Кристина Кашор - Сердце королевы

А потом в главном дворе из тени вышел человек и встал у нее на пути. В свете факелов его силуэт мерцал мягкими бликами, как и всегда.

– Пожалуйста, не заставляй меня тебя останавливать, – сказал По. Это была не шутка и не предупреждение. Это была самая настоящая мольба. – Я остановлю, если придется, но нам обоим от этого станет только хуже.

– По, – охнула она, потом подошла к нему и обняла одной рукой.

Он положил руку на ее здоровый бок, крепко обнял и протяжно выдохнул Биттерблу в волосы, держась за нее, чтобы не качаться. Приложив ухо к его груди, она услышала, как отчаянно колотится сердце. Мало-помалу оно успокаивалось.

– Ты твердо решила идти? – спросил он.

– Я хочу рассказать Сафу и Тедди про Раннемуда. Хочу спросить, нет ли вестей о короне, и мне нужно еще раз извиниться перед Сафом.

– Ты согласишься подождать до завтра, чтобы я послал кого-нибудь за ними?

Уже сама мысль о том, что можно развернуться и отправиться обратно в постель, была блаженством.

– Как можно раньше?

– Да. Ты обещаешь поспать, чтобы, когда они придут, не утомиться от разговора с ними?

– Да, – ответила она. – Хорошо.

– Хорошо, – повторил он и снова дыхнул ей в макушку. – Сегодня, когда Мадлен на минутку отлучилась, я прошел по туннелю под восточной стеной, Светлячок.

– Что? По, ты так никогда не поправишься!

По фыркнул:

– Да уж, ты у нас главный советчик по таким вопросам. Туннель начинается дверью за гобеленом на первом этаже, в восточном коридоре. Выходит он в маленький темный переулок в восточном городе, неподалеку от фундамента Крылатого моста.

– Значит, ты думаешь, он сбежал в восточный город?

– Видимо, да, – сказал По. – Прости, что мой Дар не действует так далеко. И прости, что мне недосуг было поговорить с ним и почуять неладное. С тех пор как я к тебе приехал, от меня никакой пользы.

– По. Ты болен, а до этого у тебя были дела. Мы найдем его, и тогда ты сможешь с ним поговорить.

Он не ответил, просто положил голову ей на волосы.

Она рискнула спросить шепотом:

– Слышно что-нибудь от Катсы?

По покачал головой.

– Ты готов к ее возвращению?

– Я ни к чему не готов, – сказал он. – Но это не значит, что я не хочу этого.

– В каком смысле?

– Я хочу, чтобы она вернулась. Такой ответ тебя устроит?

– Да.

– Тогда на боковую?

– Ладно, уговорил.

Перед тем как уснуть, она немного почитала вышивку.

«Каждый день Тиэль доходит до грани, но не сдается. Быть может, лишь оттого, что я его молю. Другие, скорей, забыли бы и повиновались бездумно, только бы не видеть правды сумасшедшего мира, который пытается создать Лек.

Пытается и, думаю, порой неудачно. Сегодня он изуродовал статуи в своих покоях. Зачем? И увел свою любимую скульпторшу Белламью. Мы ее больше не увидим. Успех в разрушении. Но неудача в чем-то ином, ибо он никогда не доволен. Вспышки ярости.

Он слишком интересуется Биттерблу. Нужно ее спрятать. Вот почему я молю Тиэля держаться».

– Не ожидала вас увидеть, – сказала Биттерблу на следующее утро Руду, входя в кабинет в башне.

Исчезновение брата сделало его тихим и мрачным, но ни слабости, ни дрожи она не заметила. Очевидно, что нервы его нынче не шалили.

– Последние сутки выдались тяжелыми, ваше величество, – сказал он тихо. – Не буду лукавить. Но вчера вечером ко мне зашел Тиэль и убедил, насколько во мне сейчас нуждаются.

Когда Руду было плохо, он мучился физически, осознанно, не скрываясь за пустотой. Его страдания были честными, потому Биттерблу хотелось ему доверять.

