Чарли Хольмберг - Дым и Дух [litres]

– Ее не тронут?

Мужчина лишь кивнул в ответ.

– Я сделаю это.

– Ударь меня в предплечье – да, именно так, а теперь выверни кисть и схвати меня.

Прижавшись спиной к полкам, Сэндис стояла в потайной комнатке просторной квартиры Арни Куртца. Арни, вытянув руки, застыл перед ней в напряженной позе, словно минуту назад хотел придушить, но затем передумал. Сэндис глядела на него и представляла Кайзена: его длинные и бледные, скрюченные, как у паука, пальцы, его набухшие, полуприкрытые рукавом плаща вены.

«Я тебя одолею».

Она вскинула руку, отвела ее в сторону, обманным движением выбросила вперед и сжала кисть Арни.

– Умничка. Теперь опусти мою руку и ударь меня так, как я тебе только что показывал. Сюда. – Арни ткнул себя в ключицу.

Сэндис положила руку Арни себе на бедро и ударила его в шею ребром ладони. Но не сильно: Арни был ей не враг.

Увернувшись, Арни криво ухмыльнулся.

– Ну да, как-то так. Только в двадцать раз быстрее и в пятьдесят раз сильнее.

– Я не хотела причинить вам боль, – застенчиво улыбнулась Сэндис.

– Ха-ха! – зашелся от смеха мастер суграта. – Да ты бы и не смогла, даже если бы захотела, солнышко.

– Как скажете. – Сэндис не стала ему возражать, а сжала кулаки и приняла боевую стойку. – Еще разок?

Арни кинулся на нее, и Сэндис, повторяя все, чему он ее обучил, отбросила его руку и осторожно ударила в шею. Ухмыльнулась. Похоже, суграт и впрямь может ей пригодиться. Рон запаздывал, и Куртц, когда она навела чистоту в квартире и помогла приготовить обед, предложил научить ее парочке приемов самозащиты.

– Давай заново, – скомандовал Арни и уже изготовился напасть, как дверь потайной комнатки распахнулась, впустив клубы дыма.

Душа Сэндис рухнула от страха, но тотчас же воспарила от радости и счастья. Рон! Жив-здоров и невредим. Арни потому и решил занять ее борьбой – чтобы отвлечь от грустных мыслей.

Она поспешила в коридор, к нему навстречу. Застыла, заметив хмурое выражение его лица.

– Все плохо, да?

– Что? – Он осоловело уставился на нее, словно впервые видел. – Да. То есть нет.

Но слова эти никак не вязались с его поникшими плечами, с тоской, замутившей взгляд.

– Ты нашел работу?

– Ага. Через пару дней… Все будет… Все будет хорошо, – уныло и безнадежно пробормотал он, словно в забытьи.

На Сэндис внезапно повеяло холодом, и она обхватила себя руками.

– И с твоей мамой?

– Да… Думаю, и с моей мамой тоже. – Он болезненно скривился.

Он что-то недоговаривает, но почему? Почему он не хочет с ней поделиться? Неужели он потерял веру в людей?

– Это же прекрасно, Рон. – Она прикоснулась к его руке, сжала его пальцы и чуть не вскрикнула – они были холодны как лед. – Но что с тобой? Что случилось? Это ведь… – Сердце ее упало. – Тебе ведь не предложили грязную работу?

– Чистых работ не бывает.

Он вырвал руку из ее ладони и двинулся в комнату к расстеленным на полу матрасам. «Что это, – изумилась Сэндис, – бегство или усталость?»

А еще на нем новая куртка. Но лучше не спрашивать, откуда она взялась.

– Да на тебе лица нет, малыш. – Арни скрестил руки.

– Я устал, как собака, – отмахнулся Рон. – Я весь день бегал по городу.

Он с размаху уселся на матрас и схватился за голову.

– Мы оставили тебе поесть.

