Марина Ясинская - Лестница героев

– Ты когда-то уже сделал невозможное и разбудил аэролит. Уверена, с моим инструктажем ты точно справишься. Даже без летного камня, – вместо этого сказала она.

Тристан оторвался от подоконника, подошел к крючку на стене, на котором висели летная куртка и футляр из-под аэролита. Задумчиво провел пальцами по ремню футляра, словно о чем-то размышлял.

Ника быстро отвернулась; она не хотела, чтобы рей Дор заметил в ее глазах жалость.

– Полетели, – наконец согласился Тристан и накинул на себя летную куртку.

Бывших министров и высших чиновниц Арамантиды держали в одной общей тюремной камере. Когда перед ними в сопровождении конвойных появилась мадам лин Монро, ее встретили презрительные и гневные взгляды. А вот удивления никто не выказал; похоже, мадам рей Торн уже рассказала об их встрече в коридорах министерства и о новой военной форме лин Монро.

– Мне нужно с вами поговорить, – начала Эва.

Одна за другой министры и чиновницы повернулись к ней спиной.

– День Первых Лучей уже через неделю, и у меня к вам есть серьезное предложение, – продолжила ничуть не обескураженная Эва; она ожидала подобного приема.

Разумеется, никто ей не ответил.

Эва скрестила руки на груди и безапелляционным тоном приказала конвойным:

– Оставьте меня с ними.

– Но…

– Вы видите это? – прервала невнятные протесты лин Монро. – Что это за знаки? Правильно, это знаки подполковника. Вы, рядовые, оспариваете приказы высшего по званию? – надвинулась она на конвойных.

– Никак нет! Но тогда вы останетесь с ними совсем одна…

– Как-нибудь справлюсь, – прервала Эва и нетерпимым тоном потребовала: – Вон отсюда! Как там у вас говорят? Кругом, шагом марш? А ну шагом марш отсюда!

Под напором лин Монро конвойные попятились, переглянулись и наконец вышли из камеры.

Едва только за ними захлопнулась дверь, Эва снова обратилась к спинам министров:

– Вы все прекрасно знаете, что вас ждет на площади двадцать первого февраля: или капитуляция, или казнь. Я понимаю, вы не хотите капитулировать. Но что даст ваша казнь в случае отказа? Это будут просто бессмысленные, бесполезные смерти, которые все равно ничего не изменят. И поэтому у меня есть предложение. Выслушайте меня внимательно, а потом хорошенько подумайте, прежде чем дать ответ. От него зависит очень многое.

… К тому времени, когда Эва закончила, она полностью выдохлась, потому что вложила в речь все свои эмоции – без остатка. Даже на самых крупных театральных сценах страны и на съемках самых масштабных лент она еще никогда не выкладывалась так, чтобы оставить в герое, которого играла, всю себя. Но сегодня получилось именно так. И сегодня она не играла.

Эва закончила свою речь все так же, в спины. Но она видела, что министры переглядываются между собой, и это давало ей надежду, что, возможно, они все же решили прислушаться к доводам здравого смысла.

А затем министры и чиновницы начали одна за другой поворачиваться, и вскоре Эва увидела их лица.

– Что ж, мадам лин Монро, мы вас выслушали, – медленно произнесла министр полетов.

– И? – с замиранием сердца спросила Эва.

– И… мы все сделаем то, что должны.

Мадам рей Тоск пообещала найти двухместный биплан, и в ожидании летной машины Ника с Тристаном по привычке остались у ангара, где раньше стояла их «Гроза», а сейчас «Молния» и «Ураган».

– Ты так и не спросил, как я потеряла «Грозу», – тихо заметила Ника. Она боялась этого вопроса. Да, формально авионы принадлежали Империи, и все же «Гроза» была авионом Тристана, и девушка чувствовала себя куда более виноватой, что потеряла его собственность, чем собственность Арамантиды.

– Ты так и не спросила, почему там, на Окракоке, я не вернулся обратно, а ушел с пиратами, – ответил Тристан.

– Уверена, у тебя была веские причины.

Тристан неопределенно хмыкнул.

– Уверен, что ты не отдала «Грозу» без боя, – ответил он.

Нику затопила теплая волна благодарности. Тристану даже не потребовалось подробностей, он и так ни на миг в ней не сомневался! Как же это прекрасно – когда в тебя так безоговорочно верят!

Вернулась мадам рей Тоск, сообщила, что биплан ждет на пятой рулежной дорожке второй летной полосы, и Ника с Тристаном без промедления туда направились.

Возле авиона их поджидал Ансель.

– Ника, я кое-что придумал. Мадам рей Тоск и майор рей Данс одобряют, – с ходу заговорил он. – За неделю я успею внести в конструкцию обычного авиона кое-какие модификации. Конечно, второй «Молнии» я из него не сделаю, но немного укрепить, чтобы он лучше справлялся с нагрузками твоего летного камня и при этом сохранял вид обычного авиона – это я смогу.

– Дело за малым – суметь взлететь, – с нервным смешком сказала Ника.

– У тебя получится, – небрежно, словно говоря о чем-то само собой разумеющемся, кивнул Ансель.

И во второй раз за последние несколько минут Ника почувствовала, как на душе снова стало тепло от того, что в нее так безоговорочно верят!

– Ну, полетели? – повернулась Ника к Тристану.

– Еще минуту, только закончу осмотр, – остановил ее Ансель, открыл дверцу кабины… и отступил на шаг. – А ты что здесь делаешь? – изумленно спросил он.

– Я просто хотела посмотреть, – раздался тонкий голосок, и Ника удивленно нахмурилась: что делает на мысе Горн ребенок?

А потом вспомнила, что на летной базе полно беженцев. В том числе и детей.

– Кабина боевого авиона – не место для игр, – строго произнес Ансель. – А ну вылезай!

Мгновение спустя из кабины выбралась маленькая фигурка, укутанная в теплую шаль, и, прежде чем Ника успела ее рассмотреть, восторженно пискнула: «Это вы!», бросилась к ней, обняла за талию и крепко прижалась всем телом.

Из-под шали выбилось несколько ярко-рыжих прядей, и Ника почувствовала, как сердце того и гляди разорвется от переполнившей ее надежды.

– Алисия? – неверяще спросила она.

Не отрываясь от нее, девочка кивнула и глухо сказала:

– Лиса. Меня так мама с братом называли.

Ника подумала, что ей идет это имя – короткое, задорное и боевое.

– Мадам рей Хок, вы ведь тоже вывозили людей из Алтана, да? – спросила Лиса и, дождавшись кивка авионеры, продолжила: – А Тиккори вы не видели? Мы с ним потерялись, когда начались беспорядки в городе, и…

В ушах Ники зашумело, и она уже не услышала окончания фразы. Перед глазами встали развалины дома и прядки рыжих волос, выглядывающие из-под обломков.

Сказать правду? Все внутри сжалось от одной только мысли! Наверняка Лиса уже узнала о смерти матери. А теперь еще и брат…

Ника покачала головой и, с огромным трудом сглотнув слезы, сказала:

– Нет. Зато я нашла вашего котенка. Он здесь, при кухне. Я каждый день его навещаю, но буду рада, если теперь за ним будешь присматривать ты.