Энтони Райан - Песнь крови

— Однако она выросла достаточно крупной и свирепой, чтобы обеспечивать нам безопасность, — сказал сухощавый, холодно взглянув на Ваэлина. — Пока не явились вы.

— Это Харлик, — сказал Норта. — Он тебя боится. Как и большинство из них.

— Из них?

— Их тех, кто здесь живет. Это довольно странная компания.

Он отошел в угол, где были аккуратно сложены одежда и оружие Ваэлина, и бросил ему рубаху.

— Одевайся, я покажу тебе разрушенный город.

Снаружи ярко светило стоящее в зените солнце. Оно согрело воздух и разогнало тени из развалин. Они вышли из того, что некогда представляло собой какое-то общественное здание. Судя по его размерам и нагромождению символов на балке над входом, здесь находилось какое-то важное учреждение.

— Харлик думает, тут была библиотека, — сказал Норта. — Кому и знать, как не ему: он был важной персоной в Большой библиотеке в Варинсхолде. Но куда делись все книги? — Он пожал плечами.

— Обратились в пыль за прошедшие века, скорее всего, — сказал Ваэлин. Оглядевшись, он был ошеломлен впечатлением загубленной красоты. Изящество зданий, бросающееся в глаза в каждой линии и орнаменте, было искажено и нарушено во время разрушения города. Глаз выхватывал следы на каменной кладке и разбитых статуях: не трещины, оставленные временем, но шрамы, вырубленные в камне. Бросалось в глаза, что повсюду самые высокие здания попадали в разных направлениях, как будто их обрушили нарочно. В этих разрушениях чувствовалось насилие, говорящее о чем-то большем, чем лишения миновавших лет и суровость стихий.

— На город напали, — пробормотал он. — Его разрушили много веков тому назад.

— Вот и Селла говорит то же самое.

Лицо Норты слегка омрачилось.

— Ей иногда снятся сны. Дурные сны, о том, что здесь произошло.

Ваэлин обернулся к нему, ища на его лице следы неправильности. Норта, несомненно, изменился: усталость, от которой у него потускнели глаза после месяцев, проведенных в Мартише, ушла, сменившись чем-то иным, что Ваэлин узнал не сразу. «Он счастлив».

— Брат, — сказал он, — мне надо знать. Прикасалась ли она к тебе?

Лицо Норты сделалось одновременно насмешливым и настороженным.

— Отец мне как-то раз сказал, что есть вещи, которые благородному человеку обсуждать не к лицу.

Ваэлин не сразу решил, завидует он или злится оттого, что Норта так легко отрекся от своих обетов. И сам удивился, обнаружив, что не завидует и не злится.

— Я имел в виду…

Послышался стремительный скрежет когтей по камню. Ваэлину стоило немалого труда сдержать тревогу, когда боевая кошка Снежинка ринулась к ним, перемахнув через поваленную колонну, и едва не свалила Норту с ног, ткнувшись в него своей громадной башкой и громко замурлыкав.

— Привет, зверюга страшная, — поздоровался Норта. Он почесал зверюгу за ухом, как будто котенка погладил. Ваэлин невольно подался назад. По сравнению с мощью этого зверя даже Меченый выглядел хилым.

— Она тебя не обидит, — заверил Норта и стал чесать кошке подбородок. Она задрала голову. — Селла этого не допустит.

Норта повел Ваэлина сквозь развалины к группе зданий, которые выглядели менее разрушенными, чем остальные. Там были люди, человек тридцать всех возрастов, среди них носилось несколько детей. Большинство взрослых смотрели на Ваэлина со смешанным страхом и подозрительностью, некоторые — с неприкрытой враждебностью. Как ни странно, Снежинки никто из них не боялся, двое детей даже подбежали, чтобы ее погладить.

— Почему ты не забрал у него меч? — осведомился у Норты высокий чернобородый мужчина. Он сжимал в руке тяжелую дубинку с железным наконечником, а за ногами у него пряталась маленькая девочка, которая выглядывала оттуда расширенными от страха и любопытства глазами.

— Меч не мой, не мне его и забирать, — миролюбиво ответил Норта. — И тебе, Ранниль, пробовать не советую.

Ваэлина ошеломило то, как люди избегали его взгляда, когда они шли через лагерь. Двое из них даже лицо прикрыли, хотя он никого из них не знал. И еще песнь крови бормотала что-то свое. Эту мелодию Ваэлин прежде не слышал — она была похожа на узнавание.

Норта остановился рядом с крепко сбитым молодым человеком, который, в отличие от прочих, вообще не обратил на них внимания. Он сидел, окруженный кипами тростника, и его руки проворно сновали, с бессознательной ловкостью сплетая длинные стебли. Рядом лежало несколько готовых конусообразных корзин, как две капли воды похожих одна на другую.

— Вот Плетельщик, — сказал Норта Ваэлину. — Это его тебе следует благодарить за то, что ребра у тебя целы.

— Вы целитель, сударь? — спросил Ваэлин у молодого человека.

Плетельщик поднял на Ваэлина пустой взгляд. На его широком лице играла смутная улыбка. Потом он моргнул, как будто только теперь признал Ваэлина.

— Внутри все сломано, — сказал он невнятной скороговоркой. Ваэлин с трудом его понимал. — Кости, сосуды, мышцы, органы, все. Надо было чинить. Долго чинил.

— Вы меня чинили? — спросил Ваэлин.

— Чинил, — повторил Плетельщик. Он снова моргнул и вернулся к работе. Его пальцы опять задвигались, умело и уверенно, больше не останавливаясь. Он не оглянулся, когда Норта увел Ваэлина прочь.

— Он слабоумный? — спросил Ваэлин.

— Наверняка никто не знает. Он целый день сидит, плетет корзины, почти все время молчит. Бросает плести он только тогда, когда исцеляет.

— А как он обучился целительству?

Норта остановился и закатал рукав рубахи на левой руке. Вдоль предплечья шел тонкий шрам, бледный, еле заметный.

— Когда я прорывался наружу из шатра владыки битв, один из Ястребов угодил мне в руку копьем. Я зашил, как умел, но я же не целитель. К тому времени, как я добрался до гор, у меня начиналась гангрена, тело вокруг раны почернело и воняло. Когда я очутился среди этих людей, Плетельщик бросил свои тростники, подошел и положил руки на мою руку. Я почувствовал… тепло, почти жжение. А когда он отнял руки, рана выглядела вот так.

Ваэлин оглянулся на Плетельщика, сидящего в окружении своих тростников и корзин, и вновь ощутил бормотание песни крови.

— Тьма, — сказал он. Ваэлин окинул взглядом настороженные лица других людей и понял смысл новой мелодии песни. — В них всех это есть.

Норта подался ближе и тихо сказал:

— И в тебе тоже, брат. Иначе как ты мог меня отыскать?

Он ухмыльнулся, видя ошарашенное лицо Ваэлина.

— Ты так хорошо скрывал это все эти годы. Никто из нас даже не подозревал. Но от нее ты этого скрыть не смог. Она рассказала мне, что ты сделал для нее. За это я тебя покорнейше благодарю. В конце концов, если бы ты этого не сделал, мы бы с ней никогда не встретились. Идем, она ждет.

Они нашли Селлу на просторной площади в центре города. Дымил костер, над костром висел кипящий котел с похлебкой. Селла была не одна. Она гладила бока Плюю, и жеребец радостно всхрапывал. Когда конь завидел Ваэлина, всхрапывание сменилось знакомым раздраженным ржанием, словно приход хозяина был ему не по душе.