Наталья Осояну - Звёздный огонь [litres]

– Превосходная работа! – уважительно сказал Крейн. – Такой не постыдился бы и столичный мастер. Чья она?

– Эту карту делали несколько человек, – сказал правитель со странной грустью в голосе. – Но руководил ими и рисовал ее мой сын.

– Как это Лайра не забрал его к себе, копировать древние манускрипты и карты? – искренне удивился Крейн. – Дражайшее величество любит лучшее и лучших, в этом он настоящий король.

– Тэррон провел в Кааме год, но вернулся, – ответил Нами. – Я радовался этому, но лучше бы Лайра его не отпускал… он один из тех, кто испил отравленной воды…

Теперь Хагену многое сделалось понятно – и отчаяние, то и дело проскальзывавшее во взгляде правителя, и надежда на спасение, пришедшее в Ямаоку под изумрудно-зелеными парусами.

– Его сон похож на смерть, – отрешенно проговорил Нами. – Он почти не дышит…

– Все будет хорошо, – Крейн подошел к измученному непосильными заботами человеку и положил руку ему на плечо. – Вот увидите, мы расправимся с нею. А Эсме – лучшая целительница Десяти тысяч островов, она творит чудеса.

– Заступница… – выдохнул правитель. – Пусть она поможет…

Капитан шагнул вперед, к карте, и надолго застыл перед ней, внимательно разглядывая каждый штрих. Особенно его интересовали очертания побережья, и Хаген невольно начал догадываться, о чем сейчас думает Крейн: ведь если тварь кто-то привез на остров, он должен был оставить следы… или этот «кто-то» все еще здесь.

– Умберто! – позвал капитан. – Я хочу, чтобы ты взял лодку и проверил вот эту бухточку… и вот эту тоже… Нами, западная часть острова необитаема, ведь так?

– Да, – отозвался правитель. – Там жили несколько семей, но потом они перебрались поближе к городу. В тех лесах водятся ядовитые змеи и… прочие твари.

– Превосходно. Ты меня понял, дружище? Посмотри внимательно на карту. Пройдешь вдоль берега, потом высадишься и внимательно все осмотришь. Только осторожнее. Вдруг среди прочих тварей попадутся двуногие?

– Понял, капитан.

– Тогда отправляйся! То есть… я хотел сказать… – Магус на мгновение умолк и нахмурился. Умберто и Хаген переглянулись, и в тот же миг Крейн, усмехнувшись, договорил: – Отправляйтесь-ка вдвоем !

Тот злополучный ливень его едва не убил.

Неделя болезни сделала молодого магуса беспомощным, как новорожденный котенок. Он с трудом вставал с постели – дрожали ноги, кружилась голова, – и не мог поднести ложку ко рту, не расплескав половины. Эта слабость и внезапное осознание того, что небесная кровь не гарантирует бессмертия, угнетали Хагена, но все-таки в глубине души он желал, чтобы прежние силы больше к нему не возвращались.

Все из-за Триссы.

Кузина напрочь позабыла о тех месяцах, когда они – по ее вине – относились друг к другу как совершенно чужие люди и едва ли парой слов обменивались за ужином. Второй такой заботливой сиделки было не сыскать, и, что самое главное, во всех ее поступках чувствовалась искренняя, неподдельная тревога за Хагена. Трисса сидела у его постели день и ночь, подавала лекарство, кормила с ложечки, читала дурацкие книги Пейтона о ядовитых растениях – о, теперь для молодого пересмешника в целом мире не нашлось бы темы интереснее! Она рассказывала ему о том, что происходило в городе, они шутили, смеялись и строили планы на будущее…

Как-то раз на исходе дня Пейтон милостиво отпустил больного племянника погулять по набережной – естественно, под присмотром «сиделки». Когда они отошли достаточно далеко, Трисса взяла кузена под руку, и он почувствовал себя счастливейшим из небесных детей.

– Ты не устал? – заботливо спросила девушка. – Мы можем вернуться, если ты еще не чувствуешь себя достаточно сильным.

– Готов идти с тобой хоть на край света! – бодро отозвался Хаген, хотя на самом деле каждый шаг давался ему с трудом. – Пешком, естественно!

– Герой! – фыркнула Трисса. – Пешком он пойдет, как же. Неделю назад чуть не умер, а теперь уже на край света собрался.

– Так ведь не умер же, – сказал он. – Все благодаря тебе, кузина!

– Нет-нет, я тут ни при чем. – Она смутилась и покраснела. – Ты лучше вот что мне расскажи… давно хотела спросить… мой отец ведь еще не требовал от тебя каких-нибудь странных услуг?

– Странных? – переспросил Хаген, холодея. – О чем ты?

– Ну-у, знаешь ли… – Трисса покраснела еще сильнее. – Быть может, он просил что-нибудь раздобыть – вещь или сведения, – преобразив при этом облик?

– Нет, – ровным голосом проговорил Хаген. – Он просто учит меня разным вещам, но ничего не просит взамен.

Лицо кузины тотчас же просветлело. Он заставил себя улыбнуться.

– Превосходно! – воскликнула Трисса. – Восхитительно! Скажи-ка, братец, ты не мог бы мне кое-что пообещать?

– А чего ты хочешь? – спросил он, остановившись. Теперь они смотрели друг другу в глаза. – Звезду с неба? Сокровище из морских глубин? Одно твое слово, и я…

– Все гораздо проще, – она положила ладони ему на плечи. – Ты пообещаешь мне сейчас никогда не соглашаться на просьбы Пейтона Локка, если они покажутся тебе… странными. Плохими. Э-э… бесчестными. Ты понял? Никогда-никогда.

Улыбка Хагена застыла.

– Хорошо, Трисса. – «Ты опоздала всего на неделю, кузина…» – Если твой отец меня о чем-то попросит, я прислушаюсь к своей совести.

На мгновение в ее взгляде промелькнула тревога – девушка почувствовала, что он неискренен. Но Хаген не зря учился у Пейтона столько месяцев: и щупач не распознал бы обмана, поэтому Трисса в конце концов ему поверила. Как часто он потом вспоминал этот краткий миг, когда еще можно было что-то изменить…

Они стояли рядом, не в силах ни пойти дальше, ни вернуться домой. В это время в порт входил большой фрегат под флагом, на котором издалека виднелись цвета императорского дома Цапли, и это было странно: в Фиренце не ждали высоких гостей. На пристани уже собрались люди, с удивлением и тревогой следившие за приближением корабля. Должно быть, многие вспомнили старую поговорку: непрошеными приходят лишь глупые гости да дурные вести.

Хаген и Трисса ничего не видели. Они смотрели друг на друга.

На следующий день кузина ворвалась в его комнату точно ураган и принялась взволнованно расхаживать из угла в угол. Она то и дело останавливалась, как будто желая что-то сказать, – и взмахивала руками растерянно и беспомощно, не в силах произнести ни слова. Хаген отложил книгу, которую лениво листал перед этим, и спросил:

– Что случилось? На тебе лица нет.

– Случилось?! – воскликнула она. – Ох, Заступница… Хаген, скажи, что я сплю!

– Могу ущипнуть, чтобы ты проснулась. – Он пожал плечами. – Только отцу не рассказывай.

– Шутишь? – Трисса чуть было не набросилась на него, словно разъяренная кошка. – Да как ты можешь шутить?!