Сара Бреннан - Дочь хаоса [litres]

А вместо этого сказала:

– Я смогу справиться с собой.

В ней вспыхнуло жестокое возмущение. Никакие дурацкие проклятия, никакие князья преисподней не имеют права диктовать ей, что делать. Хватит с нее отца и Сатаны. А больше ни одному мужчине не позволено навязывать ей свою волю.

– «В дни, когда грань между мирами особенно тонка, в точке, где пересекаются две стихии, князь может войти в наш мир», – процитировала Сабрина. – Тетя Зельда говорила, что преграда между мирами становится тоньше из-за людских верований. На исходе людского года. Сейчас как раз канун Нового года. Наша задача – не впустить Пруфласа в этот мир.

Пруденс пожалела, что с ними нет Зельды. Но при этом не хватало только, чтобы Зельда в ней разочаровалась.

– Нам не победить, – сказала она. – Чтобы одолеть князя преисподней, мало знать его имя. Надо еще что-то. А что – мы не знаем.

Сабрина стиснула зубы:

– Я что-нибудь придумаю. Где Ник?

– Я здесь, – раздался голос. – Я был в городе, проверял, что делают твои люди. Насколько могу судить, твоя подруга Роз сидит дома.

Сабрина и Пруденс обернулись. В дверях библиотеки стоял Ник. Судя по виду, ведьмовская ненависть настигла и его. Он ни минуты не стоял спокойно, под кожей блуждали искры, словно в крови полыхал адский огонь.

– И у меня есть идея, – добавил он, с видимым усилием сдерживая гнев в голосе. – Точка, где пересекаются две стихии. Это мост.

– Идем туда! – тотчас же воскликнула Сабрина и ринулась вперед. Но, проходя мимо Ника, остановилась, пораженная внезапной мыслью.

– Погоди. А где Харви? С ним ничего не случилось?

– Знаешь что, Сабрина? – выдал Ник. – Мне, честно говоря, до него дела нет. Меня от одного его имени тошнит.

Сабрина, кажется, обиделась, но, постояв мгновение, двинулась дальше. Ник поплелся следом.

– Впервые в жизни мужчина сказал при мне хоть что-то умное, – прошептала Пруденс и выбежала вслед за ними, в сгущающуюся ночь, навстречу хаосу.

В голове у Роз кружились диковинные сны. Подсознание, предвидевшее все, что случится в будущем, и шепоты, полные ненависти, смешались в один причудливый вихрь. Шум получился такой оглушительный, что голова, казалось, вот-вот расколется. И даже мысленный взор больше ничего не видел.

Сабрина все звонила и звонила, но Роз не брала трубку.

«Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, – говорил как-то в проповеди отец, и его голос громко рокотал с кафедры. И то, что он тогда сказал, глубоко запало в сердце Роз и осталось там навсегда. – Теперь знаю я отчасти, а тогда познаю» [4].

Роз очнулась ото сна, в котором вокруг нее плясали языки пламени, и задумалась. Что же делать? Она знала, что ведьмы отнимают у нее свет этого мира, и знала также, что ее лучшая подруга – ведьма. Казалось, что у нее в руках есть только разбитые осколки знания, и она никак не может сложить их в одно целое. Шепоты в голове твердят – надо избавиться от ведьм, а ей не хотелось ни от кого избавляться. Но ведь Сабрина – ведьма. Когда она рассказала об этом, Роз обняла ее и пообещала себе, что из-за этого ничего не изменится.

Когда они были маленькие, Сабрина подарила ей браслет и предложила стать лучшими подругами. Браслетик дружбы, украшенный крошечными цветами.

Роз вечно все теряла. «Растеряша моя», – звал ее отец, упрямо не желая замечать, что ей все труднее и труднее следить за вещами, которых она не видит. Она часто теряла и этот браслет, но он всякий раз находился, словно сам возвращался на руку.

Теперь стало ясно – браслет, скорее всего, был волшебный. И это было единственное волшебство, которое Сабрина за всю жизнь применила рядом с Роз. Его цель была – соединить их.

Сейчас Роз почти ничего не видела, но внутренним взором прекрасно различала собственную коричневую детскую ручку с тем браслетиком и руку Сабрины, протянутую к ней.

Думая о ведьмах, она желала от них избавиться.

А думая о Сабрине, или о Сабрининой семье, или о том парне-чародее в кино, который безо всякой причины проявил к ней доброту, она этого совсем не желала.

Не все, где колдовство, есть темнота. Помимо странных сновидений, помимо страха, зависти и всех чувств, раненных в процессе взросления, было и еще одно – Роз любила свою подругу. Она знала только отчасти, но понимала: это – единственное, чего она не хочет потерять.

Роз пошарила по полу, ища телефон. Нащупала наконец и позвонила, чтобы попросить о помощи.

– Харви, – всхлипнула она в трубку. – Харви, прошу тебя, помоги ей.

– Роз? – послышался знакомый, драгоценный голос. – Что я могу сделать? Чего ты хочешь?

– Сабрина, – сказала Роз. – Я видела ее во сне. Над водой горел огонь, и князь преисподней повернулся навстречу ветру и стал смеяться. Там была Сабрина, и еще девушка с выбеленными волосами, и парень с темными волосами. Я их видела так отчетливо, как давно ничего не вижу. Видела в свете горящих факелов. Они очень устали. Не могу объяснить, откуда я это знаю. Просто знаю, и все. Садись в грузовик, помоги им.

Голос у Харви был какой-то странный. Вроде бы его и при этом какой-то чужой, и Роз не сразу поняла, в чем тут дело. А потом до нее дошло: она ни разу не слышала, чтобы в голосе Харви не звучало ни капли доброты.

– Роз, – сказал он. – А при чем тут я? Они – сборище ведьм. Я им не нужен.

– Там же Сабрина! – с жаром воскликнула Роз. – Харви, если ты не пойдешь к ней, то пойду я!

Из его горла вырвался недоверчивый смех:

– Роз, ты же не умеешь водить машину. И на улице темно.

– Тогда помоги ей ради меня, – взмолилась Роз. – Я же тебя знаю! Какая-то сила вмешивается в наш разум, но есть на свете вещи, которые не меняются никогда. Ты сделаешь все что угодно ради любого из нас. Помоги ей ради меня. Мне все равно, что сподвигнет тебя на это, но помоги ей.

Харви повесил трубку. Роз стиснула телефон обеими руками, прижала ладони к губам и стала молиться.

Сегодня никто и не думал праздновать Новый год. Вокруг расстилалась ночь – черная и холодная. Лишь от воды шел свет.

И это не было отражением луны. Река испускала тусклое красное мерцание. Поначалу оно лишь рассекло тонкой алой черточкой темную поверхность, словно река порезалась и кровоточила. Но постепенно черточка становилась все шире и шире. Посреди реки открывалась дверь в преисподнюю, и оттуда в наш мир рвалось адское пламя. С торжествующим шипением к звездам взметался пар. Я почему-то знала, что всей воды во всех океанах мира не хватит, чтобы погасить этот огонь.

К нам шел князь преисподней.

– Как будем действовать? – спросил Ник.