Сири Петтерсен - Скверна [litres]

Хирка скомкала рисунок и бросила его в канал. В тот же миг она пожалела о сделанном, потому что ее поступок был довольно неубедительным доказательством наличия у нее разрушительной силы.

– Если нужно, я могу уничтожить, – пробормотала она.

– Правда? – Стефан взглянул на нее. – Даже если это будет означать, что для тебя навсегда закроется путь домой?

Хирка почувствовала, как теплеет у нее на сердце. Это первые слова Стефана, подтверждавшие, что он верит ее рассказам. Она подавила желание обнять его и лишь кивнула.

– Если я не вернусь в Имланд, то и он тоже. Всегда есть что-то… – она сделала глоток воды из стакана. У нее был неестественный вкус. Она вылила остаток. Вода распылилась и дождем упала в канал.

Стефан вынул телефон из заднего кармана.

– Слушай, я тут кое-что проверял, пока ты валялась и храпела. Собрание книг было подарком одной фирмы, – он продолжал так, словно она понимала, о чем он говорит. – Несколько лет назад его купили у компании по развитию технологий. Инвестиции, так ведь? И вот фотографию одного из партнеров компании я нигде не смог найти. Джошуа Александр Каин.

– Что это значит?

– Не знаю. Может, и ничего. Но… Каин, так ведь? Когда говорят о соперничестве братьев, более эпичное имя сложно придумать. Слишком хорошо, чтобы быть случайностью, если ты понимаешь.

У Хирки были смутные воспоминания об этом имени. Возможно, о нем когда-то упоминал отец Броуди.

– Ты боишься, что это он? Что он уже побывал там?

Стефан пожал плечами:

– Это не играет большой роли. Мы ведь даже не знаем, что ищем.

– То, что не вписывается в общую картину.

Стефан выбросил окурок в канал и вернулся в помещение. Хирка проследовала за ним и уселась рядом на розовый диван. Его пистолет лежал на столе. Чужеродный предмет, который давал слишком много власти такому человеку, как Стефан. В сущности, кому угодно. Он потыкал в телефон пальцем и открыл маленькую дверцу. Показался белый квадратик, и он заменил его на другой.

– Кстати, у нас есть проблемы посерьезнее, чем Аллегра, – сказал он и раскусил пополам старый квадратик.

– Что ты делаешь? – спросила Хирка.

Он поднял телефон.

– Вот как они находят тебя, так ведь? Если у кого-нибудь хватит ума украсть этот телефон, то мне потребуется тридцать секунд, чтобы определить его местоположение. Если уж я могу найти его, то что, черт возьми, ты думаешь, могут они ? Поразмысли над этим.

Он провел рукой по подбородку. В его глаза вернулся страх, и Хирка сменила тему.

– Какие проблемы могут быть серьезнее, чем Аллегра?

Он посмотрел на нее:

– Твой священник очнулся.

– Мой священник?

– Прочитал в новостях. Двое выжило. Священник до сих пор находился в коме.

– Отец Броуди? Он жив?! – стакан чуть не выпал из ее рук.

– Это не хорошие новости, Хирка. Ты не понимаешь? Он расскажет о тебе. И если тебя еще не объявили в розыск, то теперь точно объявят.

Хирка понимала, о чем он говорит, но это ничего не значило. Отец Броуди не умер.

– Он жив…

– Пока. Кома – дело серьезное. Человек все время спит и не просыпается, так ведь? Но там, откуда ты, так, наверное, тоже не бывает.

– Я знаю, что это такое. Это когда только маленькая часть тебя лежит в Шлокне и не возвращается, – она отставила стакан и ухватила Стефана за руку. – Ты сказал двое. А кто второй? Это Джей?

Наверняка это Джей. Должна быть Джей. Она так отчетливо представила ее, как будто она только что вышла из кафе с наушниками в ушах и дырявом свитере на теле.

– Мужчина, – ответил Стефан. – Старший из них. Они не знают, кто он.

Хирка знала. Сердце опустилось у нее в груди. Джей никогда никому не делала зла, а теперь она умерла. А вот он выжил. Исак. Мужчина в рубашке с геометрическим рисунком. Тот, что пах, как гнойная рана. Гнилью. Сладкой гнилью.

Стефан усмехнулся:

– Никто не может понять, что с ним. Они лежат в одной больнице, забавно, да?

Хирка так не считала.

Она нагнулась и дотронулась до пистолета. Стефан уже научил ее не нажимать ни на что. Пистолет в ее руке казался холодным, и она почувствовала себя неуклюжей. Стефан посмотрел на нее.

– Осторожно, девочка. По этому пути тебе не надо идти. Достаточно того, что один из нас уже испортил свою жизнь, так ведь? К тому же ты ведь даже не знаешь, что у тебя в руках.

– Я знаю, что это, – сказала Хирка. – Это нож подлиннее.

Уголок его рта дернулся, в глазах появилась горечь. Он взял пистолет из ее рук, обнял ее за плечи и прижал к себе.

– Там, откуда ты, я бы стал королем, – сказал он и похлопал ее по плечу. Это было беспомощное движение, но ощущения от него были все же приятными.

Дамайянти сидела за столом одна. Ример догадывался, что она пришла рано, чтобы удостовериться, что это он придет к ней, а не наоборот.

В чайном доме посетителей было мало. С каждым его визитом сюда их становилось все меньше и меньше. За столиком у окна сидели две женщины. Их возраст невозможно было определить из-за украшений и подрисованных глаз. Купчихи, которые забрели не в свою часть города. Может быть, они пришли, чтобы убедиться, как же им на самом деле повезло в жизни.

В углу одиноко сидел оборванец с заплечным мешком. Перед ним на столе лежала кукла. Вокруг ее горла обвились нитки, и голова свесилась набок, как будто куклу задушили.

Ример сел на скамью напротив Дамайянти. На какой-то краткий миг ее глаза стали правдивыми и сказали ему, что она действительно рада его видеть. Но потом она снова закрылась и нацепила на себя соблазнительную улыбку.

Ример хлопнул на стол две тяжелые книги. Две другие посетительницы чайного дома взглянули на них, не прерывая разговора.

– Сказки? – спросила Дамайянти и склонилась вперед. Браслеты звякнули, соприкоснувшись со столом, и до Римера донесся запах ее духов.

– Обычно я так думал, но все не настолько просто, да?

Ример кивнул Линдри, который подошел к ним семенящими шагами. В руках он нес заставленный поднос. Линдри был старым, но никогда еще он не выглядел таким древним, как сейчас. Он опустил поднос на стол. На одной из чашек была трещина. На грубой керамике не хватало маленького треугольника.

– Приятно снова видеть тебя, Линдри.

– Это честь для меня, Воро… Ример-отче. Он будет готов, как только ты о нем забудешь.

– Что, прости?

– Чай. Он заварится как раз в тот момент, когда ты о нем забудешь, – торговец чаем улыбнулся. Все морщины на его лице растянулись. Он немного помедлил, как будто хотел сказать что-то еще, но потом ушел.

Дамайянти подняла крышку чайника и втянула в себя запах.