Александра Лисина - Меч императора [litres]

О том, сколько народу привел с собой из дозора Хэнг и сколько из них пало в первые мгновения схватки, я не знал и знать не хотел. Как и то, сколько магии потратили его люди, чтобы организовать охватившее тварей огненное кольцо. Надеялся только, что их будет достаточно, чтобы отвлечь на себя хотя бы часть драхтов и суметь удержаться до того времени, пока к месту схватки не подоспеют мои младшие братья.

Я уже чувствовал их. Слышал в голове их полные нетерпения голоса – облюбовавших эти территории монстров они тоже не любили. Более того, когда-то земли по обоим берегам Истрицы принадлежали ашши безраздельно. И теперь волки горели желанием вернуть свои охотничьи угодья, которые были вынуждены покинуть, когда драхтов в окрестностях стало бродить чересчур много даже для них.

Не знаю уж, как и когда именно Ворчун сумел до них дотянуться, но я был рад, что ему это все-таки удалось. И испытал прилив благодарности, когда почувствовал окатившую мой разум волну тепла и поддержки, а вскоре заметил скользящих среди тварей, стремительно разрезающих их, словно акулы – косяк селедки, волков.

На долгое-предолгое время кровавый круговорот накрыл меня с головой, и я отключил сознание, оставив лишь одну цель – выжить любой ценой. На несколько минут (а может, часов?) позволил себе превратиться в бездумную машину для убийства. В вечно голодного монстра, который хватал и опустошал все, что попадалось на его пути. В тот момент я был не в состоянии отличать друзей от врагов, меня не интересовали полученные в пылу боя раны, брызжущие во все стороны ошметки плоти, громкое ржание лошадей, человеческие крики, которые перекрывал бешеный рев пришедших нам на помощь волков и такой же оглушительный вой разрываемых на части драхтов…

Я просто наслаждался царящим вокруг безумием. С упоением вдыхал витающий в воздухе запах смерти. Пил его, словно дорвавшийся до вина алкоголик в завязке. И безостановочно убивал все, до чего только мог дотянуться.

Наверное, если бы не постоянно звучащий в голове голос Ворчуна, я бы позволил себе раствориться в этом хаосе окончательно. И вряд ли уже смог бы остановиться. Но брат был начеку. Он знал, чувствовал, что меня нельзя оставлять одного и тем более надолго. Боевой транс нес с собой не только скорость и неспособность чувствовать боль – он отрезал все чувства, кроме нескончаемого желания убивать. Он размывал границы дозволенного. Останавливал время, мысли. Неумолимой волной вымывал все человеческое, что во мне еще оставалось.

Потому-то мастер Зен и предостерегал от его использования без веских причин. Поэтому же предупреждал, что глубокий транс может однажды привести к беде. Я знал об этом, но в какой-то момент это стало не важным. И только зов Ворчуна сумел об этом напомнить, заставив остановиться в тот самый миг, когда вместо хитинового панциря под мой клинок подвернулся изорванный когтями, покрытый кровью, ставший бесполезным доспех.

С трудом узнав оказавшееся перед самым моим носом абсолютно белое лицо, я в последний момент развернул клинок и вонзил его в глотку навалившейся на Хэнга твари. Еще через миг рядом мелькнуло чье-то мохнатое тело. Затем еще одно и еще… После чего меня осторожно оттеснили от распластавшегося на земле человека. Окружили. Настороженно рыкнули что-то в самое ухо. После чего даже попытались укусить.

Но я уже очнулся. Опомнился. Опустил изгвазданные в слизи клинки и, тяжело дыша, огляделся.

Весь западный берег оказался усеян телами драхтов, как картофельное поле – колорадским жуками, для которых в кои-то веки нашли удачный инсектицид. Под черными хитиновыми панцирями не было видно земли. Зрелище разрубленных, разорванных, загрызенных, жестоко изуродованных, затоптанных, усыпанных обломками копий тварей было жутким. Мои ноги по щиколотку утопали в зеленой крови. Но что самое удивительное, я был жив. Даже не особенно ранен. Да и резервы опустошились лишь наполовину, несмотря на то, что я тратил их совершенно бездумно, а затем так же бездумно наполнял.

Посреди скопища мертвецов бродило два с половиной десятка громадных серых волков, выискивая среди трупов уцелевших тварей. Там же, в окружении завалов из уродливых тел, ошеломленно оглядывались всадники, которым чудом удалось сохранить лошадей. Скакуны, как и их хозяева, были сильно изранены, по тугим бокам струилась алая кровь вперемешку с зеленой слизью. Кони дрожали, нервно всхрапывали, роняли с губ желтую пену. И, кажется, находились всего в шаге от того, чтобы не сойти с ума окончательно и с ходу не понести.

Безумие схватки все еще витало над местом бойни, так что, пожалуй, я мог их понять. Но больше всего радовало, что из-под завалов один за другим поднимались невесть каким образом уцелевшие псы, а вместе с ними и наши воины. Те, кому чудом удалось уцелеть под тяжестью насевших со всех сторон драхтов. Те, кто постарался подороже продать свою жизнь. Кто уже выискивал среди трупов раненых и убитых товарищей, и кому сегодня благоволила сама богиня Рам.

Их тоже оказалось чуть больше двух десятков. Почти половина отряда, что, учитывая количество перебитых тварей, казалось абсолютно диким. Двадцать с небольшим человек против нескольких сотен тварей… Спасибо тебе, Рам, за щедрость. Ты и впрямь великая богиня, если позволила нам разменять человеческие жизни всего лишь в соотношении один к двадцати.

В последний раз глубоко вздохнув, я опустил плечи и помотал гудящей головой, прогоняя отголоски кровавого безумия. Вот же черт… все-таки занесло. Даже с учетом того, что я в первый раз рискнул зайти так далеко, шарахнуло мне по мозгам не по-детски.

– «Брат!» – ноющей болью отозвался в голове чей-то незнакомый голос.

Я поднял взгляд и, наткнувшись на хищно горящие желтые глаза, улыбнулся.

– Все в порядке. Вы вовремя подоспели.

Громадный серый вожак раздвинул губы в такой же хищной улыбке.

– «Славная была охота. Мы услышали зов».

– Спасибо. – Я подошел и, выронив мечи, со вздохом уткнулся лбом в лоб гигантского зверя. – Если бы не вы, нам бы точно не выстоять.

Волк приглушенно заурчал, позволив мне зарыться пальцами в жесткую шерсть. Он чувствовал оставшегося в крепости Ворчуна. Слегка недоумевал, почему наш общий брат не участвовал в схватке. Заметно огорчился, когда узнал, что ашши с трудом стоял на ногах. Но испытал законную гордость, когда я сообщил, что этот храбрец в одиночку удавил трех взрослых драхтов-охотников и умудрился при этом остаться в живых.

– Эй, дикарь! – неожиданно окликнули меня.

Вожак с недовольным рыком отстранился, а я обернулся и с удивлением обнаружил, что неподалеку стоит не кто иной, как Атис с двумя приятелями. Когда только успели? Бой ведь только закончился. Или я что-то упустил?