Энтони Райан - Песнь крови

Но выхода он не видел. Так приказал аспект. Король оказывает ему честь. Меч надо было взять.

Ваэлин сдержал раздраженный вздох и принялся один за другим разглядывать клинки, висящие на стенах. Он полушутя подумал, не выбрать ли один из золотых — его, по крайней мере, можно потом продать, — но решил, что разумнее будет выбрать меч, который можно использовать по назначению. Азраэльский клинок брать не имело смысла — вряд ли он окажется лучше его собственного клинка из звездного серебра, — а более экзотические виды оружия казались ему слишком неудобными. Но наконец на глаза ему попался короткий меч с широким лезвием, с простой, без украшений, бронзовой гардой и деревянной рукоятью. Ваэлин снял его со стены, несколько раз взмахнул на пробу: баланс удобный, и вес подходящий. Лезвие было острое, сталь блестящая, без зазубрин.

— Воларский, — сказал король. — Не особенно красивый, зато надежное оружие, особенно полезное в ближнем бою, там, где как следует не размахнешься. Хороший выбор.

Он протянул руку, Ваэлин отдал ему меч.

— Обычно по такому поводу устраивают церемонию с кучей клятв и коленопреклонений, но, думаю, мы можем обойтись и без этого. Ваэлин Аль-Сорна, я нарекаю тебя мечом Королевства. Готов ли ты отдать свой меч на службу Объединенному Королевству?

— Готов, ваше величество.

— Тогда используй его во благо.

Король вручил ему меч.

— А теперь, раз ты меч Королевства, мне следует назначить тебе службу. Назначаю тебя командиром тридцать пятого пехотного полка. Поскольку аспект был столь любезен, что дозволил использовать Дом ордена для размещения моего полка, полагаю более чем уместным, чтобы полк остался в распоряжении ордена. Ты будешь обучать этих солдат и командовать ими на войне, когда придет время воевать.

Ваэлин взглянул на аспекта, ожидая хоть какой-то реакции, но лицо аспекта по-прежнему оставалось непроницаемым.

— Простите, ваше величество, но, если полк должен находиться в распоряжении ордена, то куда лучшим выбором стал бы брат Макрил…

— Это тот знаменитый охотник на отрицателей? Нет, вряд ли. Разве я могу вручить ему меч? А ведь лишь тот, кто вознесен короной, может командовать полком королевской стражи. Как ты думаешь, много ли времени потребуется, чтобы подготовить их как следует?

— Мы понесли тяжелые потери в Мартише, ваше величество. Люди устали и много недель не получали жалованья.

— В самом деле? — И король, вскинув брови, посмотрел на аспекта.

— Орден возьмет расходы на себя, — сказал аспект. — Это будет только справедливо, раз уж мы будем командовать этим полком.

— Весьма великодушно с вашей стороны, Арлин. Что касается потерь, можете забирать всех, кого найдете в темницах, плюс тех, кого сумеете набрать на улицах. Смею предположить, что немало юнцов будут готовы служить в полку, которым командует прославленный брат Ваэлин!

Он грустно хмыкнул.

— Война всегда приключение — для тех, кто никогда ее не видел.

— Насильников, убийц и красноцветников нам не надо, — сержант Крельник вручил королевский указ главному тюремщику, отвесив едва заметный поклон. — И слабаков тоже. Нам из них солдат делать.

— От жизни в темнице человек, знаете ли, здоровее не становится, — заметил главный тюремщик, проверив печать на указе и пробежав глазами текст. — Но мы всегда стараемся предоставить его величеству все самое наилучшее, тем более когда он посылает самого прославленного воина в Королевстве.

Он улыбнулся Ваэлину. Была ли эта улыбка задумана как заискивающая или ироническая, сказать трудно: слишком уж он был чумаз. Ваэлин поначалу принял главного тюремщика за заключенного, такой он был оборванный и грязный. Только внушительное пузо да огромная связка ключей на поясе выдавали его ранг.

Королевские Темницы представляли собой несколько древних, соединенных между собой крепостей близ гавани, заброшенных два века назад, после того, как был построен город. Однако правители города сочли их просторные подземелья идеальным хранилищем для преступных элементов столицы. Точное число узников было, по всей видимости, никому не известно.

— Они так часто помирают, что я уж и со счета сбился, — объяснил главный тюремщик. — Самые здоровые и злые выживают дольше прочих: уж они-то себе поесть всегда раздобудут.

Ваэлин вглядывался во тьму за прочной железной решеткой, которой был перегорожен вход в подвалы, противясь искушению прикрыть лицо плащом от разящей оттуда вони.

— А многих ли вы передаете в королевскую стражу? — спросил он.

— А это зависит от того, насколько времена беспокойные. Вот когда с мельденейцами воевали, подвалы почти совсем опустели.

Главный тюремщик, звеня ключами, вышел вперед, отпер решетку и знаком приказал четырем крепким стражникам следовать за ним.

— Ну что ж, поглядим, богат ли будет сегодняшний улов.

Улов состоял примерно из ста человек, все в разной степени истощения, одетые в лохмотья и покрытые толстым слоем грязи, крови и нечистот. Они жмурились от солнечного света, опасливо поглядывали на стражу на стенах вокруг главного двора: все стражники целились в кучку узников из арбалетов.

— Это что, лучшее, что у вас есть? — скептически спросил сержант Крельник у главного тюремщика.

— Несколько штук мы вчера повесили, — ответил тот, пожав плечами. — Нельзя же держать их тут вечно!

Сержант Крельник покачал головой со стоическим отвращением и принялся строить людей, помогая себе ударами хлыста.

— Стой ровнее, мерзавцы! — покрикивал он. — Какой от вас прок в королевской страже, если вы даже прямо стоять не можете?

Он размахивал хлыстом и бранился, пока, наконец, узники не выстроились в две неровные шеренги, потом обернулся к Ваэлину и отдал честь:

— Новобранцы к осмотру готовы, милорд!

«Милорд…» Это обращение все еще казалось ему странным. Ваэлин не чувствовал себя «лордом», он выглядел и чувствовал себя братом Шестого ордена. У него нет земель, нет слуг, нет состояния, и тем не менее король объявил его лордом. Ваэлин воспринимал это как ложь — одну из многих.

Он кивнул сержанту Крельнику и пошел вдоль строя. Ему было тяжко смотреть в эти перепуганные глаза, наблюдающие за его продвижением. Некоторые держались прямее прочих, некоторые выглядели почище, некоторые были такие тощие и изможденные, что удивительно, как они вообще держались на ногах. И от всех них воняло — той густой, липкой вонью, которая была так хорошо знакома Ваэлину. От них несло их собственной смертью.

Он шел вдоль строя, пока что-то не остановило его. Одна пара глаз не следила за ним, а продолжала смотреть в землю. Ваэлин остановился и подошел поближе. Этот человек был выше большинства узников и шире в плечах, обвисшая плоть у него на груди говорила о том, что когда-то это тело было весьма мускулистым, но ослабело от долгого недоедания. Под слоем грязи на предплечье виднелся глубокий след от плохо зажившего шрама.