Лесса Каури - Золушки в опасности [СИ litres]

…Покинет тебя…

Ники вздрогнула и проснулась. Под щекой мерно стучало чье-то сердце. Хотя она прекрасно знала – чье. Стоило лишь скосить глаза и увидеть на своей подушке россыпь красных волос. Пресвятые тапочки, у нее самой никогда не было таких локонов!

Кривая улыбка тронула губы архимагистра. Она села в кровати и выгнулась так, что соски вызывающе уставились в потолок.

– Тебе мало? – прозвучал вкрадчивый голос. – Хочешь еще?

– Позже, – холоднее, чем хотела бы, ответила она. – Нужно заняться делами, мы и так провалялись весь день.

– Непозволительная роскошь для архимагистра, да? – насмешливо уточнил он и губами прижался к ее спине между лопатками.

О, да, она хотела еще! Сладкая нега разлилась по низу живота, едва не заставила обернуться.

Ники резко встала и отошла к окну. На гавань спускался мокрый вечер, подслеповато моргая фонарями на пристани. Похоже, погода испортилась окончательно! А перед глазами почему-то тянулась до горизонта ровная, кое-где присыпанная песком, степь, над которой возносился, словно купол кочевника, блекло-голубой небосвод.

Архимагистр тряхнула головой, прогоняя видение, и направилась в купальню. Вернулась одетая. Лихо все так же лежал в ее кровати, заложив руки за голову. По его губам блуждала мечтательная улыбка.

– Мне пора, – сказала Ники, надеясь, что в ее голосе он не почувствует сожаления, – а значит, тебе тоже.

Лихай потянулся. Ники завороженно следила, как напрягаются жгуты его мышц: руки, плечи, ноги, ягодицы, бока. Светлокожий, он казался выплавленным из света. Цельнолитым.

У нее пересохло во рту. Не дожидаясь других реакций предательского организма, Ники выругалась про себя и шагнула из своих покоев прочь. Каблуки щегольских сапог цокнули по каменному полу, испещренному пентаграммами.

Девушка в кровати, стоящей посередине подземелья, спала похожим на смерть волшебным сном, но на ее щеках цвели розы, алые губы застыли в гримасе, подобной улыбке.

Ники остановилась рядом, взяла ее руку в свои…

Оглушающая тишина подземелья Золотой башни для других могла стать опасной, но не для той, под чьим руководством сотни лет назад эта башня возводилась. И не для Арины рю Сорс, которой более не существовало. Перед архимагистром спала, беззащитно раскинувшись во сне и мерно дыша, привлекательная женская оболочка, сущность без сути, тело без души. Разбуди Ники ее – и тело в то же мгновение бы умерло, жизненные соки прекратили бы свой ток, а дыхание застыло бы на этих прекрасных губах.

– Надо решаться, – обращаясь к самой себе, сказала Никорин. – Времени нет дела до нее и никому нет дела! Кроме меня.

В сознании снова мелькнул залитый солнцем простор…

Ники скрипнула зубами и позвала в пустоту:

– Брут!

– Слушаю, – тут же отозвался тот, будто стоял рядом.

– Я жду у себя адептку ан Денец, стажера Попуса и Ягорая рю Воронна.

– И тролля? – спокойно поинтересовался гном из ниоткуда.

– А куда Вита без него? – парировала Ники. – Пусть приходит. Все равно тайны у них общие.

– Хорошо.

Теплые пальцы Арины в ладони архимагистра были совершенно безвольными.

– Доброй дороги тебе, девонька, – пробормотала волшебница, – надеюсь, Индари позаботится о твоей несчастной душе! А вот твоему телу еще придется послужить Отчизне, не держи на меня зла за это.

Она аккуратно положила руку на грудь Арине и покинула подвал Золотой башни, чтобы вновь оказаться в уже опустевших покоях с по-военному аккуратно заправленной кроватью.

Лихай покинул башню ахримагистра и на миг задержался у порога – с удовольствием вдохнул запах вечернего Вишенрога: готовящихся ужинов, снастей и масла – из порта, конского навоза, ветра, сулящего скорые холода. Оборотням не было дело до погоды – они не страдали от холода и неплохо переносили жару, была бы вода. Но зиму Лихо любил сильнее, чем лето. Воспоминания о родном клане сохранились почему-то именно зимними… Зимой же, в снежной шали, вспыхивающей волшебными искрами, он увидел однажды на улице светловолосую фаргу, чей запах свел его с ума…

Лихай резко тряхнул головой. Волосы, заплетенные в толстую косу с боевым подвесом, ощутимо стукнули по спине. Он не вспоминал об Анасталь столько лет, отчего вспомнил сейчас, едва встав с ложа другой женщины, такой женщины, о которой только и можно помнить, как об единственной?.. Губы Лихо тронула улыбка. Угораздило же его связаться с самой ненормальной на Тикрее! Он не загадывал наперед – с Никорин это было невозможно. Он наслаждался теми моментами, что судьба дарила обоим, ничего не обещая.

Ники была права – нужно заняться делами!

Торхаш решительно двинулся прочь от Золотой башни и углубился в хитросплетение городских улиц, прикидывая, откуда начать разбираться с делами: с дворца, с казарм или с университета? Как вдруг его окликнули:

– Лихай Торхаш Красное Лихо?

Голос был незнаком.

Обернувшись, оборотень увидел, что к нему сквозь вечерние сумерки спешит гном в буро-зеленом камзоле члена Гильдии почтарей. За плечами гнома болталась дорожная сума, у пояса были приторочены боевые топорики.

– Да, это я, – кивнул Лихай.

Гном вежливо поклонился и принялся снимать с плеч суму, откидывать крышку и рыться внутри с таким видом, будто искал что-то эфемерное.

Торхаш, вежливо поклонившись в ответ, терпеливо ждал.

– Получите, – важно сказал почтарь, протягивая ему конверт. – Приятно оставаться!

И, едва конверт оказался в руке у оборотня, развернулся и был таков.

На конверте были написаны имя и город – расплывшимися чернилами, которые, впрочем, можно было разобрать.

Отчего-то волнуясь, Лихай разломал красную кляксу сургуча и вытащил из конверта письмо.

Городские фонари еще не зажигали – судя по отсветам, магистратский маг шел где-то в начале улицы. Однако полковнику свет был не нужен, и он быстро пробежал глазами неровные строчки…

«Долгих лет и удачной охоты тебе, брат оборотень! Мы с тобой не знакомы, и вряд ли когда-нибудь познакомимся. Я лишь возвращаю долг, выполняя обещание, данное одному старому лису. Не буду описывать тебе историю нашего с ним знакомства, но укажу, что мы встретились на знойных дорогах страны песков, и каждый из нас шел в свою сторону. Старик оказал мне услугу и попросил об ответной, узнав, что я направляюсь в Вишенрог. «Много лет я пытаюсь выяснить, что стало с ветвью моего клана, в незапамятные времена оторвавшейся от родительского древа Красных Лихо, – так он сказал мне. – Во время пятилетней войны до меня дошли слухи о красноволосом оборотне, который храбро сражался на стороне Ласурии, однако военные действия помешали мне найти его или связаться с ним. Если вдруг, будучи в Ласурии, ты узнаешь о нем, передай ему мои слова – он может всегда вернуться в родной клан. Вернуться домой!»