Йон Колфер - Зов Атлантиды [litres]

«Притворяться занятым гораздо труднее, чем действительно заниматься делом», – вдруг понял Финт и обрадовался, поскольку это было еще одно из его остроумных высказываний, на которые, как он считал, обязательно обратят внимание его биографы. Но в данный момент остроумию придется подождать, сейчас главное – план. Все равно блистательные, остроумные высказывания не приносят особенного удовольствия, пока единственным слушателем остается Дубец. Леоноре так нравились меткие замечания Финта, что она записывала их в свой дневник.

Взгляд Финта стал мечтательным, руки застыли в воздухе, когда он вспомнил первое лето, проведенное вместе с ней на том прекрасном острове в Тихом океане. Она – похожая на мальчика, в жилете и бриджах, и он – красивый и щеголеватый в парадной форме полиции Нижних Уровней.

– У нас ничего не получится, капитан. Что может быть между нами? Я – человек, а ты – определенно нет.

Он молниеносно сжал ее ладони в своих и произнес:

– Любовь способна разрушить любые барьеры. Любовь и магия.

Именно тогда он заставил ее полюбить себя.

Леонора подпрыгнула, но руки не убрала.

– Я почувствовала искру, Финт, – сказала она.

– Я тоже почувствовал, – отшутился он и объяснил: – Статическое электричество. Такое часто со мной случается.

Леонора поверила и без памяти влюбилась в своего капитана.

«Она все равно полюбила бы меня, – раздраженно подумал Финт. – Я просто ускорил процесс».

Но сердцем он понимал, что усилил чувства Леоноры магией, а теперь, когда она находилась в возрасте далеко за пределами естественного, власть его над ней начала ослабевать.

«Любила бы она меня без магии так же сильно, как я люблю ее?» – тысячу раз на дню задавался он вопросом и понимал, что слишком боится узнать правду.

Чтобы показатели состояния организма не выдали его волнения, Финт решил переключить мысли на своего раба, Дубца.

Дубец, безусловно, являлся омерзительным идиотом, но Финт испытывал к нему определенную слабость и даже не исключал возможности оставить его в живых или, по крайней мере, убить быстро.

Из всех величайших махинаций и неосуществимых краж, в каких участвовал Финт в качестве продажного полицейского, беглого преступника или заключенного, простой на первый взгляд план вербовки Дубца являлся самой амбициозной затеей. Для ее осуществления потребовался точный расчет по времени, наглость и многомесячная подготовка. Финт часто вспоминал этот план, запущенный почти четыре года назад…

Все обстояло бы иначе, будь Дубец человеком, то есть существом вероломным и своекорыстным от природы. Но Дубец родился подземным жителем, и почти все подземные жители, за исключением гоблинов, не склонны к преступной деятельности. Обычные правонарушители вроде Рытвинга встречались довольно часто, но умные предусмотрительные преступники являлись большой редкостью.

Дубца погубила склонность к нытью. Шли месяцы, он постепенно терял осторожность в беседах с Финтом Крутом и наконец выложил ему все о своем понижении в должности из-за побега Мульча Рытвинга. Кроме того, он горько сетовал по поводу наложенного на него взыскания и страстно желал каким-нибудь образом отомстить полиции Нижних Уровней.

Финт увидел в этом свой шанс – первый со дня ареста шанс совершить побег. И разработал план вербовки Дубца.

Первым этапом стало проявление симпатии к водяному, хотя, будь на то его воля, Финт, не задумываясь, смыл бы Дубца через воздушный шлюз за его поведение во время происшествия с Рытвингом.

«Мне так нравится разговаривать с тобой, – сказал он как-то. – Жаль, нет возможности беседовать более свободно».

Дубец немедленно заткнулся, вспомнив, что каждое произнесенное ими слово записывается.

В следующий раз Дубец вошел в камеру, самодовольно вздернув рыбью голову, и Финт почувствовал, что его план непременно удастся.

«Я отключил твой микрофон, – сказал водяной. – Теперь мы можем говорить, о чем захотим».

И Финт понял: надзиратель у него в руках. Теперь лишь капелька магии – и Дубец станет рабом Крута.

Вот только никакой магии у Финта не осталось. Это была окончательная цена, которую платили все преступники, – потеря магии, навсегда. Не существовало способов уклониться от расплаты, хотя многие беглые преступники в течение многих веков пытались это сделать. Они покупали зелья, твердили заклинания, пели хором при свете луны, спали, стоя на голове, купались в кентавровом навозе – ничего не помогало. Стоило нарушить правила волшебного народца, и ты лишался магических сил. Отчасти такое наказание имело психологическую основу, но в целом являлось результатом древних чар колдунов, и сменяющие друг друга правительства вовсе не собирались их развеивать.

Лишение основных прав представителя волшебного народца всегда раздражало Финта, и он, скрываясь в течение многих лет от правосудия, истратил целое состояние на знахарей и шарлатанов, каждый из которых уверял, что магические силы буквально переполнят его, стоит ему принять это зелье или произнести заклинание задом наперед во мраке ночи, держа в руке рассерженную лягушку. Ничего не получалось. Ничего, пока ему не посчастливилось повстречать в городе Хошимине ссыльную сильфиду, которой каким-то образом удалось сохранить искорку магии, едва достаточную для удаления свежей бородавки. За огромную плату, хотя Финт с готовностью повысил бы ее в миллион раз, она открыла ему свой секрет: «Корень мандрагоры и рисовое вино. Конечно, они не вернут ненаглядную магию полностью, капитан, но каждый раз, стоит тебе принять это зелье, у тебя будет появляться искорка. Одна горячая искорка, не более того. Используй этот трюк с умом, капитан, иначе искорки не окажется, когда она будет нужна тебе больше всего…»

Вот такая мудрость из уст сильфиды-алкоголички.

Он применял этот метод в прошлом, но не после ареста. Пока не настал нужный момент. Тогда, на свой день рождения, Финт заказал ужин из иглобрюха с гарниром из ягод фо-фо и стружек мандрагоры, графин рисового вина и искусственный кофе. Заказ сопровождался информацией о месте нахождения знаменитой шайки контрабандистов оружия, украсившей шляпу начальника тюрьмы очередным, весьма изысканным пером. Тарпон Виниайа согласился удовлетворить просьбу. Когда Дубец принес ужин, Финт предложил ему остаться и поговорить. Пока они беседовали, Финт ковырялся вилкой в еде, выбирая только стружки мандрагоры и запивая их вином, а попутно исподволь закреплял отношение Дубца к полиции Нижних Уровней.

«Да, мой дорогой Дубец, все они бесчувственные хамы. Сам посуди, что ты мог сделать? Этот бандит Рытвинг не оставил тебе иного выхода, кроме бегства».