Кристина Кашор - Сердце королевы

Тиэль охнул, а потом вдруг сел, таращась в пустоту и потирая лоб.

– Тебе нехорошо?

– Простите меня, ваше величество, – сказал он. – Все отлично. Эта история с Айвеном – ужасный недосмотр с нашей стороны. Мы немедленно во всем разберемся.

– Спасибо, – сказала она, глядя на него с сомнением. – А сегодня мне можно пойти на слушание в Высоком суде? Или найдем новое приключение?

– Сегодня в Высоком суде не будет ничего особенно интересного, ваше величество. Давайте посмотрим, может, мне удастся придумать вам еще какое-нибудь дело вне кабинета.

– Ничего страшного, Тиэль, не надо.

– В самом деле? Вам расхотелось бродить по замку, ваше величество? – с надеждой спросил он.

– Нет, – сказала она, поднимаясь. – Я пойду в библиотеку.

Чтобы попасть туда обычным путем, нужно было выйти в северный вестибюль главного двора, откуда в библиотеку вели двойные двери. В первом помещении, представшем взгляду Биттерблу, были устроены лестницы на рельсах; они вели к антресолям c балконами, которые соединялись мостами. Бессчетные ряды высоких книжных стеллажей рассекали льющийся из огромных окон свет на потоки, словно темные стволы деревьев. В солнечных лучах плавали невесомые пылинки. Как и прошлой ночью, Биттерблу принялась кружиться на месте, задрав голову, чувствуя, что ей все здесь знакомо, и пытаясь пробудить воспоминания.

Почему она так давно сюда не приходила? В какой миг перестала читать что-либо, кроме хартий и докладов, которые попадали к ней на стол? Быть может, когда стала королевой и ее образованием занялись советники?

Биттерблу миновала стол Помера, на котором лежало очень много бумаг и один спящий кот – более тощего и жалкого создания ей видеть еще не приходилось. Почуяв ее, кот поднял белесую голову и зашипел.

– Уверена, вы с Помером замечательно ладите, – сказала она ему.

Произвольно разбросанные по залам ступеньки – одна тут, две там – были, по-видимому, особенностью интерьера. Двигаясь по библиотеке, постоянно приходилось то спускаться, то подниматься. Чем дальше она забиралась вглубь стеллажей, тем более темным и затхлым становилось зрелище, и в конце концов ей пришлось вернуться и снять со стены фонарь, чтобы осветить себе путь. Набредя на скрытый в тени уголок, освещенный лишь тусклыми лампами в прикрепленных к стенам держателях, она провела пальцами по резьбе на деревянной панели книжного шкафа. Только тут до нее дошло, что узор на самом деле представлял собою витиеватые буквы, которые складывались в большую размашистую надпись: «Истории и путешествия, восток Монси».

– Ваше величество? – раздалось у нее за спиною.

Мысли Биттерблу витали в комнатах историй и сказках о диковинных созданиях, живущих среди гор. Ехидный тон библиотекаря бесцеремонно вырвал ее из задумчивости.

– Помер.

– Могу я помочь вам что-нибудь найти, ваше величество? – спросил Помер голосом, в котором сквозило почти осязаемое отсутствие энтузиазма.

Биттерблу вгляделась в его лицо, в мерцавшие неприязнью глаза – один зеленый, другой фиолетовый.

– На днях я нашла здесь книгу, – сказала она. – И вспомнила, что читала ее в детстве.

– В этом нет ничего удивительного, ваше величество. И отец, и мать поощряли ваши посещения библиотеки.

– Вот как? Помер, вы ведь проработали хранителем этой библиотеки всю мою жизнь?

– Ваше величество, я проработал хранителем этой библиотеки пятьдесят лет.

– Есть тут книги, в которых говорится о периоде правления Лека?

– Ни единой, – ответил он. – Насколько мне известно, Лек не вел никаких записей.

– Что ж, ладно. Тогда сосредоточимся на последних восемнадцати годах. Сколько мне было, когда я начала сюда приходить?

Помер шмыгнул носом:

– Не больше трех лет, ваше величество.

– И что же я читала?

– Вашим образованием в основном занимался отец, ваше величество. Он давал вам самые разнообразные книги. Истории, которые написал сам; рассказы других авторов; записки монсийских путешественников; критические тексты об искусстве Монси. Были вещи, о которых он особенно хотел вам рассказать. Мне приходилось изрядно потрудиться, чтобы отыскать кое-какие книги, а иные он с моей помощью писал сам.

Каждое новое его слово вспыхивало неуловимым огоньком на самом краю зрения.

– Помер, – спросила она, – а вы помните, какие именно книги я читала?

Пока они говорили, он принялся носовым платком протирать пыль с книг на ближайшей полке.

– Ваше величество, я могу перечислить их в том порядке, в каком вы их прочли, а затем дословно пересказать содержание каждой.

– Нет, – решительно сказала Биттерблу. – Я хочу прочитать их сама. Принесите то, что он особенно хотел мне показать, – в том порядке, в каком он их мне давал.

Быть может, чтобы найти недостающие звенья, нужно начать с себя самой.

За следующие несколько дней, читая каждую свободную секунду, жертвуя сном и оставаясь в библиотеке до глубокой ночи, Биттерблу быстро проработала всю выданную ей груду книг. Картинок в этих книжках было больше, чем слов. Многие при перечитывании пробирали ее до самого нутра, проникали в дальние уголки сознания, как что-то туманно знакомое – словно им было удобно внутри ее, словно они помнили, что уже бывали там раньше. Когда такое случалось, она на время забирала книгу из библиотеки и уносила с собой в гостиную. Лишь очень немногие были столь же бессистемными, как «Книга истин». Большинство представляли собой учебники. В одной книге на плотных, кремового цвета страницах простым языком рассказывалось про каждое из семи королевств. Там была страница с цветным изображением лионидского корабля, взлетевшего на гребень волны, как бы с точки зрения матроса, забравшегося высоко на мачту: у моряков внизу, на палубе, все пальцы были унизаны кольцами, а в ушах блестели сережки, нарисованные самой крошечной на свете кистью и раскрашенные чистым золотом. Биттерблу вспомнила, что ребенком обожала ее и постоянно перечитывала.

Но что, если на самом деле эти уютные воспоминания пробуждало в ней собственное путешествие на лионидском корабле, когда они с Катсой спасались от Лека? Ощущение узнавания, которое она не могла проследить до источника, до первопричины, выводило ее из себя. Все ли с подобным сталкивались, или то было наследство Лека, оставленное ей одной? Биттерблу, прищурясь, окинула взглядом пустые полки на стенах комнаты. Несомненно, когда эти комнаты принадлежали ее матери, полки не пустовали. Что за книги держала у себя ее мать и где они сейчас?

Целую неделю Биттерблу каждый день из своего кабинета неизменно шла в библиотеку. Все равно у Руда в Высоком суде не появлялось интересных дел, а проверять ливневую канализацию с Раннемудом, смотреть, как Дарби разбирается с бумагами или делать то, что там еще предлагал Тиэль, у нее желания не возникало.