Наталья Осояну - Звёздный огонь [litres]

«Невеста ветра» отплывает перед рассветом. Времени более чем достаточно.

– Я-то сам в команде недавно, – задумчиво признался Грейди. – Но старик Силард сказал, что таких, как ты, повидал немало. Он сказал, вас тянет к «Невесте», будто кто-то где-то произнес сильное слово…

Тут пересмешник вздрогнул во второй раз, причем вовсе не от сладких воспоминаний. Первое время он размышлял о том, какие именно слова, произнесенные принцессой, были сильными, но всякий раз эти размышления пробуждали в его душе тьму. Он приучился гнать их прочь.

Скоро он выполнит задание Ризель и избавится от… слов.

Ведь дело в словах, не так ли?

– Налей еще, – попросил рыжеволосый матрос, блаженно улыбаясь.

Ну конечно, в словах. Не будь Ризель цаплей, Хаген ни за что не отправился бы на поиски одного из самых опасных людей в целом мире. Ведь он, что бы там ни говорили, настоящий пересмешник, а не какая-нибудь полоумная кукушка.

– Так-так-так, – негромко сказал Крейн, оглядывая собравшихся. – Когда мне в следующий раз понадобится отлучиться на берег, вы тут друг друга поубиваете?

Хаген нахмурился. Возможно, феникс прожил среди людей слишком много лет и позабыл, что означают некоторые слова. С другой стороны, как он мог об этом забыть? Ведь разноцветные глаза для обычного человека – всего лишь забавная шутка природы, а для магуса – такая же странность, как белые волосы Хагена и Ризель.

Капитан одарил пересмешника долгим взглядом, словно прочитав его мысли.

– Бэр, проведи Умберто вниз. – «Вниз» – в брюхо фрегата, где провинившемуся моряку предстояло провести какое-то время. Хаген там уже побывал, и воспоминания о недолгом добровольном заключении были еще свежи в его памяти: сырость, холод, неприятное зеленоватое свечение стен, шебаршение маленьких лодок по углам… – Со вторым, хм, дебоширом я разберусь сам.

– Не надо меня вести, – рявкнул Умберто. – Я знаю дорогу.

Он уставился на Крейна с необыкновенной злостью, которую ощутил бы и слепой; феникс помрачнел, но ничего не сказал – по крайней мере вслух. Они вдруг сделались похожими на две грозовые тучи. Хаген невольно взглянул на Джа-Джинни, а потом – на Эсме. Крылан выглядел бесстрастным. Целительница с трудом сдерживалась, чтобы не… вступиться за Умберто? Не дать Крейну убить его? Понимала ли она, что происходит, или просто действовала сообразно своим целительским инстинктам? Хаген понял, что запутался окончательно и бесповоротно.

Умберто исчез в трюме. Крейн закрыл глаза и тяжело вздохнул. Он выглядел, как теперь понял Хаген, расстроенным – и явно не из-за глупой драки. Вероятно, беседа с Лайрой Арлини привела совсем не к тому результату, какой требовался капитану «Невесты ветра».

– Джа-Джинни, Эсме, – проговорил Крейн будничным тоном, словно не случилось ровным счетом ничего особенного. – Жду вас у себя. Хаген… ты тоже зайди.

– Дело дрянь, – проговорил человек-птица, когда магус скрылся из вида. Пересмешник, от неожиданности потерявший дар речи, взглянул на крылана с надеждой на объяснение. Тот явно был встревожен. – Ой, дрянь… Лайра продержал его всю ночь, и, похоже, не зря. Помимо того, что нам придется поработать на короля Окраины, капитан еще и отыграется на нас за то, что ему пришлось уступить.

– И зачем ему я?.. – растерянно спросил Хаген.

– Ты-то? – переспросил Джа-Джинни с ехидцей. – Не знаю. Может, он как раз на тебе и хочет сорвать зло.

В каюте Крейна пересмешнику не приходилось бывать ни разу, и он, едва переступив порог, с любопытством завертел головой, разглядывая обстановку – сундуки, книжные полки, ворох карт и какие-то журналы на большом столе. Ничего необычного. Джа-Джинни сложил крылья, отступил в дальний угол и скрестил руки на груди, а Эсме остановилась, сделав всего два шага. Пересмешник замер у самого порога, усилием воли сосредоточившись на происходящем.

Крейн, поджидавший их у окна, опять вздохнул и сказал:

– Да проходите вы ближе, что встали. Я зол, но не до такой степени, чтобы навредить кому-то из своих.

Джа-Джинни, хмыкнув, подошел к столу, когтистой лапой царапнул пол, придвигая трехногий табурет поближе к целительнице. Потом сел сам – чуть поодаль, распахнув крылья и по привычке заняв столько места, что хватило бы на троих. Хаген, поразмыслив, решил к столу все-таки не подходить и сел на крышку какого-то сундука.

Этим утром судьба определенно вела его все более и более причудливым курсом.

– Итак, – провозгласил человек-птица, – мы слушаем тебя, капитан. Такое ощущение, что всю прошлую ночь ты беседовал не с Лайрой Арлини, а со Звездочетом или с кем-то похлеще. Что произошло? Неужели в коллекции нашего собирателя карт не нашлось ничего подходящего?

Крейн почему-то медлил с ответом, и Эсме нарушила молчание:

– Может, Лайра запросил слишком высокую цену?

Магус и крылан переглянулись, рассмеялись, и охватившее их напряжение, от которого как будто звенел сам воздух, исчезло. Пересмешник же, напротив, ощутил растущую злость. Он в этой компании лишний; он на «Невесте ветра» простой матрос, да еще и проникший на борт обманом; так что же он делает в капитанской каюте?

Его душевное волнение от капитана не ускользнуло.

– Полагаю, ты хочешь меня о чем-то спросить? – проговорил феникс, вскинув бровь.

– Да, – ответил Хаген и тут же понял, что короткое слово прозвучало как-то слишком уж дерзко. Но отступать было поздно. – Я хочу спросить, капитан, не разумнее ли… э-э… сначала разобраться с дебоширом , а потом обсуждать секреты, не предназначенные для посторонних ушей? Может, я неверно вас понял, и мне следует зайти позже?

Пересмешник встал, будто готовясь уйти. Феникс покачал головой.

– Сядь, – сказал он беззлобно. – Я тебя не отпускал.

– Тогда скажите, зачем я здесь.

Крейн и Джа-Джинни переглянулись; по губам Эсме скользнула легкая усмешка. Так ведут себя взрослые, когда подросток пытается объяснить им свою правоту и вот-вот запутается в собственных аргументах.

«Что я творю? – по-настоящему ужаснулся Хаген. – Что со мной происходит?..»

Крейн произнес вполголоса, словно обращаясь к самому себе:

– Три тысячи кракенов, он мне больше нравился в облике Грейди. Сидел смирно, не говорил лишнего, а о драках даже не думал. В тихой заводи мерры водятся… – В разноцветных глазах полыхнули красные искорки. – Кто сказал, что я не накажу тебя за нарушение дисциплины? Накажу. Позже.

У пересмешника вдруг подкосились ноги, и он рухнул обратно на свой сундук.

– Магус-оборотень в качестве простого матроса – немыслимое расточительство, – продолжил Крейн. – Я решил, что твои таланты могут пригодиться, и поэтому намерен посвятить тебя в наши планы. Возражения есть?