– Вы что-нибудь обо всем этом знали? – рискнула спросить она.

– Мы с братом уже несколько лет не в слишком доверительных отношениях, – ответил он. – Откровенно говоря, нам повезло, что той ночью он столкнулся в коридоре именно с Тиэлем. Мимо меня он мог пройти без единого слова, а ведь это его болтливость спасла вам жизнь.

– Монсийская стража допросила вас о том, куда он мог отправиться?

– Да, ваше величество, – сказал он. – Боюсь, я не поведал им ничего полезного. Я, моя супруга, мои сыновья и внуки – его единственные родичи, ваше величество, а замок – единственный дом, который мы когда-либо знали. Ведь мы с ним здесь выросли, ваше величество. Наши родители были королевскими целителями.

– Ясно.

У этого человека, который ходил на цыпочках, съеживаясь от каждой мелочи, были жена, сыновья и внуки? Приносили ли они ему радость? Ужинал ли он с ними каждый вечер, просыпался ли вместе с ними по утрам, ухаживали ли они за ним, когда он болел? Раннемуд же, наоборот, казался холодным и безразличным. Биттерблу не могла себе представить, как можно слепо пройти мимо собственного брата.

– А у вас есть родичи, Дарби? – спросила она Одаренного советника, когда он в следующий раз протопал вверх по лестнице.

– Когда-то были, – ответил он, с отвращением наморщив нос.

– Они… – Биттерблу поколебалась. – Они вам не очень нравились, Дарби?

– Скорее, я просто о них не думал, ваше величество.

Ее так и подмывало спросить Дарби, о чем же он думает, пока мечется туда-сюда, будто взбесившееся устройство для раздачи бумаг.

– Признаюсь, Дарби, я и вас не ожидала сегодня увидеть на службе.

Он поймал взгляд Биттерблу и удержал его, что ее слегка испугало, ибо она не могла вспомнить, чтобы он хоть раз так делал в прошлом. В эту минуту до нее дошло, что выглядит он ужасно: глаза налиты кровью и распахнуты слишком широко, словно он усилием воли не дает им закрываться. Лицо его подергивалось; раньше она такого не замечала.

– Тиэль мне пригрозил, ваше величество, – сказал он.

Потом протянул ей документ и сложенную записку, сгреб стопку бумаг, которые нужно было унести, и пролистал их с таким видом, будто ему хотелось наказать какой-нибудь выбившийся из идеального порядка листок. Биттерблу представила, как он протыкает в бумагах дырки ножом для писем, а потом держит их над пламенем, слушая вопли.

– Чудак вы, Дарби, – сказала она вслух.

– Хмпф, – только и сказал Дарби, уходя.

Без Тиэля здесь она чувствовала себя в подвешенном состоянии – будто все еще ждала начала рабочего дня. Ждала, чтобы Тиэль, который пошел куда-то по делам, вернулся и составил ей компанию. Как же она злилась на него за то, что вынудил его отослать.

Документом, который принес Дарби, оказался новый Раннемудов отчет о грамотности. И в замке, и в городе ее уровень составлял примерно восемьдесят процентов. Само собой, верить этому не было совершенно никаких оснований.

Записка была написана графитом, крупным, аккуратным почерком По. Он коротко сообщал, что за Тедди и Сафом послали и они увидятся с ней в полдень, в ее библиотечном алькове.

Биттерблу подошла к окну, выходящему на восток, встревоженная внезапной мыслью: как Тедди перенесет дорогу? Она прислонилась лбом к стеклу и сделала несколько глубоких вдохов, борясь с болью и головокружением. Небо было цвета стали – словно поздней осенью, хотя стоял только октябрь. Вдали, протянувшись над рекой, возвышались мосты, прекрасные и величественные, похожие на миражи. Прищурившись, она поняла, что случилось с воздухом, который словно шевелился и переливался разными цветами. Снежинки. Не метель, а легкий снежок, первый в этом году.