Марина Ясинская - Лестница героев

Практически весь состав летной базы, включая генерала эр Спата, собрался вокруг авиодрома и наблюдал за медленным снижением зепеллина.

Когда днище летательного аппарата коснулось земли, с борта перекинули лестницу, по которой живо спустился щеголеватый мужчина лет тридцати пяти в черно-красной форме. Демонстративно поднял руки, показывая, что не вооружен, и, когда ему навстречу направилась сама генерал эр Спата в сопровождении командиров эскадрилий и майора эр Мада, дал сигнал, и зепеллин начал мягко подниматься в воздух, где и завис ярдах в десяти над землей.

– Мадам генерал, – уважительно поприветствовал парламентер главнокомандующую, коротко кивнув. – Позвольте представиться: полковник ферр Хейн, замкомандующий южным фронтом по вопросам налаживания связей с общественностью.

– Ферр Хейн, – едва заметно кивнула генерал эр Спата в ответ на приветствие и безапелляционно заявила: – Вы слишком молоды для занимаемой должности.

На авиодроме царила пронзительная тишина, звуки в морозном зимнем воздухе разносились дальше, чем обычно, и потому стоявшая в первых рядах Ника прекрасно слышала каждое слово.

Ферр Хейн сверкнул белозубой улыбкой:

– В армии Гервалии продвигают не за возраст и выслугу лет, а за выдающиеся умения и реальные заслуги.

– Что ж, вы похвалили себя и свою страну, можете приступать к делу. Что у вас за предложение?

– Никакого вежливого вступления, никаких «как дела» и «погода не очень», да? – все с той же сияющей улыбкой произнес ферр Хейн. – Что ж, можно и к делу. Мы предлагаем вам сдаться.

– Смешная шутка, – без намека на улыбку сухо ответила генерал эр Спата.

– Мадам генерал, – с легкой укоризной в голосе ответил парламентер, – я чрезвычайно уважаю ваши заслуги и ваш боевой опыт и потому отказываюсь даже на миг предположить, что вы не в состоянии реально оценить ваше безнадежное положение. В нашем предложении нет ничего позорного и недостойного. Смотрите на него с такой точки зрения: вы все равно не можете спасти Арамантиду, но вы можете спасти сотни жизней. Сотни людей избегут ненужной смерти. Сотни ваших людей. Мирных жителей и беженцев, которых вы приютили на базе. И конечно, жизни авионер. Это будет самый что ни на есть благородный и достойный для вас выход.

По рядам собравшихся возле авиодрома людей пробежал легкий ропот. Слова врага отозвались в каждом; ферр Хейн сказал то, что за последние дни хотя бы раз приходило в голову каждому.

– В капитуляции нет и не может быть ничего благородного и достойного, – отрезала главнокомандующая.

Ника увидела, что майор рей Фол переступила с ноги на ногу и, наклонившись к уху генерала эр Спата, что-то ей сказала. Слов девушка, конечно, не расслышала, но то, как сердито главнокомандующая взглянула на командира Гранита, говорило само за себя.

Почувствовав, что люди рядом с ней расступаются, пропуская кого-то, Ника повернулась – и увидела Тристана. Он был сам на себя не похож: заросший густой щетиной, осунувшийся, помятый, с запавшими глазами. И Ника была готова поклясться, что от него разило спиртным!

Девушка ощутила укол вины. Надо было ей все-таки наплевать на свои опасения, что она может сделать хуже, и навестить его! Лучше уж действовать, ведь тогда остается хотя бы шанс что-то исправить. А если не делать ничего вообще и пустить дело на самотек, то проблема не только не решит сама себя, а, напротив, усугубится…

Но, несмотря ни на что, Ника была очень рада видеть Тристана. Настолько, что, когда он встал рядом с ней, девушка нашла его ладонь и коротко пожала. Тристан слегка повернулся к ней и, не отрывая глаз от генерала эр Спата и парламентера, чуть заметно улыбнулся.

От этого слабого намека на улыбку сердце неожиданно сделало сальто, а в душе появилась совершенно непонятно откуда взявшаяся надежда на… Да Ника и сама не могла понять на что. И не старалась; если слишком пристально рассматривать зарождающееся чудо, его можно спугнуть. Главное, что с этой надеждой все вокруг сразу стало выглядеть как-то светлее.

Тем временем толпа рядом с Никой снова зашевелилась – это Ансель активно прокладывал себе путь. Встав рядом с Никой, он дружески подтолкнул ее локтем, и девушка вдруг поняла, что здесь и сейчас, впервые за последние дни, она чувствует себя спокойной и счастливой. И неважно, что всего какие-то жалкие минуты отделяют их от официального конца существования Арамантиды: мыс Горн или капитулирует, или примет безнадежный бой.

Тем временем молодой полковник кивнул на майора рей Фол и вежливо предложил:

– Мадам генерал, возможно, вам стоит переговорить с вашими советниками, прежде чем отвергать мое предложение.

Генерал эр Спата метнула грозный взгляд на командира Гранита. Ника прекрасно поняла ее недовольство; главнокомандующая хотела предстать перед врагом единым фронтом, а тут майор рей Фол своим вмешательством все портит и показывает парламентеру Третьего континента, что их ряды вовсе не так уж и сплочены.

– Мои командиры выполняют мои приказы, – отчеканила она. – Если у вас все, можете возвращаться.

– Мадам генерал, – и не думал сдаваться ферр Хейн, – позвольте спросить: на что вы рассчитываете? Мы превосходим вас численностью в десятки раз! Мы контролируем вашу столицу и практически всю территорию Империи. Мы взяли в плен всю вашу армию и флот, вам неоткуда ждать подкрепления. Уже совсем скоро, двадцать первого февраля, на главной площади Сириона ваши министры публично капитулируют и принесут присягу новому правительству…

При последних словах вражеского полковника по рядам собравшихся пробежал тревожный шепоток.

– Вы в безвыходной ситуации! Что у вас есть такого, чего нет у нас?

– Авионеры! – гордо ответила генерал эр Спата, и от этих, казалось бы, простых слов плечи собравшихся возле авиодрома авионер сами собой расправились, а подбородки поднялись.

– Ах да, авионеры, – снисходительно усмехнулся ферр Хейн. – Ваши хваленые летчицы, которые и летают-то лишь потому, что им просто повезло и они разбудили летный камень! Если вам интересно, мадам генерал…

– Мне неинтересно, – перебила его главнокомандующая.

– То в этом нет их особой заслуги, – как ни в чем не бывало продолжил полковник. – Человек никогда не ценит то, что дается само, без усилий, и никогда не извлекает из него максимум. Наши авиолетчики знают, что им нельзя рассчитывать на везение и на то, что высшие силы одарят их какими-то там особыми камнями. То, что они летают, – это их собственная заслуга. Они все работали в десятки раз тяжелее ваших авионер, и именно это делает их лучше.

– Раз вы настолько лучше, как же мы столько лет удерживали вас на границе и утирали вам нос в воздушных боях? – возмущенно выкрикнул кто-то из толпы.