Чарли Хольмберг - Дым и Дух [litres]

«Нет! – встрепенулась Сэндис. – Не смей произносить его имя!»

«Это просто невыносимо». Сэндис задрожала. Но не от страха перед маячившим перед ней ликом смерти. И не от страха перед Колососом.

Закрыв глаза, она глубоко вздохнула, цепляясь воспоминаниями за Ирета…

К глазам ее подступили слезы.

– Не время спать, солнышко.

Кайзен обошел стул, на котором сидела Сэндис, и уставился на нее пронзительным взглядом. Сэндис медленно открыла глаза и заморгала, проясняя взор. Паучья рука Кайзена протянулась к цепи, свисавшей с железного ошейника на ее шее. Сэндис не помнила, был ли такой же ошейник на Хите.

Цепочка звякнула. Сэндис с неимоверным усилием поднялась.

Вытянулся, лучась довольством, и Кайзен.

– Пора и за работу. Голт?

Голт распахнул дверь и придерживал ее, пока Кайзен, словно собачонку, выводил Сэндис из кабинета. «Анон так мечтал о собаке…» Но им было не прокормить даже самую блохастую дворнягу.

Кайзен вел ее по коридору. В комнату, где совершались обряды, в комнату, к которой она не так давно подкралась на цыпочках, услышав крики. «Это больнее, чем обычное вселение? Хотя что может быть больнее!»

«Ирет… Хватит. С Иретом покончено». Никогда больше не отзовется он на ее молитвы. Ни он и никто иной.

Она погибнет. Или же превратится в вассала, одержимого самым безжалостным из всех существующих Демонов.

Ноги Сэндис заплелись, и она резко откинула голову. Цепь натянулась.

Кайзен недовольно покосился на нее через плечо.

– Сэндис, неужели после всех наших разговоров ты удумала чинить мне препоны?

«Разговоров?» Разве они говорили? Перед Сэндис поплыли смутные обрывки воспоминаний. «Ах да… Говорили…» Только она не могла воскресить в памяти ни единого сказанного Кайзеном слова. Влетая в одно ухо, они, не задерживаясь в ее пустой голове, тотчас же вылетали из другого.

Кайзен ждал, когда она тронется с места.

Сэндис стояла как вкопанная.

Голт кулаком ткнул ей в спину, и Сэндис качнулась вперед. Сердце ее учащенно забилось, и чем ближе они подходили к обрядовой комнате в конце коридора, тем сильнее билось ее сердце. Она начала задыхаться. Жадно хватать ртом воздух. Легкие ее разрывались, но никак не могли насытиться живительным кислородом.

– У меня есть успокоительное, – буркнул Голт на ухо Кайзену, когда тот протянул руку к двери.

– Нет, – нахмурился Кайзен и посмотрел на Сэндис. – Она станет вялой, а мне нужно, чтобы она была бодрой и восприимчивой.

Кайзен положил руку ей на плечо.

– Ты ведь знаешь, моя милая Сэндис, что вселение проходит тем легче, чем меньше ты сопротивляешься. И тем меньше ты испытываешь боли.

«Да тебе-то что известно о боли? Дух вселялся в тебя один-единственный раз! Ты наловчился только другим боль причинять!»

Дверь отворилась, и Голт втолкнул Сэндис внутрь.

В глаза ей ударил красный свет. Лампы на стенах полыхали неистовым огнем. Или это ей только мерещилось? Воняло хлоркой, нечистотами и кровью… Просторная обрядовая комната была пуста; лишь у стены, прикованный цепью к одной из многочисленных скоб, стоял вол. Одна скоба виднелась и в полу. К ним привязывали жертвенных животных. Без жертв вселение Духа в тело непосвященного ему вассала было невозможно. Обычно Кайзен проливал кровь мелких зверушек – птиц или зайцев. Но только не в этот раз.

