Лесса Каури - Золушки в опасности [СИ litres]

– Мы волновались!

– А мы переволновались, Дробушек, – грустно сказала волшебница.

Рю Воронн обнял ее за плечи и повел домой.

Ранним утром этого дня в замке Ласурских королей царила такая суета, какой не помнили, наверное, со времен коронации наследного принца Редьярда. Прислуга спешно вытирала несуществующую пыль в пазах между камнями стен, кастелянши, подгоняемые оглушительным ревом матроны Клозильды Вистун, носились всполошенными стайками в облаках белоснежного белья, перин и подушек – готовили комнаты к приему гостей. Взволнованные и не выспавшиеся придворные кучковались по углам в поисках самых интересных сплетен и гадали, в каком платье предстанет на коронации принцесса Брунгильда.

На дворцовой кухне в эту ночь работа не прекращалась. Огонь ревел в печах, обливались соком туши на вертелах, на столах доходили огромные круги теста, источая вкусный кисловатый запах, груды зелени и овощей в тазах для обработки росли на глазах.

Старшая королевская булочница, Ванилла рю Дюмемнон, во всполохах пламени из печей казалась демоницей. Крупная, грозная, руки в боки, она то и дело подгоняла поварят и поварих, успевая побывать у каждого стола для замеса, попробовать на вкус каждую новую партию теста для булочек и ставших знаменитыми на весь Тикрей мерзавчиков. Последние, по приказу Его Величества Аркея, должны были бесплатно раздавать на улицах Вишенрога вместе с вином урожая этого года.

Ванилла замедляла шаг лишь у одного, импровизированного, стола, который изображала пустая перевернутая пивная бочка в самом темном углу кухни. На бочке стояла бутыль с прозрачной, как слеза, жидкостью, рядом – стакан. А на полу, опершись спиной о стену, тихо и незаметно сидел Король Шутов, Повелитель Смеха, Господин Шуток и Хозяин толп Дрюня Великолепный. И напивался.

Напиваться Дрюня начал аккурат с вечера. Супруга увещевала его, ругала на чем свет стоит, уговаривала одуматься, а затем… принялась жалеть. Ведь как она на него ни сердилась, все понимала. Дабы муж не пил в одиночестве, Ванилла привела его на кухню и устроила в углу, в компании с бутылкой запрещенной в стране ласуровки. Когда его обнаружил мастер Пип, совершавший предрассветный обход своих владений (поспать Главному королевскому повару, естественно, тоже не удалось), он сначала потерял дар речи, а затем приготовился орать. Но, промолчал, наткнувшись на тяжелый взгляд дочери. Махнул рукой и пошел дальше.

В очередной раз посмотрев на Дрюню, Ванилла заправила за ухо выбившийся из-под чепца локон и принялась собирать на поднос блюдце со свежеиспеченными булочками, кружку с горячим молоком, тарелку с легким омлетом, баночку с бруничным вареньем. Потом подошла к мужу и склонилась над ним:

– Любимый, я поднимусь к Бруни, отнесу ей завтрак. Веди себя хорошо, не то папаша тебя высечет!

Дрюня поднял на нее осоловелый взгляд.

– Па… Па-паша? Чей?

– Мой, – сердито фыркнула Ванилла.

– А чем высечет? Ук… ик… пропом? – пьяно хихикнул Дрюня.

– Найду чем, – раздался мрачный голос из-за спины Ваниллы.

Булочница обернулась и увидела Пипа.

– Ты бы заперла его на время коронации, – понизив голос, сказал он дочери. – Лица на нем нет, а уж разумение тем более в алкогольных парах растворилось. Как бы не набедокурил чего!

– Я тоже об этом подумала, – так же тихо ответила Ванилла. – По мне так пусть он выпьет столько, чтобы проспать до завтрашнего обеда. Это ведь как зуб вырвать – лучше под чарами, а потом раз, и все уже хорошо.

– Пью за тебя… ик… братец Рэд! – вскричал Дрюня. – Ведь если менять королевство – то на два! Или на любимую женщину! Ик!

Пип с досадой покосился на него и заботливо поправил салфетку на подносе.

– Иди к Бруни, дочка, я за ним пригляжу. Может даже выпью стопку другую за компанию.

– Не увлекайся! – погрозила пальцем Ванилла. – Нам с тобой еще череду балов с переменами закусок, торжественный ужин и последующие празднества надо выдержать!

– Не боись, выдержим, – подмигнул Пип. – Ради блага родины стараемся, не для своего кармана!

– Да ладно?! – воскликнул шут, будто понимал, о чем они говорят.

Королевский повар повернулся к нему и елейно заметил:

– Вот и я говорю, наилюбезнейший зять, и за это дело надо выпить!

Дрюня машинально потянулся к бутылке.

Тяжело вздохнув, Ванилла взяла поднос и направилась в башню.

– Она еще спит. Их Высочества всю ночь изволили срыгивать, поэтому она заснула лишь часа два назад, – сообщила Катарина, когда Ванилька подошла к дверям, охраняемым четырьмя гвардейцами, из которых двое были в синих, а двое – в черных мундирах.

– Говорила я ей про кормилицу, так нет, – проворчала Ванилла, – упрямая, как…

Она благоразумно не стала называть при гвардейцах парнокопытное животное, статус которого королевской семье никак не соответствовал.

Катарина открыла двери и пошла впереди.

Его Величества Аркея в покоях уже не было. Принцесса Бруни сладко спала, разметавшись во сне. Рядом с кроватью стояли две люльки. Из одной слышалось ровное сопение, из другой – вредное хныканье.

Ванилла, поставив поднос на стол рядом с кроватью, вытащила из люльки Хлою и, положив на свое широкое плечо, принялась расхаживать по комнате, приговаривая:

– А вот мы тебя сейчас покатаем, маленькая негодница. Вырастешь, будешь лошадок любить? Будут у тебя самые лучшие лошадки, а пока катайся на тете Ванилле!

Катарина, стоящая у дверей, бросила взгляд на часы, вышла и прикрыла створки: минут покоя у Ее Высочества Бруни оставалось совсем немного.

Принцесса со стоном потянулась и открыла глаза.

– Добрых улыбок и теплых объятий, Твое Невыспанное Высочество-Величество! – явно подражая тону мужа, воскликнула Ванилька. – Позволь поздравить тебя с этим чудесным днем, которого с нетерпением ждала вся Ласурия! Да чего там, весь Тикрей!

Бруни слабой со сна рукой нащупала подушку и метнула в подругу. Ванилька живо увернулась, несмотря на дородность. Принцесса Хлоя тут же захныкала.

– Давай ее сюда, скандалистку эту, – с любовью глядя на дочь, сказала Бруни.

– Не дам! – прищурилась Ванилла. – Поешь сначала. Твои оглоеды только два часа назад позавтракали, а до этого их ужин растянулся с вечера!

– Откуда ты знаешь? – удивилась Бруни, садясь в кровати и убирая с лица растрепанные волосы.

– Мне докладывают, – Ванилла задрала нос, – давай-давай, ешь, Брунька. Потом неизвестно, когда удастся!

– Обнадежила… – пробормотала принцесса и, передвинувшись на край кровати, приступила к завтраку.

Спустя полчаса Хлоя разнылась не на шутку и разбудила Редьярда, который тоже заплакал. Бруни едва приготовилась их кормить, как двери распахнулись, в комнату заглянула Старшая горничная и под двойной голодный плач сообщила: