. Интересно, здешние клерки хорошо зарабатывают?

— Граф Мартиус, — вмешался Арекс. — Простите, что перебиваю. Графиня Мариадна явилась, чтобы получить аудиенцию у королевы, но вы старший и более близкий родственник её величества. Вы не хотели бы первым поговорить с королевой?

Граф Мартиус?

— О, не беспокойтесь обо мне, Арекс. Очень любезно с вашей стороны каждый день спрашивать, но — нет, у королевы есть более важные дела, чем развлекать меня.

— Как пожелаете, — чопорно сказал Арекс и оставил нас.

— Вижу, вы уже знаете, как не показывать свои карты, граф Мартиус, — сказал я.

— Что? Титул? Не обращайте на него ни малейшего внимания.

— И кузен королевы.

Он пожал плечами.

— Ну, вообще-то это маленькая империя. Мы все тут в какой-то мере родственники. Нет, — сказал он, потрепав меня по руке, — я всего лишь человек средних лет с милой женой и простым домом. Я явился сюда, потому что от меня этого ждали и потому что тут хорошая еда, а не потому, что кто-то жаждет меня увидеть.

— В любом случае я буду приглядывать за своими деньгами, когда мы начнём играть в карты.

Мартиус засмеялся.

— Спасибо, мой мальчик. Вы делаете мне честь.

Нашу беседу прервало волнение в зале.

— Графиня Мариадна, кузина её величества королевы! — громко объявил старый герольд. — Владелица северного района Саррикса, вдова благороднейшего Арафаса.

Толпа расступилась, чтобы пропустить женщину к трону.

Тёмно-рыжие, почти винного цвета, волосы обрамляли лицо, которое было бы ошеломляюще красивым, не будь настолько полным тоски. Тёмно-красное платье так плотно облегало тело графини, что большинство мужчин в зале совершенно не замечали этой тоски. Но у меня перехватило дыхание главным образом из-за её походки. Грациозной, решительной… Но даже её осанка почему-то казалась совершенно безутешной.

— Ваше величество, — сказала графиня Мариадна.

Королева поднялась с трона и обхватила женщину маленькими ручками, отчего присутствующие слегка заволновались.

— Любимая кузина.

— Простите, что являюсь без предварительного доклада, — сказала Мариадна, шагнув назад, чтобы опуститься перед королевой на колени.

— Вам никогда не надо извиняться за то, что вы приходите в мой дом, кузина. — Королева строго посмотрела на неё. — Извиняться следует только за своё слишком долгое отсутствие.

Графиня кивнула, сцепив пальцы перед собой.

— Она в трауре по мужу, — прошептал мне граф Мартиус, показав на красное платье.

— Давно?

— Почти пять лет.

Я удивлённо повернулся к нему.

— А это не долго в таком молодом возрасте?

Он кивнул.

— Это долго и в моём возрасте, и слишком долго, по мнению королевы.

— Вы снова явились перед нами в официальном трауре, любимая кузина, — сказала королева. Её голос прозвенел над собравшимися. — Нам не доставляет удовольствия видеть, что вы так упорствуете в своём горе.

Графиня Мариадна пристально посмотрела на королеву.

— Моему горю придёт конец, ваше величество, когда мой муж восстанет из мёртвых.

— Вы провели слишком много лет, утопая в печали, графиня. Меня смущает, что вы упорствуете в бесконечном трауре.

— Возможно, её величество поймёт лучше, когда проживёт больше лет, чтобы понять.

По толпе прокатился ропот потрясения и неодобрения. Королева подождала, пока восстановится тишина, и снова села на трон.

— Вы заблуждаетесь, любимая кузина. Вы сомневаетесь в моей любви или забыли, что я воплощаю две тысячи лет дароменского правления?