Крови крохотной твари не хватит, чтобы напитать Колососа. Чтобы напитать Сэндис.

Сэндис не удержалась на ногах и упала на колени. Ошейник подскочил и ударил ее в подбородок.

Кайзен, не выпуская цепи из рук, терпеливо ждал.

– Голт.

Голт подхватил ее, поднял, и не успела Сэндис обрести равновесия и сообразить, что к чему, как оказалась рядом с волом. Неужели она сама к нему подошла? «Щелк» – эхом пронеслось по обрядовой комнате, и цепь на ошейнике Сэндис прикрепили к напольной скобе.

Ее прошиб пот. Она задыхалась от ядовитого смрада. «Воздуха! О, Целестиал, спаси меня!»

Но нет, Бог ей не поможет. Ей никто не поможет. Одна надежда – что она… окажется достаточно сильной, и Демон не причинит ей вреда. Что вселение Колососа пройдет так же, как вселение Ирета: вспышка света, а затем – пробуждение в спальне. Ну а потом, позже, она сообразит, как отсюда выбраться. Что-нибудь придумает. Ведь неисчислимо то зло, которое Кайзен принесет в мир с помощью Колососа. Да, она непременно сбежит из логова. Уничтожит стигму. Разыщет Талбура. Она…

Ее глаза заметили на полу засохшее темное пятно. « Хит».

Как и она, Хит принимал в себя Духов седьмого уровня. Вот только он был гораздо больше и крепче ее – а умер в одночасье.

– Господи Боже, – застонала Сэндис.

– Единственный Бог, которому тебе следует поклоняться, это тот, что вскоре присоединится к нам, милая Сэндис, – желчно процедил Кайзен, словно ее слова задели его за живое.

Он посмотрел ей прямо в глаза и вытащил из ножен меч. Сэндис узнала меч почти сразу – именно им перере́зали горло той кобыле за несколько мгновений до смерти Хита. Кайзен поманил к себе вола, и ничего не подозревающее животное покорно двинулось к нему. Цепь натянулась…

Меч вонзился в шею вола. Глаза его закатились. Сэндис завизжала, отскочила прочь, но руки Голта тяжело опустились ей на плечи, пригвоздив ее к полу. Кайзен, надавив на меч, разрезал яремную вену и рассек животному горло.

Вол рухнул, содрогаясь в предсмертных конвульсиях, на пол неудержимым потоком хлынула кровь. Сэндис попятилась, но Голт не позволил ей сойти с места. Горячая кровь лизнула пальцы ее ног, просочилась под ступни.

Кайзен пытливо взглянул на Сэндис, затем на меч.

– Отпусти ее, Голт.

Сэндис метнулась глазами к двери.

Кровавый ритуал был ей не в новинку – она участвовала в нем, когда ее посвящали Ирету. Но тогда крови было намного, намного меньше.

Голт отнял от нее руки. Шагнул назад. Захрипел.

Сэндис покосилась на него и завопила: Кайзен, как прежде вола, полоснул по шее Голта церемониальным мечом.

Из раззявленного рта Голта донесся булькающий звук. Сэндис отшатнулась, поскользнулась и рухнула в лужу бычьей крови. Она зашлась в пронзительном крике, по щекам ее потекли слезы. Кайзен вытащил меч, и Голт повалился в жуткую лужу, мешая свою кровь с кровью вола.

– Ничто не сравнится с человеческим жертвоприношением, – произнес Кайзен, скользнув по телу Голта равнодушным взглядом. – Сегодня все должно пройти как по писаному.

Тщетно Сэндис дергала цепь, стараясь отползти подальше от мертвого Голта, от заливающей ее крови. Цепь крепко держала ее, и липкая алая жижа опаляла ей ноги. Сэндис зарыдала.

– Поднимайся, Сэндис.

Она и сама мечтала подняться, чтобы как можно меньше бултыхаться в этой кровавой бане, но ноги ее подкашивались…