Энтони Райан - Песнь крови

— Ему это и впрямь нелегко далось, — заметил Баркус.

После завтрака Ваэлин простился с друзьями во дворе. Ему было приятно, что они изо всех сил стараются не показывать, как им не терпится.

— Я, это… — нехотя сказал Каэнис, — хочешь, я тоже останусь?

Ваэлин был изрядно тронут: он же знал, как отчаянно Каэнису хочется посмотреть на короля.

— Если ты не пойдешь, кто же мне башмаки-то купит?

Он пожал ребятам руки и помахал им вслед, когда они пошли к воротам.

Сам Ваэлин пошел навестить Меченого и, к своему удивлению, обнаружил, что его пес завел себе новую подружку: суку азраэльского волкодава, почти такую же рослую, как и он сам, хотя далеко не такую мускулистую.

— Она забралась к нему в вольер ночью, несколько дней тому назад, — объяснил мастер Джеклин. — Вера ее знает как. Удивительно, что он ее сразу не разорвал. Наверно, ему сделалось скучно одному. Пожалуй, оставлю их как есть, глядишь, через несколько месяцев щенки будут.

Меченый, как обычно, радостно распрыгался при виде Ваэлина. Сука держалась настороженно, но, увидев, как радуется ему Меченый, осмелела. Ваэлин принялся кидать им объедки и обратил внимание, что сука не ест, пока не поест Меченый.

— Она его боится, — заметил мальчик.

— Ну еще бы! — весело ответил мастер Джеклин. — И все равно их водой не разольешь. С суками такое бывает: выберут себе кобеля и ни за что от него не отстанут, что он ни делай. Совсем как бабы, ага?

Он расхохотался. Ваэлин понятия не имел, о чем он, но все же рассмеялся из вежливости.

— А ты, значит, на ярмарку не идешь? — продолжал Джеклин, отходя, чтобы бросить еды трем нильсаэльским терьерам, которых он держал в дальнем конце псарни. Это были обманчиво милые собачки, с короткими заостренными мордочками и большими карими глазами, но стоило зазеваться, как они немилосердно вцеплялись в протянутую руку. Мастер Джеклин держал их для охоты на зайцев и кроликов — в этом им не было равных.

— Мастер Соллис счел, что я отлыниваю от дела во время тренировки на мечах, — объяснил Ваэлин.

Джеклин неодобрительно цокнул языком.

— Надо стараться изо всех сил, иначе не выйдет из тебя настоящего брата. Вот в мое время за лень кнутом пороли. За первую провинность — десять ударов, а за каждую следующую — на десять больше. Бывало, каждый год десять, а то и двенадцать братьев помирали от порки.

Он ностальгически вздохнул.

— Но все равно, жалко, что тебе пришлось пропустить ярмарку. Там всегда есть хорошие собаки на продажу. Я и сам туда пойду, как тут управлюсь. Но народищу будет уйма — там же еще и казнь, помимо всего прочего. Нате вам, маленькие чудовища!

Он швырнул в вольер терьеров кусочки мяса, вызвав взрыв отчаянного тявканья и рычания, пока собачонки сражались за еду. Мастер Джеклин хохотнул, глядя на эту грызню.

— Казнь, мастер? — переспросил Ваэлин.

— Что? Ну да, король своего первого министра вешает. Измена и взятки, все как обычно. Так что толпень будет ого-го. Этого ублюдка все Королевство ненавидит. Налоги, понимаешь?

Во рту у Ваэлина пересохло, и сердце провалилось куда-то в живот. «Отец Норты. Сегодня казнят отца Норты. Вот почему Соллис нас не пустил. А меня оставил затем, чтобы это выглядело не так подозрительно… Чтобы я был здесь, когда придут вести».

Он невольно пристальнее всмотрелся в мастера Джеклина.

— Мастер Соллис был здесь сегодня утром? — осведомился он.

Джеклин не смотрел на него — он по-прежнему улыбался, не сводя глаз с собак.

