Ад Вороновский - Половина солнца

А он подумал. Мало того что узнал откуда-то – неужели поинтересовался у учителей? У них ведь есть документы. Так вот он ещё и купил то, что мне было нужно.

Ведь до этого я писал свои дневники в тетрадках, которые постоянно терялись или мялись, и их было много, потому что место быстро заканчивалось. А теперь у меня есть одна толстая книжка. Которая никуда не денется. И в которой Олеан по-прежнему будет оставлять свои саркастичные комментарии, судя по всему…

– Спасибо, – сказал я, осторожно кладя подарок рядом с собой. – Спасибо, Ол.

– Не зови меня так. И не за что. А вообще неудобно ты родился – придётся ещё и подарок на Рождество тебе дарить.

Я хмыкнул, приглаживая влажные волосы на затылке.

– Не стоит. Этого вполне достаточно. Спасибо тебе. Только… Не говори остальным, пожалуйста. О моём дне рождении. Дрю уже пытался его узнать, и я сказал только то, что он зимой. Я просто не хочу никого тревожить, тем более что купить из нас что-то вне лицея можешь только ты. Эндрю будет переживать из-за того, что ничего подарить не сможет.

Олеан пожал плечами.

– Эндрю Куин придумает всё что угодно, лишь бы доставить другому немного радости. Рисунок, поделка, собственная старая, но полезная вещица – он может всё. Так почему бы не рассказать?

Я отрицательно повертел головой.

– Не надо.

Олеан прищурился, но кивнул.

– Ладно, я подумаю.

– Вот спасибо.

Ла Бэйл отвернулся и прошёл на свою часть комнаты, оставив меня наедине с собой.

Завтрак был обычный. Эндрю смотрел с каким-то подозрением, будто интуитивно всё понимая. Олеан ухмыльнулся, перехватив мой предостерегающий взгляд, но промолчал.

На завтраке сделали объявление:

– С сегодняшнего дня у вас начинаются каникулы. В честь приближающегося праздника мы согласились пригласить ваших родителей на наш остров. Они отправились сюда ещё неделю назад и в ближайшие дни прибудут. Об этом, скорее всего, сами родители вас известили.

Я подавился хлопьями, которые жевал, и уставился на ребят.

– Ну да, – пробормотал Эндрю. – Ты что, не знал?

Олеан пожал плечами.

– Я тоже не слышал об этом. Наверняка потому, что мой папа захотел устроить сюрприз, – он закатил глаза, показывая этим самым свою любовь к сюрпризам.

– Почему вы мне…

– Да я думал, что ты знаешь. С твоими родителями что-то случилось?

Я опустил ложку и уставился на еду, как на страшного врага. Аппетит резко пропал.

– Да, они снова заняты. Забыли или не захотели тратиться на разговоры. Ничего страшного.

Дрю бросил на меня сочувственный взгляд, я же вышел из-за стола.

Ну и отлично. Можно пойти и поспать. Никаких уроков. Впервые этому рад. Мне почему-то казалось, что каникулы начнутся завтра… Да, всё потому, что я забыл про свой день рождения.

Лучше бы и не вспоминал.

Меня невольно поразило то, как сильно мне не нравился сегодняшний день. Раньше такое случалось не особо часто.

Впрочем, раньше много чего не случалось.

Много чего.

Мирно протекла первая половина дня, во время которой мы успели прогуляться вокруг лицея, посмотреть на птиц, разнять Дэмиана и какого-то другого парня, чье имя я решительно не помнил, понаблюдать, как украшают остров. Это натолкнуло меня на мысль.

Я выкрал со школьного склада пару гирлянд и развесил их над окном, и ещё по стене, докуда смог дотянуться. Выглядели, в итоге, они неопрятно, но я был доволен. Это новогоднее или рождественское настроение мне всегда было чуждо. А потому я старался воспринимать всё это с иронией. Ведь этот праздник всегда навевал воспоминания.

Те воспоминания, о которых мы хотим забыть не потому, что они плохие. Потому, что слишком хорошие.

И слишком ушедшие.

И слишком навсегда.

Коэлло наблюдал за моей работой из-за шторы. Я пожал плечами, разглядывая плоды своих усилий.

