Грег Кокс - Другой мир. Кровный враг

В то время как Соня складывала последние свои украшения в маленький сундук из слоновой кости, Луциан воспользовался моментом, чтобы осмотреть покои своей возлюбленной, которые он никогда не осмеливался посетить раньше. Деревянная кровать с балдахином, обвешанная занавесками, занимала большую часть комнаты. Благодаря перине и подушкам кровать смотрелась гораздо более роскошной, чем собственная скромная соломенная койка Луциана. Веточки лаванды были разбросаны по кровати, чтобы подсластить простыню и держать подальше блох. Сосновые сундуки хранили гардероб принцессы, в то время как роскошные гобелены, чище и в лучшем состоянии, чем тот, в часовне, украшали стены.

Его рука осторожно скользнула по краю лакированного вишнёвого туалетного столика, нежно изучая расчески, заколки и флаконы с духами, выстроенные на столе. Подняв глаза, он задумчиво посмотрел на своё собственное отражение в медном зеркале над туалетным столиком, не обращая внимания на серебро под полированным стеклом.

«Ее жизнь всегда была жизнью принцессы», — понял он,— »привыкшей только у лучшему жилью и имуществу. Что же я могу предложить ей в замен?»

«Прости меня», — сказал он, — «за то, что заставляю тебя оставить весть этот комфорт и роскошь позади».

Она закрыла крышку своего драгоценного футляра. «Не глупи, мой супруг», — заверила она его. Она улыбнулась ему: «Я сделала свой выбор по своей собственной воле. К счастью, я столкнусь с миром вместе с тобой, а не буду жить без тебя ещё одну ночь».

Ее отражение присоединилось к его, когда она встала рядом с ним, поставив нежные изгибы своего тела против его грубых форм. Вопреки смертному фольклору, ее несравненная красота была полностью поглощена полированным зеркалом. Они поцеловались, и он снова почувствовал, как ему повезло, что он нашел ее. «Так или иначе», — поклялся он, — «я выкрою место для нас во внешнем мире». Он положил свою руку на её живот и снова почувствовал заветную жизнь, которую они сделали вместе: «Мы будем жить в радости вечно — Соня, я и наш драгоценный ребенок...»

Без предупреждения запертая дверь распахнулась. Виктор ворвался в спальню, на его лице была смертельно— бледная маска гнева. Горящие злостью глаза увидели компрометирующую сцену — обнимающихся перед зеркалом Луциана и Соню. «Что это означает?» — взревел он в ярости.

Луциан, защищая Соню, вышел вперёд. Сорен и пара вооружённых вестников смерти последовали за Виктором в комнату. К их удивлению, знакомая женская фигура протиснулась мимо стражников, чтобы достичь старейшины. «Вот видите!» — вскрикнула Лейба, бросив обвиняющий перст на Луциана и Соню. «Все так как я и говорила», — она посмотрела на Луциана со злобной ухмылкой на лице, — «Ваша драгоценная дочь развлекает волка в своём будуаре! «

«Злобная сука!» — проклял ее Луциан. Он был потрясен, увидев золотую шёлковую ленту Сони, его хрупкий знак их любви, обернутый вокруг пальца женщины ликана. Он вспомнил, что ранее она пропала, но из— за его волнения и беспокойства по поводу беременности Сони, он мало думал о пропаже. «Твоя мелочная ревность обрекла Соню и меня».

Виктор проигнорировал насмешки Лейбы. Он был занят своей опозоренной дочерью. «Как ты могла сделать это, запятнать себя с животным?» — гнев исказил его аристократическое лицо, и он процедил сквозь зубы, — «Ты обесчестила своё благородное наследие, а также память своей матери!»

«Пожалуйста, Отец!» — просила Соня, держась за Луциана сзади, — «Не сердись! Я действительно люблю Луциана. Мы муж и жена!»

«Что?» — свирепствовал Виктор, — «Ты сошла с ума?» Он повернулся, чтобы крикнуть на Сорена, который стоял в нескольких шагах позади разгневанного старейшины: «Это твоя вина! Ты должен был следить за ней!»

Сорен заметно побледнел. «Но милорд!» — протестовал он в ужасе, — «Я сделал все воз…»

«Хватит!» — Виктор заставил замолчать встревоженного надсмотрщика, — «Я разберусь с тобой позже». Он повернулся к Луциану и Соне, и бесконтрольный гнев на его лице сменился ледяной решимостью. «Схватите обоих», — поручил он стражам, — «и сгоните остальных грязных ликанов».

«Нет!» — протестовала Соня, но безуспешно. Виктор отошел в сторону и позволил двум вестникам смерти пройти мимо него.

Кольчуга была одета поверх их кожаных доспехов. Одноручные мечи висели на боку.

«Отойдите!» — предупредил Луциан. Без полной луны на его стороне, он был явно в меньшинстве, но он не отдаст Соню без боя. Он достал свой кинжал с волчьим навершием из— за пояса и принял оборонительную позицию. Он обнажил клыки и зарычал: «Я никогда раньше не убивал вампиров, но всё бывает впервые!»

Первый вестник смерти по имени Ульрик бросился на Луциана, пытаясь схватить ликана за руку. Луциан полоснул его своим клинком, порезав ладонь солдата. Запах пролитой крови заполнил комнату.

Ульрик осторожно попятился. Достав свой меч из ножен, он переглянулся с другим солдатом, Лазаром, который также обнажил меч. Посеребренные клинки поймали свет свечи. Стражники осторожно подошли к их предполагаемому заключенному, кружась вокруг Сони и Луциана насколько позволяла щедрая обстановка комнаты.

«Так лучше держать их в обороне», — разрабатывал про себя стратегию Луциан. Свободной рукой он схватил письменное перо с туалетного столика и швырнул его, как дротик в лицо Ульрика. Заостренное перо вонзилось в глаз вестника смерти, и он упал на колени, схватившись за лицо в агонии. Холодная кровь вампира просочилась между его пальцами.

Мгновение спустя, прежде чем кто— либо успел среагировать на ранение первого солдата, стеклянная бутылка с духами разбилась об лицо Лазара. Осколки битого стекла ранили кожу, а маслянистые духи обожгли глаза и порезы.

«Получите, негодяи! — победоносно подумал Луциан. Он яростно полоснул воздух кинжалом, и испуганная Лейба выбежал из комнаты. «Никогда не стоит недооценивать влюблённого ликана!»

«Вот ещё», — зарычал Виктор с нетерпением, — «Неужели я всё должен делать сам?» Он грозно сверкнул своими темными глазами и прошел мимо пострадавших стражников.

Луциан приготовился к бою, но старейшина был слишком быстрым, слишком сильным. Он напал на Луциана, как удар молнии, выбив одним ударом кинжал из его руки, а затем схватил Луциана за горло и поднял его с пола. Виктор держал Луциана на расстоянии вытянутой руки перед собой, так что ноги Луциана бессильно болтались в воздухе. Он брыкался и бился в отчаянной попытке освободить себя от стальной хватки старейшины, дергая сжатые пальцы Виктора обеими руками, но он был беспомощным перед превосходящей силой древнего вампира, как волчонок, переносимый в челюстях матери. Хваткие пальцы Виктора сжимались вокруг горла Луциана, так что он едва мог дышать.