Наталья Осояну - Белый фрегат [litres]

– Хотел бы я вновь услышать, как ты играешь.

Сандер медленно повернулся:

– Доброе утро, капитан.

– Тебе не трудно без сирринга? – спросил Фейра, глядя на матроса разноцветными глазами. Сегодня первопламя едва теплилось, хотя в зрачках капитана танцевали красноватые огоньки, слишком яркие для того, чтобы быть плодом воображения. – Я чувствую, что ты немного растерян. Столько дней без музыки – наверное, это трудно.

Сандер побледнел, потом покраснел. Капитан должен был знать, отчего он на самом деле растерялся: собственно, магус наверняка слышал их ночной разговор от первого до последнего слова. ~Песня~ «Невесты ветра», сделавшаяся чуть спокойнее под утро, вновь понеслась, будто ускоряющийся перестук дождевых капель в начале сильного ливня. Может, надо поговорить по душам, задать все вопросы, понять, наконец, стоит ли надеяться на что-то хорошее? Он уже почти осмелился, набрал воздуха в легкие и открыл рот.

Но заговорить не успел, потому что на палубу вышла Эсме.

Они казались странной парой еще прошлой осенью, когда все только-только начиналось. Фейра был старше больше чем в два раза, хотя, как и все магусы, не состарился. На его красивом лице отпечатались годы, проведенные в море, и эти же годы отточили его движения, сделали похожим на острейший кинжал, который слишком часто приходится вынимать из ножен. Эсме походила на бабочку, трепещущую на лезвии этого кинжала…

А теперь на Фейру нельзя было взглянуть без содрогания. Он не позволил Эсме исцелить раны, полученные в темнице капитана-императора, и если часть из них скрывала одежда, то руки он спрятать не мог. На правой у него сгибались только три пальца, на левой – два. Вместо ногтей их венчали изогнутые черные когти – тут уж палач Аматейна был ни при чем – все сотворил пробудившийся Феникс. Феникс, из-за которого рядом с Фейрой пахло то гарью, то грозой. И глаза, глаза – словно два окна с разноцветными стеклами, за которыми бушует чудовищный пожар.

~~~~~~~~~~~~~~~~~

Сандер понял, что его захлестнула музыка «Невесты ветра» и что он стоит с открытым ртом словно истукан. Эсме ободряюще улыбнулась ему и отошла в сторонку, а Фейра крикнул:

– Амари, она близко! Выходи, позанимаемся!

На целительницу он даже не посмотрел.

Спустя четверть часа феникс сидел у правого борта, скрестив ноги и положив руки на колени. Его глаза были закрыты. Напротив него в той же позе расположился Амари. И если капитан «Невесты ветра» казался сейчас более спокойным, чем во все прошедшие дни, то сказать того же о новом навигаторе «Утренней звезды» не смог бы ни Сандер, ни кто-либо другой из невольных свидетелей «обучения». Молодой магус все время дергался, вздрагивал и оглядывался, как будто боялся кого-то стоящего за спиной.

Они так сидели далеко не впервые, но раньше «Утренняя звезда» не приближалась к «Невесте ветра» на расстояние настолько близкое, чтобы можно было невооруженным глазом рассмотреть многочисленные черные пятна на ее обвисших парусах – пятна, появившиеся недавно. Сандер, хотя и не был навигатором, понимал: Фейра почему-то рассчитывает, что сегодня у них все получится. Сегодня Амари наконец-то поймет, что ему следует делать.

– Не суетись, – приказал Фейра, шевельнув пальцами. Черные когти царапнули по палубе. – Закрой глаза и успокойся.

– Я не могу…

– Можешь. Раз она выбрала тебя, значит – можешь.

– Я…

– Молчи. Еще одно слово – и я тебя выдеру, высочество.

Голос Фейры был таким властным, что Сандер тоже закрыл глаза.

И услышал.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~

«Утренняя звезда» тихонько ~пела~. Сквозь отзвуки чьих-то голосов внизу, плеск волн и шелест парусов ее ~пение~ слышалось отчетливо и довольно-таки громко. Голос у темного фрегата оказался чистый и звонкий, совсем не подходящий ее устрашающей внешности, и от незатейливого мотива у Сандера вдруг стало так легко на душе, что он широко улыбнулся.

«Ну же, Кузнечик, услышь ее. Она ведь для тебя старается».

И Амари вдруг выпрямился: на его лице появилось новое выражение – удивление, смешанное с восторгом.

– Вот мы и сделали первый шаг, – проговорил Фейра, заметно смягчившись. – А теперь попробуй ей ответить.

– Песня~ «Утренней звезды» сделалась такой громкой, что на мгновение заглушила мотив «Невесты ветра», к которому Сандер так привык, что не мыслил жизни без него. Он удивился и испугался: чужая мелодия всколыхнула его душу, и в глубинах памяти зашевелились те воспоминания, которые он прятал в себе вот уже много лет и хотел бы вырвать насовсем, выкинуть прочь.

Чей-то затихающий крик в темноте.

Шелест тростника на ветру.

Звон железных цепей.

Матрос-музыкант закрыл глаза, но ничего не изменилось – перед ним по-прежнему были два магуса, цапля и феникс, и сразу два фрегата ~пели~ в его голове. «Утренняя звезда» окуталась тьмой и стала похожей на кракена: одно ее щупальце – длинное, тонкое и полупрозрачное, словно дым от костра, – протянулось сквозь пространство, разделявшее рыбокорабли, и тронуло голень Сандера.

«Нет-нет, тебе нужен не я. Будь повнимательней!»

Щупальце, поколебавшись несколько секунд, поползло к Амари и мягко обняло его за шею. Он вздрогнул и поднял руку к шраму на горле – через мгновение Сандер услышал сдавленный стон.

– Впусти ее в себя, – проговорил Фейра чуть слышно. – Открой свой разум. Позволь ей…

Внезапно щупальце натянулось и задрожало словно струна. ~Музыка~ сменилась басовитым гудением, как будто из трюма «Утренней звезды» вырвался разъяренный пчелиный рой. Амари схватился обеими руками за горло и захрипел, а потом упал, громко стукнувшись затылком о палубу, и забился в конвульсиях. Фейра вскочил, бросился к нему; через секунду то же самое сделала Эсме, а через две на палубу выбежала Ризель. Принцесса кинулась к брату, но Фейра схватил ее за руки и оттащил в сторону.

– Не мешайте целительнице, – сказал он. – Это ее работа.

Ризель на миг застыла, ее кажущаяся покорность обманула феникса – он отпустил тонкие белые запястья и мгновенно получил пощечину.

– Это за то, что ты сделал с моим братом, – прошипела она сквозь зубы.

От благовоспитанной дамы, к которой вся команда «Невесты ветра» успела привыкнуть за время невольного соседства, не осталось и следа. Фейра потрогал покрасневшую щеку – рука у принцессы, как и у всех небожителей, была тяжелой – и беззлобно сказал:

– Я спас ему жизнь.

– И заставил вернуться в Облачный город! – парировала Ризель. Ее глаза пылали почти так же ярко, как огненные очи феникса. – Заставил снова встретиться с отцом, с Рейго и остальными!

– С матерью, – добавил Фейра. – И с сестрой.

– Он не должен был возвращаться!

С трудом оторвав взгляд от сцены, разыгравшейся на палубе «Невесты ветра», Сандер посмотрел на Эсме, которая стояла на коленях возле Амари и держала его за голову, положив ладони на виски. Припадок уже прекратился, хотя юноша по-прежнему был без сознания и казался очень бледным.