Себастьян Кастелл - Механическая птица [litres]

– Черт, папуля, – сказала Фериус, вытаскивая руки из кандалов. – Ты не утратил меткость.

– А у тебя бросок по-прежнему не очень, – ответил Даррел. – Как обычно: напрягаешь запястье и слишком резко двигаешь плечом.

Она ухмыльнулась ему.

– Поспорила бы с тобой об этом, но…

Фериус запнулась. А потом ухватилась за шею. Она что-то вынула из нее, и я увидел крошечный шип.

– Черт побери…

Энна подхватила ее. Мягко опустила на землю и положила голову дочери себе на колени.

– Мы за ней присмотрим, – сказала она.

А потом сняла со спины рюкзачок и кинула его мне.

– Там есть еда для путешествий и немного целебных мазей. Иди дальше. Ты знаешь, что нужно делать.

Я кивнул. Хотя мое сердце немного заныло. Ну, просто, когда я вижу настоящую семью, я немного грущу, вспоминая, что настоящей у меня никогда не было.

Когда я добрался до Казарана, уже свечерело. А к тому времени, как я спустился с моста к дому Джанучи, стало совсем темно.

Рейчис впал в ярость, узнав, что он со мной не идет. Но он был ранен, а к тому же я не хотел брать его с собой, учитывая то, что я намеревался сделать.

Я перебрался на каменную веранду и снял сапоги, чтобы ступать как можно тише. При помощи сотокастры открыл одно из окон. Я вошел в дом, держа в руках черный и красный порошки и готовясь убить.

Не раз в своей жизни я думал о ловцах магов и охотниках за головами, которые так просто убивали за деньги. Что нужно, чтобы так просто отказаться от последних остатков порядочности – того, что составляет основу нашей природы, – и отобрать жизнь у другого человека?

Мне только семнадцать лет, и все же я не раз сталкивался с мужчинами и женщинами, которые охотно убивали – предложи только достойную цену. Я даже спрашивал об этом некоторых из них. Ответы бывали разные. Кто-то отвечал развернуто, кто-то был немногословен. Кто-то распинался о вселенской справедливости, а кто-то спокойно объяснял, что нужны деньги. И ни один из этих ответов не дал мне понимания.

Что за чушь? Что за бред? Вот так просто взять – и начать убивать? Нет, тут должно было быть что-то еще. Нечто, толкнувшее их на этот путь. Какой-то страшный момент, когда их жизнь изменилась. Как молния, которая ударяет в песок и превращает его в черное стекло…

А вот теперь я понял, что не требуется никакого грандиозного или ужасного события. Убийство – просто способ решить проблему. Я приехал в эту страну, надеясь стать героем, как Фериус.

А закончу как убийца.

Хотелось бы мне обвинить во всем гитабрийцев. Они так долго говорили о красоте и прекрасных изобретениях, но они же держали врагов в секретных тюрьмах. Глава их тайной полиции – Завера – клялась, что действует исключительно ради блага своей родины. Но она же смеялась и наслаждалась, избивая Фериус Перфекс, едва не убив ее… А может, во всем виноват мой отец? Разве не он всегда внушал мне, что один человек способен повелевать жизнью и смертью всех окружающих? И могу ли я винить Энну, уверившую меня, что единственный способ защитить мою наставницу – совершить те преступления, которые она никогда не совершила бы сама?…

Но вот простая истина: я делал это для себя.

Помню, я увидел, как мучилась Крессия, и отправился, чтобы разделаться с магами в той башне, тогда Фериус спросила меня: готов ли я убить всех, кто окажется за дверью, не дав им шанса?

На самом деле – нет. Я был не готов.

Если б не Шелла, я бы, наверное, там и погиб.

Но вот сейчас я не мог себе этого позволить. Каким-то образом во время беготни по горам я сформировал в себе все шестерни и пружины, поршни и провода, необходимые для уничтожения другого человека. Как и гитабрийцы, теперь я был изобретателем. И я изобрел убийцу.

В доме Джанучи было темно. Единственный свет давали луна и звезды, чье холодное мерцание проникало сквозь высокие окна. Я шел босиком по холодным мраморным плитам пола – к дверям мастерской. Мои пальцы дрожали. Я трясся всем телом. Но не от волнения, а от усталости.

Мне нужно было действовать быстро.

– Келлен?

Я развернулся. Крессия стояла в нескольких шагах от меня. Она была одета в ночную рубашку и сонно моргала.

– Что ты здесь делаешь?

«Лажаю, – подумал я в ответ. – Споткнулся сам об себя. Так старался не шуметь, что позабыл слушать окружающие меня звуки».

Вот смешно, да? При всей своей смертоносной решимости я так и научился проникать куда-то бесшумно.

– Он здесь из-за меня, – сказал новый голос. И дверь в мастерскую открылась.

Джануча держала в руке фонарь. На ней была простая льняная одежда, а поверх – ее обычный кожаный фартук с дюжинами карманов, заполненных инструментами.

Я растерялся. Как теперь быть? Взорвав Джанучу сейчас, я бы убил мать на глазах у дочери. Ну, и потом, Крессия вряд ли позволила бы мне уйти – что тоже было неладно. И пришлось бы…

Наверное, существует два типа убийц. Теперь я должен решить, к которому отношусь я… Внезапно Джануча изменила правила игры.

– Это я попросила его прийти.

Крессия подошла ближе. Ее глаза сузились. От света фонаря? Или она подозревала, что мать лжет?

– Ты попросила его прийти? Посреди ночи?

– Все сложно, моя дорогая.

Изобретательница взмахнула рукой, и из лаборатории вышли двое охранников.

– Эджандро и Руис отведут тебя в безопасное место, – сказала Джануча Крессии.

– Безопасное? О чем ты? Что…

– Делай, как я говорю, дочь! – приказала Джануча. И мнение Крессии перестало иметь значение, потому что двое мужчин взяли ее и увели прочь, игнорируя крики и возмущенные протесты. А также – удары твердых кулачков, которыми она их осыпала.

– Почему ты ее отослала? – спросил я, хотя был уверен, что ответ был бы таким: «Потому что ей не нужно смотреть, как тебя убивают другие мои охранники».

Джануча жестом предложила мне пройти за ней в мастерскую. В процессе она повернулась ко мне спиной, и не было ни одной причины, которая помешала бы мне ее взорвать. Видимо, она тоже это понимала.

– Я знаю, зачем ты здесь, Келлен. Я прошу лишь об одном: сперва позволь мне рассказать правду.

– Ты сказала, что священные сплавы почти исчезли, но я видел альцион мистиве внутри вулкана. Я видел механических драконов!

Джануча замедлила шаги.

– Ты поверишь, если я поклянусь тебе, что сама узнала об их существовании несколько часов назад?

– Может быть.

Она, кажется, улыбалась, спросив:

– Но это не имеет значения. Не так ли?

Я потянулся к мешочкам на поясе. Руки тряслись так, как не тряслись еще никогда.

– Прости, Джануча. Я не могу допустить этого. И если ты наконец нашла ошибку в своем проекте…

Кто-то схватил меня за шею. На меня напали уже в третий раз за эту ночь! Голос, раздавшийся над моим ухом, был очень тихим.