Лесса Каури - Золушки в опасности [СИ litres]

В неверном магическом свете лица Тариши и Дикрая казались зеленовато-мертвенными. Вителья, стоящая на коленях между ними, знала, что это не видимость – оборотни умирали, изрешеченные страшной силой гномьего оружия.

В разорванном рукаве куртки Виден виднелся подживающий шрам на левом плече.

– Как вы допустили это, ан Денец? – раздался холодный голос принца. – Почему не заметили?

Вита молча покачала головой.

Тариша дернулась, закашлялась и открыла глаза. Безумия в них почти не было.

– Я… я боролась… боролась с его волей… – прошептала она, и кровь весело запузырилась на ее губах. – Не хотела… вашей гибели…

Она с трудом повернула голову и посмотрела на застывшего рядом Дикрая, который так и не сменил облик. Оборотень лежал спокойно, лишь четче проступили черные пятна на почти белом мехе.

Грой, который стоял рядом с рю Воронном, зарычал и ударил кулаками об стену.

– Ви-та… – прохрипела Виден, не сводя глаз с Дикрая. – Я никогда… ни о чем… не просила… чело-века. Сейчас… прошу тебя! Умоляю!

Глотая слезы, волшебница склонилась к ней.

– Я сделаю все, что ты хочешь!

– Спаси… его! Забери… остаток… моей жизни… Я знаю – ты можешь!

Вита отпрянула, но с неожиданной силой фарга схватила ее за руку и заговорила быстро, с каждым словом теряя последние силы.

– Однажды вы, люди, отняли жизнь у моего любимого… Сейчас в твоих силах вернуть моего любимого к жизни!.. Сделай это, тогда я и люди будем квиты… Я хочу уйти, уйти со спокойным сердцем…

Волшебница вырвала руку и с ужасом воскликнула:

– Я не могу!

– Ты обещала!.. – прошептала Виден и потеряла сознание.

Вителья оглянулась на Яго, ища поддержки. Он молча смотрел на нее, и в черных, как Вечная ночь глазах, ничего нельзя было прочитать. Рано или поздно выбор между жизнью и смертью делает любой – рю Воронн, всегда ходивший по острию ножа, знал это.

– Сделай это для нее, – тихо сказала старшая гномелла.

– Тариша так и не смирилась со своей потерей, – с болью произнес Грой и сел на пол, прижавшись затылком к холодному камню стены. – Она заслужила покой!

– Вита… – Альперт смотрел на нее, и его глаза казались бездонными. – Она хочет исправить свою ошибку… Если бы у всех был такой выбор!

– Надо спросить Дикрая, хочет ли он этого? – воскликнула волшебница, и ее голос оборвался рыданием.

– Рай не ответит, – качнул головой Яго. – Он прикрыл Таришу собой, и ему досталось сильнее.

Вита с отчаянием посмотрела на Тори. Маленькая рубака, никогда не лезшая за словом в карман, промолчала впервые на ее памяти. Лишь кивнула, заметив взгляд волшебницы.

– Она сказала, что боролась, – прогудел сзади подошедший Вырвиглот и сунул нож мальчишке, у которого его позаимствовал.

Подростки, все пятеро, стояли рядом с Его Высочеством, расширенными зрачками следя за происходящим.

– Да, Дробушек… – пробормотала Вителья.

Знала, что однажды придется выбирать между жизнью и смертью, знала… Но одно дело – знать. А выбирать, оказывается, совсем другое!

– Значит, она была больна давно, – добавил Яго.

– Как вышло, что никто из вас ничего не заметил? – удивленно спросил рю Фринн.

– У нее была самая сильная воля из всех, кого я знал, – Грой поднялся, подошел к волшебнице и положил руку ей на плечо. – Вита…

Вителья подняла на него полные слез глаза и благодарно сжала его пальцы. Оборотень разделял с ней этот нелегкий выбор. Как и Яго. Как и Руф. Как и остальные.

Она закрыла глаза и повела ладонями над телом Денеша. Смертоносные железные шарики затаились в его теле, словно свернувшиеся ядовитые змейки. Их надо развеять, а внутренние раны зарастить, запаять сосуды, прекратить кровотечения. И запустить организм заново, добавив того желания жить, что отдавала добровольно фарга Тариша Виден.

Последней мыслью Виты перед тем, как уйти в целительный транс, была мысль о том, простит ли ее когда-нибудь Дикрай за то, что она для него сделала?

Вителья собиралась открыть портал в один из внутренних дворов замка, однако, глубоко подавленная произошедшим, ошиблась в расчетах, в результате чего все оказались в Большой тронной зале, прямо в центре толпы испуганных придворных. Это появление принца во дворце вместе с частью полка, «призраками», ранеными и телами погибших произвело фурор.

Раненых и погибших передали мэтру Жужину.

– Если позволите, Ваше Высочество, я заберу тело фарги и позабочусь о похоронах, – сказал по прибытии Грой, и принц не смог отказать.

– Надеюсь, вы знаете, что делать, – лаконично ответил он и отвернулся.

Лиц придворных Аркей не замечал – перед глазами стояло лишь одно лицо, его жены.

– Рю Фринн! – рявкнул он.

– Ваше Высочество, разрешите проследить за размещением раненых и проведением всех необходимых процедур с усопшими? – вскричал подполковник, который стоял рядом.

– А что же делать мне? – опешил от его напористости принц.

– Навестить Ее Высочество, разумеется, – скрыл усмешку в усах рю Фринн. – Я доложу вам обо всем, как только вы будете готовы меня слушать.

Аркей развернулся и пошел прочь. Едва покинув тронную залу и скрывшись от направленных на него взглядов – побежал. Ворвался в свои покои и едва не налетел на полковника Торхаша. Тот, заложив руки за спину, кружил по комнате, словно запертый в клетку зверь.

– Ты здесь? – удивился Его Высочество. – Что-то случилось? С Бруни?

– С ней все в порядке – спит, измученная родами, – пояснил Лихо. – Я не задержу тебя надолго. Прикажи арестовать меня.

Брови Аркея поползли вверх.

– Что-о?! – воскликнул он. – Почему?

– Видишь ли… – Торхаш смотрел ему прямо в глаза, – когда я услышал, что твоя жена в опасности, я ушел и увел Черный полк искать ее. Не дожидаясь твоего приказа. Не дожидаясь ничьих приказов. Я виноват, мои оборотни – нет. Арестуй меня, а их не трогай.

– Ты… ушел? – Аркей выглядел растерянным. – Куда? Зачем?

– Я знал, что только мы сможем найти ее в городе, полном паники, – пожал плечами Лихо. – Не один нос, не два – а целый полк. И мы действительно…

– Лихо спас нас с Григо… Благодаря ему мы добрались до Золотой башни, – послышался слабый голос.

Бруни стояла в дверях, кутаясь в халат.

Аркей бросился к ней, схватил и с тихим стоном зарылся лицом в ее волосы.

– Кай, мой Кай! – шептала принцесса, целуя его, куда придется. – О Пресветлая, я не видела тебя целую вечность!

Она отстранилась, разглядывая мужа. От него пахло кровью, железом… смертью. Но он был жив, а значит, жизнь продолжалась и для Бруни!

– Какой ужасный запах, – пробормотала она, – где ты был?

Принц с жадностью смотрел в ее лицо. Что-то новое появилось в нем: что-то мудрое и отстраненное, что-то строгое и мягкое, что-то волнующее… Но это была его Бруни, знакомая и близкая до боли в сердце.