Владимир Привалов - Почетный пленник [litres]

«А кто слово про меня плохое скажет – ты тому мечом плашмя по заднице».

А затем Ултер вспомнил слова Хранителя:

«Их нужно было всех убить. И детей тоже!»

«И детей тоже!» – повторил про себя Ултер и двинулся к Мереху.

– Сын дана Дорчариан не может быть маленьким мальчиком, – возразил ему Хранитель. – Он может быть только сыном дана. Видишь, этот твой Олтер… или Ултер? – запутали вы меня…

Вдруг со двора раздались громкий детский вопль и испуганный женский крик. Рокон схватился за рукоять меча и подбежал к дверному проему. Во дворе Ултер оседлал какого-то мальчишку. Держа голову противника обеими руками, он бил ею об угол печи. Из рассеченного лба лежащего противника текла кровь. Мальчишка кричал, рядом голосила напуганная служанка, а Ултер молча и сосредоточенно продолжал свое дело.

– Я же сказал – крепкий парень, – прошелестело за плечом Рокона. Старик удивительно тихо и быстро для своего возраста поднялся со скамьи и подошел к дану. Рокон скосил глаза и посмотрел на деда. Тот увлеченно наблюдал за дракой.

– Толк будет. Крепкий парень, – поймав его взгляд, вновь повторил Хродвиг.

«А правнук ему понравился. Это хорошо!»

Взметнулась входная дверь, едва не вылетев вместе с коробкой из пазов. Во двор вылетел Бык, держа в правой руке обнаженный меч. Увидев перед собой детскую драку, он остановился и осмотрелся вокруг. Увидел Рокона в стороне и вопросительно посмотрел на него. Дан успокаивающе махнул рукой.

«А то полдома разнесет», – подумал дан.

Бык кивнул, вложил меч в ножны и оттащил Ултера. Тот не хотел отпускать жертву, вцепившись в парня ногами, но против силы Быка сделать ничего не смог. Тарх потащил Ултера наружу, что-то бубня парню на ухо. Служанка бросилась к окровавленному мальчишке, который лежал на земле.

Хродвиг вернулся к покинутому месту и вновь уселся на расстеленную бурку. Как ни в чем не бывало он продолжил:

– Твоего отца недаром имперцы прозвали Законником. Он смог сделать так, что тебя мы им не отдали.

«И Гимтар до сих пор не смог простить тебе этого».

– Но у тебя не получилось это повторить. – Указательный палец старика уставился в грудь дана.

– Никто не виноват, что у меня родилась двойня, – глухо ответил он. – Ты знаешь, все должно было пойти иначе.

– Никто не виноват, – легко согласился Хранитель. – И вот парень едет в Империю… Твой отец, Эндир, надо признать, многое сделал для даипа и возвысил его. Но годы в Империи изменили его! Изнежили! Он даже не смог справиться с этой гордячкой! Своей собственной женой! С этой… – Хродвиг зло сплюнул себе под ноги.

– Тебе не стоит плохо отзываться о моей матери, старик, – обманчиво спокойным голосом произнес дан Дорчариан.

«А ведь Гимтар предупреждал меня… Разговор может плохо кончиться. Рано обрадовался, что правнук понравился деду».

– «Старик»… – передразнил его Хранитель и закашлялся. – Можешь звать меня «дедушка Хродвиг», – и он, довольный, заухал своим противным смехом. – Что же ты не зовешь меня по имени?

Старик… – задумчиво повторил он, отсмеявшись. – Я хоть и старик, но мужчина. Мне все равно, как ты называешь меня. Пока не поносишь мое имя. Но что же ты не зовешь по имени свою мать? Ведь у нее такое красивое имя – Столхед! – он с видимым отвращением произнес это слово. – И почему она не рядом и не помогает тебе растить внуков? – Хродвиг подался вперед всем телом и сузил глаза.

Рокон в ответ промолчал, и Хродвиг опять сплюнул на пол.

– Что Империя сделает с калекой? Или ты объявишь его недееспособным? – пристукнул посохом Хранитель, внезапно меняя русло разговора.

– Я не откажусь от сына! – выкрикнул Рокон.

– И ты слабый, хоть и вырос в горах, – с горьким сожалением в голосе произнес Хродвиг. Он откинулся назад, опершись спиной на стену, и устало прикрыл глаза. Он устал. – Ведь были же раньше люди-волки. А сейчас? Одни люди-зайцы вокруг…

«Я устал. Мое время уже на исходе, Мать Предков. Но почему вокруг одни слабаки?»

– Вот и сделай Ултера сильным, – зло бросил ему Рокон. – Сделай волком.

Хродвиг распахнул глаза.

– Ултера надо спрятать. На время, – пояснил Рокон. – Пока мы не разберемся с угрозой от гворча.

– И ты просишь меня помочь тебе? – недоверчиво спросил старик.

– Как дан просит Хранителя, – кивнул Рокон. – И как внук просит деда. Помоги, Хродвиг!

«Помоги, Хродвиг, – повторил про себя старик. – Переступил через гордость, внучек? Обратился по имени? Чем же я могу помочь тебе, мальчик?»

– Угроза не только в гворча, дан. Империя! Империя всегда и везде, в каждой щели и за каждым углом! Империя может не захотеть увечного и потребовать себе здорового, – кивнул старик, задумавшись. – Может, потребовать признать наследником здорового и отдать согласно договору?..

– И что тогда?

– Ты дан, тебе решать, – пожал плечами старик. – Но Ултера надо спрятать. Выиграем время. Придут к тебе от наместника. Или тот же Фугг: «Где тут второй был, здоровенький?» А здорового-то и нету. В долине нету. В Декурионе нету.

– И где же он? – с интересом спросил дан.

– Где-то в горах, – пожал плечами собеседник. – Глава Хранителей Хродвиг проводит с сыном дана Ултером обряд посвящения, – с серьезным видом пояснил старик. Только смешинки в слезящихся мутных глазах прыгали, портя картину.

– Какой обряд? – не понял Рокон.

– Какая разница? – махнул рукой Хродвиг. – Древний. Скажем, поход в Город Мертвых.

– Что? – не понял Рокон. – При чем тут…

– Что имперцы могут знать о наших обычаях?! – оборвал его Хродвиг. – Не думаешь ли ты, что мы действительно туда пойдем?

– Так ты поможешь?

«Кому? Тебе, Гимтару, правнуку? Или себе?»

– Помогу, – кивнул он.

Клоп

Клоп чуть присел, привычно подставив спину. Бурдюк закинули на загривок, и широкие лямки тотчас же впились в плечи.

– Пошел! – раздалось над ухом.

Горцев Клоп ненавидел всем сердцем. Доброты в своей недолгой жизни он видел мало – может, где-то там, в родной деревушке у берега большой реки, кто-то и был добр к нему. Но этого Клоп не помнил.

Имперцы напали на рассвете, похватав их всех, сонных и безоружных. Мужчин, которые могли оказать сопротивление, убили. Детей сгоняли в кучу на речной пляж. Здоровенный имперец залез грязными пальцами в рот мальчишке, проверяя зубы. Мальчишка укусил его, а имперец рассмеялся. Сказал что-то своим и избил его. Но избил так, чтобы мальчик мог идти на своих двоих. Он и прозвал его – Клоп. Потому что кусачий. С тех пор и повелось. Даже лицо того имперца уже забылось, и настоящее имя выветрилось за ненадобностью, а кличка так и прилипла.

Потом было плавание через море. В корабль их забили вниз, под палубу, так тесно, что те, кто был послабее, умирали. А труп продолжал стоять – падать-то некуда…