Энтони Райан - Песнь крови

Он грустно покачал головой.

— Это очень жаль: война всегда ужасна.

Ваэлину дали келью в южном крыле. В келье ничего не было, кроме кровати и одного-единственного стула. Он быстро разделся и юркнул в постель, наслаждаясь непривычным, но роскошным ощущением прикосновения свежего, чистого белья. Однако, невзирая на комфорт, Ваэлину не спалось: разговоры мастера Гарина о Кумбраэле встревожили его. «Война всегда ужасна». Однако в глазах мастера было нечто, говорящее о том, что в глубине души ему не терпится пойти войной на фьеф еретиков.

Кроме того, его беспокоила холодность сестры Шерин. Ей явно не хотелось иметь с ним дела — а Ваэлин обнаружил, что это чрезвычайно его огорчает, — и она не испытывала особого пиетета перед Шестым орденом — что его почему-то не огорчало совершенно. Он решил, что завтра все же постарается добиться ее расположения. Он будет делать все, что она попросит, ни о чем не спрашивая, ни на что не жалуясь. Ваэлин подозревал, что на меньшее она не согласится.

Однако сильнее всего ему мешало уснуть то, что аспект Элера отказалась ответить на его вопросы. Ваэлин был так уверен, что она даст ему все ответы, которых он столь жаждет, что возможность отказа даже не приходила ему в голову. «Она же знает! — думал он без тени сомнения. — Отчего же она мне не говорит?»

Он так и уснул с вопросами, крутящимися у него в голове. Но сон не принес ему ответов.

Он заставил себя подняться с постели на рассвете, вымылся с головы до ног в корыте во дворе и явился на работу задолго до наступления пятого часа. Шерин все равно пришла раньше.

— Принесите бинты из кладовой, — приказала она. — Скоро к воротам сойдутся люди, ищущие лечения.

Когда Ваэлин проходил мимо, она нахмурила брови.

— От вас пахнет… ну, чуть получше, и то хорошо.

Он улыбнулся напоказ, как делал это Норта.

— Благодарю, сестра.

Первым явился старик с негнущимися суставами, без конца рассказывающий о тех временах, когда он служил моряком. Сестра Шерин вежливо слушала его повествования, втирая бальзам ему в суставы. На прощание она дала банку снадобья ему с собой. Следующим пришел тощий молодой человек с трясущимися руками и красными глазами, который жаловался на сильные боли в животе. Сестра Шерин пощупала ему живот и пульс на запястье, задала несколько вопросов и сказала ему, что Пятый орден не снабжает наркоманов красноцветом.

— В задницу его себе засунь, сука орденская! — рявкнул на нее молодой человек.

— Попридержи язык! — воскликнул Ваэлин и шагнул вперед, намереваясь выкинуть его вон, но Шерин остановила его сердитым взглядом. Она бесстрастно слушала, как молодой человек не меньше минуты честил ее на все корки, опасливо поглядывая при этом на Ваэлина, а потом вылетел прочь, хлопнув дверью. Его брань разносилась по всему коридору.

— Я в защитниках не нуждаюсь, — сказала Шерин Ваэлину. — Ваш богатый опыт тут ни к чему.

— Прошу прощения, — ответил он, скрипнув зубами. Улыбнуться, как Норта, на этот раз не вышло.

К ним приходили люди любого возраста и вида: мужчины, женщины, матери с детьми, сестры с братьями, изрезанные, избитые или больные. Шерин как будто с первого взгляда инстинктивно понимала природу их страданий и трудилась без отдыха, не покладая рук. Она всех лечила одинаково заботливо и тщательно. Ваэлин смотрел, подавал бинты или лекарства, которые ему было велено, пытался чему-то учиться, но вместо этого не сводил глаз с Шерин. Его завораживало, как меняется у нее лицо за работой: суровость и отстраненность сменялись участием и добротой. Со своими подопечными она смеялась и шутила. Многих она явно хорошо знала. «Потому они к ней и ходят, — осознал он. — Ей не все равно».

Он тоже изо всех сил старался помогать: приносил, уносил, успокаивал тех, кому было страшно, неуклюже пытался утешать жен, сестер или детей, которые привели лечиться раненых. Большинству нужно было только дать лекарство или наложить несколько швов, некоторые, те, которых Шерин так хорошо знала, страдали хроническими заболеваниями, и времени на них уходило больше всего, потому что сестра подробно их обо всем расспрашивала, давала советы, выражала сочувствие. Дважды приносили тяжелораненых. Первым был мужчина с раздавленным животом, угодивший под телегу. Сестра Шерин пощупала пульс у него на шее и принялась ритмично давить ему на грудь, упираясь обоими кулаками в грудину.

— У него сердце остановилось, — объяснила она. И продолжала делать это, пока изо рта у человека не хлынула кровь. — Все, умер…

Она отступила от кушетки.

— Пригоните из кладовки каталку и отвезите его в морг. Морг в южном крыле. Да вытрите кровь у него с лица. Родным будет неприятно это видеть.

Ваэлину уже случалось видеть смерть, но все же он был поражен ее холодностью.

— Как, и все? Неужели вы больше ничего не можете сделать?

— У него по животу проехалась телега весом в полтонны. Его кишки превратились в кашу, а позвоночник — в пыль. Я тут ничего сделать не могу.

Второго тяжелораненого принесли королевские стражники — уже вечером. Это был крепкий мужик с арбалетным болтом в плече.

— Прошу прощения, сестрица, — извинился сержант, с помощью двух стражников взгромоздив свою ношу на стол. — Мы бы не стали отнимать у вас время на подобные пустяки, но, если у нас окажется еще один труп, нам здорово влетит от капитана.

Он с любопытством бросил взгляд на синее одеяние Ваэлина.

— Эй, брат, а ты, кажись, орденом ошибся!

— Брат Ваэлин прибыл к нам, чтобы учиться целительству, — сообщила сержанту сестра Шерин и склонилась над раненым, осматривая рану.

— С двадцати футов? — поинтересовалась она.

— Скорее, с тридцати! — один из стражников гордо хмыкнул, продемонстрировав свой арбалет. — Да еще на бегу!

— Ваэлин… — пробормотал сержант, пристально разглядывая юношу с головы до ног. — Аль-Сорна, верно?

— Да, это мое имя.

Трое стражников расхохотались. Это был неприятный смех. Ваэлин немедленно пожалел, что утром оставил меч у себя в келье.

— Тот маленький брат, что в одиночку положил десятерых Ястребов, — сказал стражник помладше. — А ты выше, чем рассказывали.

— Не десятерых, а… — начал было Ваэлин.

— Эх, жалко, я этого не видел! — перебил сержант. — Терпеть не могу этих чертовых Ястребов, вечно они пыжатся и важничают. Но, говорят, они замышляют страшную месть. Так что смотри в оба.

— Я всегда смотрю в оба.

— Брат, — перебила его Шерин, — мне нужен шовный материал, иголка, зонд, зазубренный нож, красноцвет и корровое масло, только не сок, а гель. Да, и еще тазик воды.

Ваэлин бросился выполнять поручение, радуясь случаю избавиться от внимания стражников. Он отправился в кладовку и нагрузил на поднос все необходимое. Вернувшись в смотровую, он обнаружил там свалку. Крепкий мужик был на ногах. Он забился в угол, его мускулистая рука стискивала горло сестры Шерин. Один из стражников лежал на полу, из бедра у него торчал нож. Остальные двое стояли, размахивая мечами и выкрикивая яростные угрозы.