Сэндис взглядом спросила Арни, можно ли ей немного похозяйничать в его квартире, и Арни утвердительно кивнул. Сэндис подбежала к плите, вернулась и поставила перед Роном тарелку с цыпленком и картошкой.

– Спасибо, – выдохнул он, не глядя на нее.

Сэндис испуганно перебирала в уме события прошедшего дня. Может, это она его чем-то огорчила? Но нет… Когда утром Рон покидал квартиру Куртца, жизнь в нем била ключом.

«Он просто устал , – твердила она себе. – Устал, как собака. Он сам так сказал».

Это для нее день пролетел весело и незаметно, а Рону пришлось хлебнуть лиха. Ну ничего. Она его отблагодарит. Вот только сначала найдет Талбура, начнет новую жизнь, встанет на ноги и придумает, как раз и навсегда расстроить злокозненные планы Кайзена.

«Пусть у нас все получится, – взмолилась она. – Прошу. Я знаю, что не достойна Твоей милости, но, если у нас все получится, клянусь, я Тебя больше никогда не побеспокою».

– Завтра, Рон, – многозначительно напомнил Арни.

– Да, мы уйдем. – Рон кивнул, откусил кусочек цыпленка, прожевал, проглотил и, немного поколебавшись, добавил: – Сегодня я нашел прекрасное местечко, где можно спрятаться. Далековато, правда, отсюда. И освободится только завтра вечером.

– Ура! – вскричала Сэндис, надеясь вызвать на лице Рона улыбку.

Надеясь, что он поднимет ее на смех. Или пошлет к черту – не важно. Он был сам на себя не похож. «Но это, разумеется, из-за усталости». Он нырял за ней в канал, тащил ее на себе до самого дома. Бегал по Дрезбергу в поисках работы, чтобы она , Сэндис, не протянула ноги. А что она? Помахала шваброй да выучила пару-тройку приемов, как защитить себя.

Сэндис ощутила мучительные угрызения совести.

– Спасибо за все, что ты для меня делаешь, Рон, – тихо произнесла она. – Без тебя я бы пропала. Благодарю тебя от всего сердца.

Рон вздрогнул, схватился за щеку – должно быть, он ее прикусил.

– Да не за что, Сэндис. Я бы в любом случае тебе помог.

– Хм, – прочистил горло Арни, – уже поздно, так что я отправляюсь спать. Надеюсь, вы не разнесете мой дом по кирпичику, когда будете уходить, а?

– Спасибо вам! – обернулась к нему Сэндис.

Приветливо улыбнувшись ей, он ушел в квартиру и запер за собой дверь.

Сэндис, отгоняя дрему, хотя ее страшно клонило в сон , уселась на постель и спросила:

– Где ты сегодня побывал?

– Где только не побывал. И там и сям.

– Пить хочешь?

Рон лишь невнятно замычал с набитым ртом. Сэндис наполнила чашку водой из кувшинчика, который Арни предусмотрительно оставил в углу, и протянула ее Рону. Быстро пересказала все, что делала днем.

Покончив с ужином, Рон отставил тарелку, повалился навзничь и прикрыл глаза руками, чтобы защититься от света.

– Потушить лампу?

– Не надо, Сэндис.

Сэндис нахмурилась. Оглядела его вздымавшуюся грудь, широкие плечи, узкие бедра.

– Если хочешь помыться…

– Не сейчас.

Сэндис испуганно съежилась. «Нет, это не просто разбитость и вялость. Это что-то другое…»

– Прости меня, Рон.

– За что?

Он оторвал ладони от лица и недоуменно покосился на нее.

Сэндис подтянула колени к подбородку.

– За то, что свалилась на тебя как снег на голову. За то, что заварила всю эту кашу.

– Никакой ты не снег на голову, Сэндис, – вздохнул он, безжизненно свесив руки.

– Но ты такой… – Она облизала губы. – Такой… взвинченный.