— Мастер Соллис — мудрый человек. Мало вы его цените.

— То есть это мне придется ему сказать?! — проскрежетал Ваэлин.

Джеклин ничего не ответил. Он держал кусок ветчины над прутьями клетки и хмыкал каждый раз, как терьеры подпрыгивали, пытаясь его достать.

— Э-э… — Ваэлин запнулся, прокашлялся и принялся пятиться к выходу. — Я пойду, мастер?

Джеклин, не оборачиваясь, махнул рукой, с любовью глядя на грызущихся терьеров.

— Ах вы, маленькие чудовища…

Пересекая двор, Ваэлин ощущал, как груз ответственности буквально вдавливает его в булыжники мостовой. Он внезапно почувствовал, что ненавидит Соллиса и аспекта. «Командиром? — с горечью думал он. — Не хочу я быть командиром!»

Но по мере того, как он нехотя поднимался по винтовой лестнице, ведущей в комнату в башне, внутри зрела другая мысль, растущее подозрение, вызванное воспоминанием о лице Норты, когда тот уходил из трапезной. Тогда Ваэлин увидел только гнев, но теперь он понял, что там было нечто еще, какая-то решимость, решение…

Он застыл на полпути, когда до него дошло. «О Вера, только не это!»

Оставшиеся ступеньки он миновал бегом, ворвался в спальню и от ужаса заорал в голос:

— Норта-а!!!

Никого. «Может, он в конюшне. Он же любит лошадей…»

И тут он увидел, что окно открыто, а на кроватях нет ни простыней, ни одеял. Высунувшись в окно, Ваэлин увидел, что связанное белье свисает вниз футов на двадцать, а дальше еще пятнадцать футов до крыши сторожки у северных ворот и оттуда еще десять футов до земли. Для Норты, как и для всех остальных, это не было серьезным препятствием. Не успевший развеяться утренний туман позволил ему уйти под носом у дежуривших на стене братьев, большинство из которых к тому же предвкушали завтрак.

На миг Ваэлин подумал было, не стоит ли разыскать мастера Соллиса или аспекта, но отказался от этой мысли. Норту наверняка жестоко накажут, а у него все равно уже как минимум полчаса форы. К тому же Ваэлин даже не знал, в Доме ли Соллис и аспект — может, они тоже на ярмарке. К тому же в голове у него звенела жуткая мысль: «А что, если он успеет туда раньше? Что, если он увидит?»

Ваэлин проворно взял флягу с водой, пару ножей, привязал за спину меч. Подошел к окну, крепко ухватился за связанную Нортой веревку и принялся спускаться. Как он и думал, это оказалось нетрудно, через несколько секунд он уже был на земле. Туман почти развеялся, и следовало остерегаться, чтобы его не заметили. Ваэлин стоял, прижавшись к стене, пока брат, дежурящий на стене, скучающий парень лет семнадцати, не отошел подальше, а потом опрометью рванул к лесу. На тренировочном поле это было бы небольшое расстояние: всего каких-нибудь двести ярдов, — но сейчас, когда за спиной была стена и Ваэлин каждую секунду ожидал услышать окрик или даже свист стрелы, ему показалось, будто он пробежал добрую милю. Так что он испытал большое облегчение, очутившись в прохладной тени деревьев и немного замедлив бег. Этот темп все равно был довольно утомительным, но времени терять было нельзя. Примерно полмили Ваэлин бежал по лесу, потом свернул к дороге.

Дорога была более оживленной, чем когда бы то ни было: крестьяне с телегами, нагруженными припасами на продажу, семьи, раз в год выбравшиеся на люди, поглазеть на состязания и представления. В этом году обещанная казнь первого министра, несомненно, добавляла перчику грядущим развлечениям. Никого из путников эта перспектива не страшила. Ваэлин повсюду видел веселые, жизнерадостные лица. Он даже обогнал повозку, полную людей, которых он по топорам принял за дровосеков. Они хором распевали частушки о предстоящем событии.