– Что, тебе не нравится? Не любишь праздники?

Коул отрицательно покачал головой.

– Нет. Я просто считаю их не особо нужными, – в его голосе звучало сомнение.

Я хмыкнул.

– Не суди о вещах по себе, Хэллебор.

Он поморщил нос.

– Кто бы говорил.

Да, на фоне пустой стены в нашей комнате выглядели эти гирлянды гибло. Они были единственным почти живым здесь предметом. Мне было смешно и грустно от этого сравнения. Почти как сатира – это грустная правда в смешной и яркой обёртке, и порою ты не понимаешь, смеяться тебе или плакать.

Ну, разумеется, плакать я не собирался, а потому ухмыльнулся. Стандартный жест, когда не можешь выбрать между смехом и горем. Улыбайся.

Нашу смиренную тишину прервал стук в дверь. Я пригласил гостя – по терпеливости можно было смело заявить, что за дверью стоял Эндрю.

Рыжий действительно прошёл в комнату, поглядывая на Коула с неким подозрением. Уверен, он чувствовал что-то неладное. Все художники такие.

Негромко поинтересовался:

– Коул, с тобой всё в порядке?

Тот кивнул.

– Да, Дрю. О чём вообще речь? У нас же каникулы. Скоро Рождество… Все дела.

Он кивнул.

– Да, Рождество. Люблю этот праздник. Мама обещала привезти то, что я попросил, в подарок вам! Но это сюрприз.

Его обычно спокойное и миролюбивое лицо сейчас выглядело даже немножко… счастливым. Я отвёл взгляд.

– Эндрю, не стоило. Я бы с удовольствием принял в подарок от тебя рисунок. К чему тратиться? Тем более в наше время.

Он смерил меня непонимающим взглядом, нахмурился и даже показался обиженным.

– Никаких отказов. Примешь мой подарок и всё. Подарки для того и преподносятся – чтобы просто сделать человеку приятное.

– А я думал, дарить надо то, что полезно…

– Это тоже, но не все могут так поступить. Например, дети – они же маленькие совсем, ну что они подарят? Правильно, ничего полезного. Но рисунок или открытка – а уже приятно. Так что подарки – не только польза. Это удовольствие! Честное слово, ребята, вы оба как бесчувственные киборги. Не слышали слова «веселье»? Хотя, нет, даже не так… Просто «счастье»? Мимолетное такое, знаете, еле заметное… Но оно есть. И лично я вижу его в возможности дарить и принимать подарки. Я очень хочу, чтобы и вы это почувствовали…

Он замялся, и голос его слегка сел от непривычки говорить так много за один раз. Я поднял руки.

– Сдаёмся, сдаёмся, наш рыжий Санта-Клаус. Ты выиграл. Пока Эндрю не подарит мне подарок на Рождество – ни за что не покину этот мир!

Иногда мои шутки про смерть доставали меня самого, но это всё получалось как-то само собой. Что у человека болит, о том он и говорит.

Он удовлетворенно, мягко и слегка кашлянув, улыбнулся.

– Вот и хорошо. Наконец-то ты меня услышал. Ладно, я просто хотел зайти узнать, как вы тут… И тут вижу эти… огоньки, – он смерил безнадёжным взглядом наше унылое украшение. Что же, самое красивое развесили на деревьях на улице, я взял всё что осталось. – Знаете, я ведь у матери ещё и гирлянды попросил. Наши с Дэмианом, детские… У нас они всегда висели дома. Круглый год, мы их даже не снимали. Ему они нравились очень… И у нас их довольно много. Я и вам принесу, чтобы было более, что ли… эм… празднично. Да, именно, празднично. Ладно, вы, наверное, хотите прибраться перед завтрашним приездом родителей, так что я пойду. Зовите, если нужна будет помощь… Ну и пыль тут у вас, почему не пускаете к себе уборщицу? Кошмар. Надо бы попросить её к вам зайти попозже, ну и бардак… – с этими словами он, достав из кармана носовой платок и вытерев им пыль с подоконника, ушёл, продолжая что-то сосредоточенно бормотать себе под нос.