Себастьян Кастелл - Механическая птица [litres]

Я потянулся за картой.

– И вот это будет первым доказательством.

Красный маг поднял руку. Он сотворил магический жест, который я едва успел распознать, прежде чем яростный порыв ветра оттолкнул меня назад, не задев более никого. Какого черта он использует магию дыхания против меня?!

– Достаточно, – приказал отец. – Келлен нас не выдаст. И аргоси тоже.

– Ты сошел с ума? – спросил я, но тут увидел выражение лица Фериус. – Ты что, согласна с ним?…

– Она понимает, – сказал Ке-хеопс. – Аргоси, как и мы, боятся разрушительной силы железных драконов, которые могут уничтожить континент. И у них нет иных средств, чтобы противостоять гитабрийцам и помешать им воплотить в жизнь их грязные замыслы.

Отец наклонился вперед, словно намереваясь выйти из карты и пожать нам руки, скрепляя сделку.

– Так что аргоси промолчит и позволит мне делать то, что нужно, для всеобщего блага. – Черные дыры его глаз обратились ко мне. – И ты тоже, Келлен, ибо это твой долг – как сына дома Ке.

– Долг? – переспросила Нифения, ее глаза сверкнули. Видимо, с дипломатией было покончено. – Мой отец говорил о долге каждый раз, когда бил мою мать! Каждый раз, когда он…

– Замолчи, убийца. Ты для моих планов не нужна. И тебя гитабрийцы не найдут живой.

Он подал знак красному магу.

– Заклинание, которым она убила отца, сотвори теперь для нее. И навсегда привяжи их друг к другу в землях за Серой Пустошью.

Я так быстро выхватил порошки, что мог бы, пожалуй, переиграть красного мага. Но мне безумно хотелось взорвать не его – а проклятую карту!

– Стой! – сказал маг и выставил щит против моего заклятия. – Лорд Ке-хеопс, я свяжу девушку оковами разума, и она будет молчать. Свяжу их всех, если потребуется. Позвольте мне разобраться с этим вопросом и окончить мою миссию.

Отец явно был отнюдь не рад, что его приказу не подчинились.

– Ладно. Но сделай все быстро. – Он обернулся ко мне. – Ты всегда хотел стать героем, Келлен. С самого детства ты мечтал стать великим воином-магом, который жертвует всем, спасая тех, кого любит. Полагаю, в душе ты до сих пор тот маленький мальчик. Так пусть это будет моим тебе подарком. Оставайся там, где ты есть и прими свою судьбу. Так ты спасешь тысячи и тысячи жизней.

Он снял с головы корону и повесил ее на деревянные руки подставки. Линии на карте медленно видоизменялись, проседая, пока не замерли в неподвижности. Красный маг указал на карту – и та влетела в его руку.

– Ты меня не скуешь, – сказала Нифения, снимая перчатки.

При виде обрубков ее утраченных пальцев у меня заныло сердце. Но Нифения уже творила магические жесты.

– Может, мне и недоступны все заклятия, но кое-что осталось, – сказала она. – Я скорее умру, чем позволю сковать мой разум.

– Да, – эхом отозвалась Фериус, вертя в пальцах стальные карты. – Я тоже терпеть не могу всяческие оковы.

Красный маг поднял руки.

– Я никого из вас не скую, – сказал он.

– Да? – спросил я.

Он покачал головой.

– Есть другой способ. Ты и женщина-аргоси позволите захватить вас в плен. А я возьму девушку с собой. Ее жизнь будет залогом вашего молчания, когда гитабрийцы придут за вами. Заключим договор. Клянусь: когда дело будет сделано, я увезу ее из этой страны и освобожу.

– Думаешь, я оставлю своих друзей? – сказала Нифения.

– Если нет, то ты еще глупее, чем выглядишь в этом нелепом наряде.

Она сделала шаг к красному магу. Ее пальцы сотворили магический жест заклятия огня. Впрочем, я сомневался, что оно пробьет его щит.

– Ты уже не раз делала неправильный выбор, Нифения. Прошу: не повторяй ошибку в очередной раз.

– Не повторит, – сказала Фериус, вставая между ними. – Он прав, девочка.

– Перестаньте называть меня «девочкой»! Вы же не называете Келлена «мальчиком»!

Сейчас это было, пожалуй, наименее актуальной проблемой, однако Фериус кивнула.

– Ты права… детка. – Она положила руки на плечи Нифении. – Но теперь будь умничкой. Мы с Келленом… следуем своим путем. И здесь он заканчивается.

Она кивнула мне – и я знал, что должен сказать.

– Пожалуйста, Ниф. Если мне суждено умереть, я хочу знать, что это было не напрасно. Кроме того, ты нужна Айшеку. Да и Рейчису тоже… Только по ночам прячь ценные вещи под подушку.

Несмотря на всю ее стойкость, которую я наблюдал за последние недели, Нифения, казалось, вот-вот сломается.

– Кем я буду, если позволю вам умереть из-за меня?

Фериус улыбнулась.

– Кем захочешь. Возможно, даже аргоси.

Она убрала руки с плеч Нифении и обняла ее. Это была неожиданная и странная ласка – учитывая, что эти двое никогда особо не ладили. Потому-то я и заметил, что Фериус запихнула в карман Нифении карту, изображающую механического дракона.

Со стороны леса донеслись звуки шагов. Ноги, обутые в тяжелые сапоги… Много ног.

– Пора, – сказал Нифении красный маг. – Ты пойдешь со мной – либо добровольно, либо нет.

Она выпустила Фериус из объятий, подбежала ко мне и поцеловала в щеку.

– Никаких прощаний, Келлен. Если мы и расстаемся, то ненадолго.

С этими словами Нифения направилась к красному магу. Он сделал несколько магических жестов обеими руками и произнес заклятие. Кажется, какая-то компиляция магии огня и шелка. Миг спустя оба исчезли с глаз. Мы с Фериус остались одни – ждать тайную полицию Гитабрии.

– Ты поступил очень храбро, малыш, – сказала она.

– Спасибо, – сказал я.

Вообще-то, до сего момента я полагал, что у Фериус есть в запасе какая-нибудь хитроумная уловка, чтобы спастись от преследователей. И она решила убрать Нифению с пути на тот маловероятный случай, если план не сработает.

Иногда я немного оптимистичнее, чем положено в реальной жизни.

На гребне холма появились с десяток мужчин и женщин. У некоторых были огненные копья, другие – обряжены в магические доспехи. Двое держали длинные шесты, каждый – с петлей на конце. Эти самые петли неприятно напоминали удавки.

Во главе отряда прибыла сервади Завера те Дразо. Она, бесспорно, была счастлива нас видеть.

– У тебя же есть план, да? – спросил я Фериус.

Аргоси опустилась на колени и заложила руки за голову.

– Нет.

– О…

Вот черт!

Я был прав насчет тех проволочных петель на шестах. В смысле – относительно их назначения.

– Черт возьми! – успел прохрипеть я, прежде чем мне перекрыли воздух.

Эти устройства были придуманы просто-таки гениально. Примерно на треть длины шеста проволока соединялась с бронзовым кольцом. Как только петля оказывалась на вашей шее, тот, кто держал шест, поворачивал кольцо, и петля затягивалась. А уж владелец шеста решал, в какой мере вам позволено дышать – если вообще позволено.

Кандалы, сковывающие наши запястья, были не менее затейливы. Браслеты, сплетенные из множества медных проволок, соединялись вместе небольшим стальным диском. С помощью некоего механического процесса, суть которого я не понял, в любой миг, когда вы пытались развести руки, проволока затягивалась, туго пережимая запястья.