Владимир Привалов - Почетный пленник [litres]

Странные люди, приносившие послания и забиравшие их, приходили не так уж и часто. А странным было в них то, что их лица быстро забывались Арратоем. Вот и сейчас. То ли из-за испытанного острого страха, то ли из-за этой подмеченной в свое время «странности» тайных курьеров, но лицо горца Арратой уже не мог вспомнить. Удивительно яркие белки глаз. Большой нос с горбинкой. И невысокий рост. Вот и все, что мог вспомнить о посланце учетчик. Единственное, в чем раб-соглядатай был уверен точно – что этот горец не из их команды надсмотрщиков. Тех он успел досконально изучить и запомнить.

Перестав ломать голову над странностями, Арратой углубился в расшифровку. Дело это нехитрое, но скрупулезное. Положив решетку поверх абракадабры из букв, он поставил точки над буквами, показавшимися в окошках решетки. Затем переставил решетку ниже по свитку и так дальше, пока не закончилась эта буквенная мешанина. Потом в конце свитка, на небольшом оставленном чистым месте, убористым мелким почерком записал выделенные буквы. Прочитал послание и не мешкая подпалил его, подержав над пламенем светильника. Он дождался, когда пламя подберется к пальцам, уронил свиток на пол и убедился, что огонь полностью расправился со своей добычей. Арратой растер пепел подошвой сандалии. Выполнил все так, как его когда-то обучили.

Что же, вот еще один из намеченных шагов к свободе! Неизвестный наниматель сообщал, что вскоре Арратоя переведут на строительство дороги от Колодца до Долинного тракта. Наконец-то Империя дожала горских вождей! Насколько знал Арратой, упрямые горцы не позволяли обустроить Долинный тракт по имперским дорожным правилам. Как ни объясняли им, дубинам стоеросовым, какую выгоду это принесет торговле, но если горец уперся – проще переспорить каменную стену.

В послании предписывалось обучить нового учетчика, который вскоре должен прибыть, и сдать ему дела. Написали, что вновь прибывшему велено исполнять наказы Арратоя. Также велели написать подробный отчет по количеству отпускаемых в Империю бочек с земляным маслом, о том, не видел ли он, раб-соглядатай, случаев контрабанды или сокрытия кем-либо истинного количества масла. Из тихих рассказов немногочисленных старожилов-рабов, из пьяного трепа управляющего Забиха, из содержимого кое-каких документов Арратой сделал вывод, что несколько лет назад в Колодце случился большой переполох. Приехали важные люди из столицы, поставили Старый Пост на уши, довели Забиха до икоты. В Рабскую книгу никто не лез, конечно, а вот настоящие учетные книги перетряхнули все. Искали недостачу земляного масла. Управляющий до сих пор трясся, упиваясь пьяными слезами, шептал, что еле выкрутился тогда.

Впрочем, нынешние тревоги неведомого нанимателя были напрасны – работа в Колодце налажена отлично, как арнская клепсидра в столичном храме Пагота. И никакого утаивания, никакой контрабанды. Однако от подробного отчета его это не избавляло. И от ежевечернего заполнения Рабской книги тоже. Барачные невольничьи истории о ночном чтении Книги императором, конечно, глупые побасенки для необразованных умов. Но Книга должна быть заполнена. Шутить с этим Арратой не был намерен.

Намеченный перевод должен был состояться как никогда кстати. Арратой уже начинал прикидывать, как убежать и отсюда, из самого Колодца. Выходило плохо. Колодец – место повышенного внимания Империи. Земляное масло – ценный товар, потому и охранялось соответственно. Предложить надменным горцам-надсмотрщикам скромному учетчику нечего. Те презирали рабов, а вместе с ними и всех имперцев разом. Это и немудрено: большинство рабов Колодца – бывшие имперские граждане. Все рабы Колодца говорили на имперском. И почти все рабы дрались за огрызки костей, которые потехи ради бросали горцы в толпу рабов во время своей трапезы. Граждан Империи они встречали редко, а потому плохо понимали разницу между свободным и рабом. Имперцев они считали ничтожествами, всем скопом.

Арратой много лет работал в горах: сначала купцом, теперь рабом. И потому знал, что горец горцу рознь. Горцы-надсмотрщики из племени скайдов отличались от хорошо знакомых Арратою горцев долины, как столичный житель отличается от обитателя глухого пограничья. Горцы долины, особенно нижних сел, больше походили на подданных Империи.

Там, в первом пограничном селе, жил Мадлл. О, Арратой очень надеялся, что он жил, – не заболел, не умер, не уехал. Ему очень было нужно, чтобы в Архоге, в своем доме рядом с Рыночной площадью, жил Мадлл, сын Мадра, старейшины села!

«Мадлл!» – Арратой еще раз про себя произнес это имя и вспомнил парня, переминающегося с ноги на ногу и прячущего глаза. Сын старейшины взял у купца Арратоя денег. Взял тихо и без свидетелей, дав слово, что вернет. Сумма для купца была смехотворная, а привязать к себе путами деловых отношений сына распорядителя главной ярмарки и старейшины Архоги стоило. Определенно стоило! Арратой не раздумывая дал нужную сумму. К ужасу молодого Мадлла, его стадо в горах атаковали волки, и глупые овцы разбежались. Стадо особо не пострадало, но не менее глупые пастухи разбрелись, собирая овец по окрестным склонам и оврагам. И опоздали на ярмарку ко времени приезда купца. Отдавать долг горцу было нечем. Вместо того чтобы повиниться перед родным отцом и перезанять денег, Мадлл выбрал позор перед чужеземцем.

Маддл-должник был для купца куда более полезен, чем Маддл-отдавший долг. По законам Империи человек, который не расплатился по долгам, становился рабом. Кому, как не Арратою-рабу, знать об этом! Щедрый имперский купец Арратой хлопнул парня по плечу: «Не переживай так, друг! Потом отдашь, как вернутся твои бараны!» Друг просиял. Друг воспрял. Друг проникся. Друг избежал огласки и позора и предложил спасителю побрататься, став гьердом. Арратой согласился – все, что помогает торговле, все в помощь. Они выпили совместную чашу и, глядя глаза в глаза, назвали друг друга гьердами.

Большого значения тогда этому Арратой не придал. Тем более что вскоре в его дом пришла беда и он стал рабом. И напрочь забыл об испитой чаше и о самом Мадлле – до того ли ему было!.. Однако теперь, здесь, он понял, что означало звание гьерда для горцев.

Сам погибай, а гьерда выручи – вот как кратко можно описать суть горского побратимства. В нынешнем положении для Арратоя гьерд Мадлл стал и тайным оружием, и отмычкой, что откроет для него запертую дверь. Он очень на это надеялся. Главное, чтобы Мадлл не прознал о сокровищах, которые к тому времени будут у Арратоя. Иначе бывшего купца даже сам Пагот не спасет!

Сивен Грис

Сивен Грис страдал от жары. Послеобеденный сон не принес облегчения. Журчащий рядом фонтан не дарил прохладу, а лишь усиливал раздражение. Элса, лежащая рядом, заметила, как муж дергает мокрой от пота щекой, и велела рабу принести из ледника мятной воды.