Йон Колфер - Зов Атлантиды [litres]

Стараясь держать нос капсулы строго вниз, Элфи выругалась, как матрос, и вступила в отчаянную борьбу с обезумевшей стихией, одновременно разговаривая с капсулой, будто с необъезженным мустангом. Из корпуса вылетела заклепка и, несколько раз срикошетив от стенок, врезалась в лобовое стекло, и от места удара по поверхности паутиной расползлись блестящие трещины.

Элфи поморщилась.

– Д’арвит. Скверно. Очень скверно.

Орион положил руку ей на плечо.

– По крайней мере, мы вместе пережили захватывающее приключение, не так ли, дева?

– Пока не пережили, – возразила Элфи, выравнивая задние закрылки и направляя капсулу сквозь водоворот в бескрайние спокойные глубины океана.

Стекло выдержало, и Элфи попыталась разглядеть сквозь него вспышки двигателей зонда в надежде определить его местонахождение. Некоторое время она не видела ничего неуместного для Атлантического океана, но потом заметила на зюйд-зюйд-весте, на глубине примерно в десять морских саженей четыре синих светящихся диска.

– Вот он! – закричала она. – Я его вижу.

– А не лучше ли направиться к ближайшему порту шаттлов? – поинтересовался Жеребкинс. – Попытаться связаться с Гаванью?

– Нет, – ответила Элфи. – Мы должны поддерживать визуальный контакт и постараться понять, куда эта штука направляется. Если потеряем, то, большое спасибо твоей невидимой руде, больше не найдем – в толще воды достаточно места, чтобы спрятаться.

– Очередная насмешка, барышня, – мрачным тоном произнес Жеребкинс. – Не думай, что я не считаю.

– И я считаю, – сказал Орион. – Артемис тоже этим занимался.

– Жаль, его нет с нами, – угрюмо произнесла Элфи. – Пусть даже с его пятерками. Он бы точно знал, как нам следует поступить.

– Попробую догадаться. Бивак? – У Ориона было такое несчастное лицо, что Элфи смилостивилась.

– Ладно. Послушай, Орион, если действительно хочешь помочь, то не спускай глаз с монитора связи. Если заметишь сигнал, немедленно сообщи мне.

– Я не подведу тебя, прекрасная дева, – поклялся Орион. – Этот экран стал для меня чашей Грааля. Я прикажу, чтобы сигнал появился из его холодной души, сотканной из проводов и конденсаторов.

Жеребкинс уже хотел вмешаться и объяснить, что внутри экрана связи нет никаких проводов и конденсаторов, но, перехватив жгучий взгляд Элфи, предпочел смолчать.

– А ты, – произнесла эльфийка тоном, вполне соответствовавшим взгляду, – попытайся понять, как им удалось так ловко обмануть великого Жеребкинса, и тогда, быть может, у нас появится шанс перехватить управление этим зондом и никто не пострадает.

«Еще одна насмешка», – подумал Жеребкинс, но поступил мудро, не сказав об этом вслух.

Они погружались все глубже и глубже в темную синеву. Зонд не отклонялся от выбранного курса, не огибал подводные скалы и, казалось, не замечал преследовавшую его крошечную капсулу.

«Он не может нас не видеть», – подумала Элфи, выжимая из спасбота всю мощность без остатка, лишь бы не отстать.

Но зонд, даже если и обнаружил их, никак не реагировал, а просто продолжал вспарывать толщу океана с постоянной скоростью, неумолимо приближаясь к своей неведомой цели.

Элфи посетила мысль:

– Жеребкинс, у тебя же есть коммуникатор?

Кентавр обильно потел в бедной кислородом атмосфере, его голубая рубашка стала темно-синей.

– Конечно есть. Уже проверил сигнал. Ничего.

– Знаю, но какие мини-программы ты установил? Есть что-нибудь для навигации?

Жеребкинс достал телефон и пролистал список мини-программ.

– Есть навигационная мини-программа. Полностью автономная, никакого сигнала не требуется.

Кентавр уже понял, что нужно делать, поэтому расстегнул ремни и положил телефон на универсальный датчик панели управления. Экран телефона мгновенно спроецировался на иллюминатор.

Появился трехмерный компас. Несколько секунд он оценивал траекторию движения капсулы, по мнению Элфи полностью совпадавшую с курсом зонда.

– Итак, – сказал кентавр, – цель захвачена. Кстати, я лично разработал эту мини-программу. Получил за нее гораздо больше, чем за всю работу на полицию Нижних Уровней.

– Хватит болтать, займись делом.

Жеребкинс протащил маленькую иконку корабля по прямой линии до дна океана. В конечной точке возник красный пульсирующий кружок.

– Какой красивый кружок! – сказал Орион.

– Ненадолго, – побледнев, пробормотал Жеребкинс.

Элфи на полсекунды оторвала взгляд от зонда.

– Говори, Жеребкинс. Что там находится?

Кентавра вдруг придавило грузом ответственности. Он подавлял это чувство с момента атаки зонда… его зонда.

– Атлантида. О боги, Элфи, зонд летит прямо на Атлантиду.

Эльфийка снова перевела взгляд на четыре световых диска.

– Он сможет пробить купол?

– По крайней мере, зонд на это не рассчитан.

Элфи дала ему несколько секунд подумать над сказанным.

– Ладно, признаю, он уже сделал много такого, на что не был рассчитан.

– Ну и?

Жеребкинс что-то посчитал на экране, причем суть расчетов сумел бы уловить только Артемис, окажись он рядом.

– Возможность существует, – сказал он наконец. – От зонда ничего не останется, но, перемещаясь с нынешней скоростью, он вполне способен расколоть купол.

Элфи выжала из двигателя еще немного скорости.

– Мы должны предупредить Атлантиду. Орион, на экране ничего не появилось?

Единственный человек в капсуле поднял взгляд от экрана.

– Совсем ничего, принцесса, но вот этот огонек мигает очень настойчиво. Это имеет какое-то значение?

Жеребкинс заглянул ему через плечо.

– Вероятно, повредили в тоннеле корпус. Утечка кислорода.

У Элфи на мгновение обмякли плечи.

– Не имеет значения. Продолжаем преследование.

Жеребкинс сжал череп ладонями, пытаясь собраться с мыслями.

– Нет. Сейчас мы должны попытаться вырваться из кольца созданных зондом помех, а для этого надо подняться на поверхность.

– А если он изменит курс?

– Значит, он не попадет в Атлантиду и никто не утонет и не окажется раздавленным толщей воды. А если он решит развернуться и повторить попытку, все будут готовы.

Все существо Элфи восставало против отступления.

– Я чувствую себя так, словно мы бросаем жителей Атлантиды на произвол судьбы!

Жеребкинс указал на экран.

– Если скорость не изменится, зонд достигнет Атлантиды через три часа. Кислород у нас кончится через пять минут. Через шесть мы потеряем сознание, через двенадцать умрем и уже никому ничем не поможем.

– У меня немного кружится голова, – сообщил Орион. – Но я чувствую чудесное воодушевление и восторг. Кажется, я вот-вот придумаю рифму к слову «апельсин».

– Кислородная недостаточность, – объяснил Жеребкинс. – А может, он всегда такой.