Михаил Ланцов - Генерал империи [СИ]

— Это все иллюзии… — покачал головой Гучков… — просто иллюзии… Ваше положение еще более призрачно, чем позиции Керенского.

— Александр Иванович, вы бы знали, сколько людей сами себе выдумывают иллюзий и живут, почитая их за реальность, — усмехнулся Меншиков. Встал. Кивнул на прощание и, пожелав приятного вечера, удалился через дверь за занавеской. Придавать огласке ужин с Гучковым было лишним. А тот еще долго сидел в этом ресторане и думал над словами нашего героя, пытаясь понять, что ему самому делать. От осознания того, что он сейчас услышал и понял, его бросало то в жар, то в холод. Максим ведь ничего не сказал прямо. Но намеки… они были горячи и остры… ох как остры…

1916 год, 5 июля, Петроград

Практически параллельно с событиями в Штормграде, в Петрограде руководство Временного правительства встречалось с министром иностранных дел Германии. Тот прибыл в Россию на шведском корабле по приглашению Керенского и был до крайности заинтригован. Официальная цель переговоров – перемирие. Но как-то так получилось, что представителей Австро-Венгрии и Османской империи туда не пригласили. Как и французов с англичанами.

— Победа до победного конца! — скандировал Керенский с трибуны. Но на деле не видел в продолжении этой войны смысла. В такой конфигурации во всяком случае.

Так уж получилось, что в этом варианте истории Северный фронт под руководством Ренненкампфа овеял себя неувядающей славой. Именно здесь прошли самые успешные военные кампании и операции. Именно он смог занять обширные германские территории и захватить несколько крупных и хорошо укрепленных крепостей. В то время как Юго-Западный фронт, на руководство которого опирался Керенский, выступил неудачно. Одна с трудом взятая крепость и очень скромные захваты территорий у австро-венгров, полученные очень дорогой ценой. Слишком дорогой ценой. Юго-Западный фронт обладал куда большей численностью и ресурсами, чем Северный, однако он умылся кровью совершенно кошмарно. Тупые лобовые атаки в начале войны дали о себе знать…

Конечно, кто-то начал говорить о том, что австрийцы – сильные солдаты. Но столкновение бойцов Северного фронта с этими самыми молодцами в районе Чехии и Словакии показали – ничего подобного. Заметно хуже немцев. Да и у французов было аналогичное мнение.

Поэтому Керенский был вынужден искать варианты удовлетворения своих союзников с одной стороны и ослабление практически неподконтрольного Северного фронта – с другой. В оригинальной истории такой необходимости не было из-за того, что оба фронта находились на стороне заговорщиков, да и какой-то особой славы они не стяжали. Им не в чем было конкурировать. А в этом варианте реальности условия изменились. Поэтому Керенский стремился заключить с Германией перемирие под каким-нибудь благовидным предлогом. Но только с Германией…

Берлин в таком развитии ситуации был заинтересован чрезвычайно и намного больше, чем глава Временного правительства. Ведь перемирие позволяло снять с восточной границы войска и бросить их против французов. То есть, остановить их наступление, но и, возможно даже отбросить назад. Все прекрасно понимали – «лягушатники» рвутся из последних сил. Обломи их – и все, поплывут окончательно… Оставалось только обговорить цену, которую Берлин заплатить за возможность заключения Белого мира.

— Вы уверены, что Максим Иванович все не испортит? — осторожно спросил посол, внимательно, может быть даже слишком внимательно наблюдая за мимикой и жестикуляцией своего собеседника.

— Максим Иванович? — переспросил Керенский, старательно делая вид, что не понял о ком речь.

— Меншиков, Максим Иванович Меншиков, — едва заметно улыбнувшись, уточнил посол. Игра в небрежение была слишком груба и топорна. Он прекрасно заметил, как Керенский едва заметно вздрогнул, как от оплеухи, услышав имя и отчество этого человека.

— Ах… этот полковник… — продолжая топорно играть в небрежение, протянул Керенский. — Как же он может нам навредить? Без приказа он никуда не атакует. Да и сил у него явно недостаточно.

— Вашего приказа? — уточнил посол, задав удивительно неудобный вопрос.

— Он полковник Российской императорской армии и обязан подчиняться своему главнокомандующему. Не такой он человек, чтобы открыто нарушать приказы.

— И вы можете гарантироваться его невмешательство?

— Безусловно, — уверенно и энергично кивнул Керенский. На взгляд посла это был слишком уж энергичный кивок, вызывающий больше подозрений. Этакий фиглярский кивок. — Будьте уверены, этот полковник вас не побеспокоит.

— А Великое княжество?

— Император Николай II мертв. Вассальные отношения больше не связывают Великое княжество Вендское с Россией. И мы не намерены их заменять чем-то другим. России не нужна эта территория. Более того, если Германия подтвердит наши интересы в землях Австро-Венгрии и Черноморских проливах, то мы, в свою очередь, подтвердим ваши интересы в Великом княжестве Вендском. Как вы с ним станете поступать – не наше дело.

— Татьяна Николаевна может обратиться за помощью в Лондон.

— Может, — кивнул Керенский. — Но Лондон истощен войной. И если против сохранения княжества выступит и Россия, и Германия, они не рискнут перечить.

— Возможно… — задумчиво произнес посол.

— Будьте уверены, все так и будет! — убежденно и порывисто произнес Керенский.

— С Максимом Ивановичем никогда нельзя быть уверенным в чем-то. Он умеет удивлять.

— Что вы заладили: Максим Иванович да Максим Иванович? Какое он вообще имеет значение? Повторяю – этот полковник не представляет угрозы.

— Юридически, — очень осторожно и вкрадчиво продолжил посол, — он – лейб-гвардии полковник Российской императорской армии. Император – мертв. Нового нет. Главнокомандующий, назначенный покойным императором, отправлен на покой. Вами, — подчеркнул посол, намекая на незаконный захват власти, проведенный Временным правительством и его крайне шаткое положение. Но тонко. Не явно. — А новый был назначен вами. Однако вы – не император и приказывать ему не можете. Как и главнокомандующий, назначенный вами. Он вам присяги не приносил, а старая на вас не распространяется, так как повторюсь – вы не император.

— Что?! — взвился Керенский, которому фактически наступили на больную мозоль.

— Так-то да, вы правы, — подчеркнул посол, примирительно подняв руки. — Но чисто юридически есть некоторые нюансы, порождающие простор для вариантов. Кроме того, он не только лейб-гвардии полковник Российской императорской армии, но и полный генерал Римской империи. Имеет высшие награды Святого престола. И правитель де-юре независимого государства, до сих пор держащий в плену кайзера Германии. Что, как вы понимаете, налагает определенные сложности и неудобства.