Ад Вороновский - Половина солнца

– Пусть пройдут остальные. Я прослежу. Буду помогать тебе, чем смогу.

– Прекрасно. Задание первое: заткнись.

Я хотел запротестовать, но та самая девочка со шкатулкой тихо попросила меня отойти. Я отодвинулся в сторону и помог ей залезть в тёмный тоннель, в котором и правда не было видно огня и, казалось, было даже немного прохладно.

Тоннель из тьмы. Я посмотрел в лицо Олеана. На его висках выступили мелкие капли пота, и я смахнул собственные со лба. Мой был от жары, а у ла Бэйла – ещё и от усилий. Я присмотрелся к его волосам. Почти белоснежные, они отражали огненные всполохи бушевавшего везде безумия. Дрю и Дэмиан пролезли последними.

Я обернулся на Олеана, думая, стоит ли бросать его тут. Сможет ли он держать свой «тоннель» и быстро двигаться одновременно.

Он нетерпеливо закивал.

– Вали!

Я отвернулся и скользнул в прохладную тьму.

Ничего необычного. Я чувствовал пол холла, только везде было темно. Я обернулся, но сзади тоже был лишь мрак. Тогда я пролез вперёд и, к своему удивлению, вскоре наткнулся на дверь, ведущую из холла в огромный мраморный коридор, где был главный вход. Я рывком потянул её на себя и выскочил на свободу. Ещё немного – и я окажусь снаружи, с другими.

Тут было холодно и не ощущалось никакого присутствия пожара. Я обернулся, ожидая увидеть Олеана. Он не появлялся.

Я бессильно простонал и хотел было пойти обратно, но, открыв дверь, увидел перед собой только тьму. Выругавшись, я захлопнул створку и побежал по холодному полу к главному входу.

Код для открытия двери был взломан – видимо, учителя всё же высунулись и догадались снять его, иначе ученики не смогли бы выбраться наружу.

Я открыл её и почувствовал на себе странные взгляды.

Очень много взглядов. Они смотрели не со страхом или уважением, а устало и пусто, будто их разбудили посреди ночи и вытащили на пробежку. Правда, некоторые с ужасом поглядывали на окна своих комнат – там не пылал огонь, но всё равно все жутко боялись за вещи больше, чем за жизни.

Я поискал взглядом рыжие головы. В итоге обнаружил Дэмиана, который сидел на земле и стучал себя кулаком по лбу, и Дрю, который пытался это остановить. Выдохнув, я увидел, как поодаль стоит мальчишка с кошкой на руках. Это удивило – в лицее были запрещены любые животные. Да и зачем они здесь, среди бессмертных психопатов?

Я вглядывался в лицо новенького, который как-то затравленно и испуганно смотрел на огонь, мелькающий в окнах здания, поглаживая свою кошку. Морда её выглядела при этом очень недовольной.

Учителей не было видно. Должно быть, они поспешили внутрь тушить пожар.

Я обернулся к зданию, заметив, как отражается огонь в глазах учеников. Он и правда был яркий, даже слегка неестественный – такой, будто на это израсходовали очень и очень много различных материалов.

Я стал искать взглядом ещё одну фигуру. Но Бенджамина Преображенского нигде не было видно.

Ясно.

Я перевёл взгляд на новенького. По спине побежали мурашки.

Он улыбался. Как-то обречённо и безумно. Его руки гладили кошку агрессивно и резко, на что та лишь недовольно прижимала к голове уши. Я моргнул.

Теперь парень снова выглядел испуганным. Он аккуратно прижимал животное к груди.

Я решил забыть о нём и отвернулся.

Мы ждали. Огонь постепенно угасал: учителя в конце концов предприняли что-то, и пламя постепенно исчезало. Но Олеан не появлялся.

На улице было холодно, и меня пробирала дрожь, но я ничего не чувствовал.

Я никогда не был героем и не мог себя им представить. Я мог придумать новое несложное изобретение или сконструировать и так уже известные всем штуки, понимал задачи по физике и математике, знал, как отличить карбонат калия от гидроксида натрия, чего не могла сделать половина моего старого класса в другой школе для бедных, но я никогда не мог представить себя спасающим кого-то. Вот так. Как спасали в фильмах, комиксах, а может, даже в новостях. Изредка. Обычно в новостях только разрушали.

Я мог проследить, чтобы все люди пробрались в тоннель из теней Олеана, но не мог броситься за ним в горящее помещение сейчас. Был не в состоянии, наплевав на всё, сделать это, хотя я был бессмертным.

Я был бессмертным, но всё ещё не мог стать героем. А если не мог я, мог ли кто-то другой? Существуют ли такие люди вообще?

Видимо, существуют. Олеан.

Я закрыл лицо ладонями. Чувство вины и волнения накрыло меня, и я пожалел, что сейчас не горю в этом чёртовом пожаре.

На плечо опустилась худощавая рука. Я поднял голову.

Дрю смотрел на меня спокойно и уверенно. Он сжал моё плечо, как я сжимал его, когда учителя забрали Дэмиана в ящик Пандоры.

Я зажмурился, опуская голову.

– Я трус, – сказал я, слыша, что голос не дрожит, но всё равно очень тихо. Я ощущал, как тяжело мне давались эти слова. Правда всегда даётся тяжело. – Трус и слабак. Я слабый, слабый трусишка.

Эндрю сжал плечо сильнее, и я удивился, откуда у него такая сила. На мгновение истеричная мысль о том, что даже он сильнее меня, выбила из колеи.

Впрочем, моя анализирующая и вроде как логичная часть мозга напомнила, что он почти всю жизнь работал с лошадьми. Как не быть сильным, когда сосуществуешь с четырёхсоткилограммовыми животными. Ну и с Дэмианом.

– Он вернётся. Он вывел всех нас. С одним-единственным человеком он точно справится. А даже если нет…

– Я не представляю, сколько раз он уже умер. Очень много, Дрю. Он уже служил у Сов. И я не знаю, что будет, если он погибнет снова. Вдруг есть что-то страшнее службы им? Что если в его случае бессмертие может закончиться?

Дрю сморщил нос, отпустил моё плечо, и спустя пару секунд я понял, что ноги меня не держат и я сижу на земле.

– Глупости. Бессмертие не может закончиться, как карандашный грифель или чернила в ручке, Коул…

Дэмиан ухмыльнулся, сидя рядом со стоящим Дрю. Я повернул голову на него, испытав секундное раздражение.

Заткнись! Ты сам только что сидел в углу и дрожал, пока Олеан не заставил твою задницу подняться!

Вот что хотелось ему сказать. Я промолчал, понимая, что он не виноват. Это всё ящик Пандоры.

Дэмиан шевельнул губами:

– Ла Бэйл не сдастся, даже если бессмертие и может закончиться. Он никогда не проиграет смерти.

Я опустил подбородок на колени, прижимая их к груди.

– Ты ошибаешься, Дэмиан. Может, он и вывел всех нас, но как раз единственный человек, с кем он точно не может справиться, – он сам.

Куин-младший кисло улыбнулся, склоняя голову набок и пожимая плечами.

«Мир в огне, дымящееся солнце останавливает всех и вся.

Крепись, все заплатят за содеянное, помощь уже в пути» [2] Les Friction – «World On Fire». .

Я закрыл глаза. Хотелось провалиться и исчезнуть – так было стыдно. А ещё было страшно, всё ещё страшно. Бессмертие настолько не изучено и непонятно, что я совсем не знал, чего стоит ожидать. Это сводило с ума – незнание. Незнание.