Михаил Ланцов - Генерал империи [СИ]

— Вы слишком высокого мнения о нем, — процедил изрядно раздраженный Керенский. — Да, он талантливый офицер и полевой командир. Но не более.

— Что же, воля ваша, — развел руками посол с мягкой, вежливой улыбкой. — Если вы уверены, что сможете разрешить эту проблему, то кто я такой, чтобы возражать?

— Мне кажется, я чего-то не знаю, — после долгой паузы произнес Керенский. — Чего-то очень важного. И вы пытаетесь мне на это намекнуть? Ведь так?

— Так, — мягко улыбнувшись, произнес посол и подвинул ему одну из трех папок, принесенные им на переговоры. Красную. — Не стоит верить всему, что здесь написано. Я немало удивился полету фантазии сотрудников нашего Генерального штаба и разведки. Но это очень интересное чтиво.

— Вы собрали о нем целую папку? — удивился Керенский, слегка уязвленный германским интересом к «какому-то там полковнику». — Он не столь важная птица, чтобы так переживать о нем.

— Александр Федорович, — перестав улыбаться произнес посол, — я понимаю ваше недоумение. Но, сами понимаете, у нас были определенные резоны опасаться человека, которые складывает курганы из отрезанных голов своих врагов. В наши дни это несколько… экстравагантно, что ли…

— Так это правда?! — подавшись вперед, спросил Керенский. — Я думал, что германские и австрийские газеты врут и приукрашивают, пытаясь выставить этого полковника чудовищем.

— Фотокарточка в папке. Жутковатое зрелище. В центре кургана была воткнута жердь, на которую насадили голову коменданта лагеря военнопленных под Зальцбургом. Тот использовал военнопленных в качестве живого щита, надеясь на то, что Меншиков не решится атаковать. Он хотел избежать кровопролития. Избежать боя. Избежать лишних смертей. Но «этот полковник» и его солдаты перебили всех людей, что пришли на поле боя. Там творилось что-то жуткое. Отрезанные головы, собранные в курган – это то, что на слуху. Тела некоторых солдат Австро-Венгрии буквально растерзаны, словно их рвали дикие звери. Вы уверены, что человеком, учинившим такое, можно пренебрегать?

Посол ушел готовиться к официальному мероприятию по подписанию перемирия. Требовалось согласовать все нюансы с Берлином и получить подтверждение своих полномочий. А Керенский Александр Федорович развязал завязки папки. Откинул плотную картонную обложку. И погрузился в чтение, от которого очень быстро ошалел. Ведь перед ним находилась дополненная и расширенная версия «папки», что передавалась от имени кайзерин ее родственнице – Татьяне Николаевне. Проработанность в этот раз была выше и появились многие интересные подробности итальянской кампании Меншикова, включая допросные листы командира его штурмовиков. А еще туда были включены аналитические записки о роли нашего героя в снятии Сухомлинова и фатальном крахе команды великого князя Николая Николаевича Младшего. Очень интересные, надо сказать, записки…

1916 год, 28 июля, Штормград

Ознакомившись с содержимым переданной ему папки и проверив выборочно сведения, Керенский не на шутку испугался. И начал действовать, стремясь как можно скорее ослабить и вывести нашего героя из игры. Практически любой ценой.

После славной Итальянской кампании открыто выступить и уж тем более приказать арестовать под надуманным обвинением он его не мог. Если судить по материалам папки, обычные покушения также не работали. Он раз за разом выходил из самоубийственных предприятий если и не без потерь или ранений, то, безусловно, с выгодой для себя. А значит, что? Правильно. Нужно было действовать проверенным веками методом. Не можешь наказать? Награждай. Но так, чтобы награды обернулись проблемами.

Прежде всего Керенский попытался вырвать Меншикова из его среды обитания и лишить командования полком. Но как это сделать так, чтобы он не посмел отказываться? Правильно. Повысить.

Формально полковник для лейб-гвардии полка – звание заниженное. Обычным командиром таких частей выступают генерал-майоры. В отдельных, особых случаях, полковники и генерал-лейтенанты. Поэтому рейд Максима разделили на три части – Берлинскую, Римскую и Венскую. Каждую обозвали отдельным рейдом и наградили повышением по званию. Что привело полковника в положение полного генерала. Командир такого ранга командовать полком, пусть даже и лейб-гвардии, не может. Это абсурд. Поэтому в связи с повышением, Меншиков должен был в течении двух недель сдать командование и явиться в Петроград – в резерв чинов Ставки. Вакантных ведь должностей генеральского уровня не имелось…

Кроме обозначенных целей Керенский стремился еще и вызвать ненависть к Меншикову в генеральской среде. Чтобы они разозлились на выскочку, прыгнувшую им через голову в своих грязных сапогах.

Прорыв фронта при Штормграде был отмечен орденом Святого Георгия 2-й степени. Захват кайзера Германии – первым признаком [1] С середины 1915 года в РИ была проведена реформа наград. В частности, теперь появилась возможность повторного награждения (да 4 повторных) одним и тем же орденом, что отмечалось как признак. Четыре признака – максимум. Подробнее можно почитать в Приложении. к только что выданному Георгию. Битва при Зальцбурге и освобождение лагеря военнопленных отметили третьим признаком к Анне 2-й степени. Неаполитанскую операцию, сопряженную с захватом короля Италии – третьим признаком к Георгию 2-й степени. Привлечение Италии, то есть, новообразованной Римской империи на сторону Антанты – третьим признаком к Владимиру 3-ей степени. Битва при Флоренции добавила к Анне 2-й степени последний, четвертый признак. Битва при Вероне – добавило четвертый признак к Георгию второй степени, закрывая его. Иллирийская операция – украшала Станислава 2-й степени третьим признаком. Захват Вены – дал четвертый признак Владимиру 3-ей степени. Прорыв фронта в районе южной Чехии, с созданием условий для Австрийской наступательной операции, приведшей к соединению русских и итальянских сил – завершала Станислава 2-й степени четвертым признаком.

Богато? Очень.

Меншикова осыпали наградами с головы до ног. Что по мнению Керенского также должно было добавить раздражения генералитету на эту выскочку.

Оставался определенный шанс отказа. Александр Федорович предполагал, что наш герой прекрасно поймет задуманное и может соскочить. Например, через прошение об отставке по состоянию здоровья. Полк при этом останется там, где стоит – в Штормграде. Как и Меншиков. Чтобы этого не произошло, во всех крупных газетах Российской империи вышли совершенно роскошные статьи, повествующие о героических приключениях Максима Ивановича. Не только в 1916 году, но и ранее. Прямо с августа 1914. Его подавали Суворовым наших дней. Человеком, который, фактически выиграл войну с германцем.