Михаил Ланцов - Генерал империи [СИ]

— Нет, — покачал головой Павел Карлович с озорной улыбкой. — Не посмеет…

Так и поступили.

Получили официальные документы из Петрограда. Выждали две недели. Провели торжественную, с помпой, сдачу полка одному из его штаб-офицеров. Дополнив все это небольшой гулянкой. И, на третий день после сдачи полка Ренненкампф собрал журналистов, чтобы объявить о создании лейб-гвардии ударного механизированного корпуса во главе с прославленным генералом Меншиковым. Он ведь все равно в резерве чинов Ставки. Поэтому он, Павел Карлович, сделал ему предложение занять вакантную должность, в полной мере соответствующую его званию, личным качествам и способностям.

Это был фурор!

Керенский ведь все время до сдачи дел вел газетную кампанию, старательно рассказывая о том, какой Меншиков молодец и как он поможет России на новых генеральских постах. Да и вообще – негоже такому молодцу сидеть со столь скудными возможностями. Ему размах нужен, чтобы показать удаль молодецкую. Ну и так далее и тому подобное. Чуть ли не в десны его целовал фигурально. В засос. А тут такой удар. С разбегу. По яйцам.

Нет, конечно, главнокомандующий мог отменить приказ Ренненкампфа. Но он бы просто не посмел. Да и никто бы не посмел, даже несмотря на определенные, весьма значимые натяжки. Даже гвардия, личный состав которой в немалой степени сменился, восприняла эту новость терпимо. Были удивлены. Кое-кто ворчал. Но не более.

— Твою мать! — только и выдавил из себе Керенский, прочитав эту новость в газете. Рухнул в кресло и безвольно выронил газету из рук. Это было неожиданно. Это было больно. И это было страшно. Вспомнился посол Германии и его предостережение. Такие непонятные, такие потешные… тогда, не сейчас.

Немного посидев вот так, бесцельно смотря в окно, Керенский встал и направился к сейфу. Открыл его. Извлек три красные папки с документами. И начал их изучать. Он не поверил немцам. Мало ли какие цели они преследовали, передавая столь одиозные сведения ему. Он начал их проверять. Какие мог. Из-за чего сначала папок стало две, а потом три. И чем больше фактов из германского досье подтверждалось, тем страшнее ему становилось. В какой-то момент отпустило. Ведь Меншиков согласился сдать командование полком и явиться в Петроград, в резерв ставки. Но сейчас Александра Федоровича вновь накрыло с еще большей силой.

Часа четыре от ворошил эти бумажки, вчитываясь в подчерки разных людей и машинописный текст. А потом, уже поздним вечером, ближе к полуночи, взял чистый лист бумаги и написал письмо великому князю Вендскому, где поздравлял с назначением, высказывал свои самые наилучшие пожелания и напоминал, что, несмотря на дела военные, Меншикову все равно надлежит прибыть в Петроград, пусть и на время.

…Столица ждет вас, Максим Иванович. Люди ждут. Они хотят увидеть своего героя. Да и награды вручить надобно. Не в посылке же столь ценные ордена посылать?

Написал. Отправил с фельдъегерем. Написал записку секретарю о том, чтобы тот оповестил журналистов о прибытии в скором времени генерала Меншикова в столицу. А сам начал готовиться ко встрече. Максимально теплой и нежной.

1916 год, 3 августа, Петроград

Максим с отчаянным рвением ухватился за идею Ренненкампфа, и очень скоро дополнил ее весьма разумным предложением. Ведь он не хотел оказаться в ситуации, аналогичной той, в которой оказалась сводная механизированная бригада Центральных держав. Нет, конечно, можно было действовать и так. Но времени на формирование и утряску новых полков и дивизий корпуса просто не было. Вообще. Ситуация развивалась слишком быстро и новое соединение могло потребоваться в самом скором времени. Поэтому он предложил укомплектовать задуманное Ренненкампфом соединение из уже существующих полков, зарекомендовавших себя самым лучшим образом. Желательно гвардейских, но там как карта ляжет. И уже их насыщать автотранспортом и новым вооружением.

Павел Карлович эту идею поддержал. И уже через день корпус был готов. На бумаге, во всяком случае. Теперь всем войскам надлежало собраться в одном месте дислокации, получить необходимое вооружение и снаряжение, и начать притираться друг другу в ходе слаживания. Возможно и через какие маневры или учения совместные, что вряд ли. Но вдруг получится? Само собой – все это должно было происходить на территории Великого княжества Вендского под фактическим контролем Меншикова и вдали от ловких щупальцев его неприятелей.

Дел было много. Поэтому Максим бегал с первых часов нового проекта так, что жопа в мыле. И нисколько не рвался в Петроград даже в качестве гостя. Тут дела. Тут верные или хотя бы лояльные люди. Тут жизнь и перспектива. А там? Петроград и при жизни Николая II был не самым спокойным местом. Сейчас же, после его смерти, там стало совсем печально. Распустил блаженный суверен всех вокруг. Распустил. Правил повозкой, отпустив вожжи и перебравшись на пассажирское сиденье. Вот и приехали черт знает куда. Чего стоили одни только банды уголовников и экстремистов, заполонившие столицу и не отличавшихся порой между собой совершенно. Как там было в кинофильме «Свадьба в Малиновке»?

— Я хотел спросил у тебя, пан-атаман Грициан…

— Врический.

— Ага. Врический. Есть ли у тебя, как говорится, какая ни на есть программа?

— Ну а как же можно без программы? Ну что я вам, бандюга с большой дороги? Я же атаман идейный! И все мои ребята, как один…

— Стоят за свободную личность.

— Значит будут грабить.

В общем, Максим Иванович разницы между ними не видел. Что эти с тебя сапоги пытаются снять, что те. А честные они люди, стремящиеся к светлому будущему, или обычные проходимцы – разницы, в сущности, никакой. Так-то оно, конечно, понятно, что Меншиков и сам свое состояние заработал грабежами. Но он то грабил на войне и врагов. А тут свои и родимом доме. В общем – мерзкие ребята. Недолюбливал их Максим. Недолюбливал. И встреч не искал.

Хуже того, было совершенно очевидно, что в сложившейся ситуации у Керенского остается только один ход для его нейтрализации – убийство. И как он будет действовать тоже несложно догадаться. Официально арестовать и расстрелять его он не посмеет. Даже по подложному обвинению. Значит будет работать через этих общественных аскарид. Так что в столицу если и можно Меншикову ехать, то только с толпой до зубов вооруженной охраны. Но, увы, Максима приглашали без корпуса. И даже без полка. А лично. И максимум, что он мог прихватить – это несколько человек сопровождения. Так что все вырисовывалось слишком очевидно…

Ну вот какой для него был смысл ехать в город, кишащий общественными паразитами, в который его приглашал «любимый» враг? Правильно, никакого, если без войск. Ведь как известно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят… если только, у тебя нет должного количества солдат для наведения «конституционного порядка». А вот их-то как раз брать было и нельзя. Ведь это станет открытым выступлением против Керенского. Чего пока что допускать не имело смысла. Игра-то шла по правилам. Умные люди, конечно, все прекрасно понимали, но основная масса обывателей – нет. В их глазах тот, кто ошибется и первым нарушит правила игры станет главным злодеем и мерзавцем, потеряв общественное уважение и поддержку толпы. Кроме того, кое-какие промахи Александра Федоровича были Максиму даже на руку. Выступи он против него, так что, отказываться от звания генерала и командира корпуса? Очень плохая идея. Очень. Так что пришлось ехать.