Наталья Осояну - Звёздный огонь [litres]

Поравнявшись с пожирателем, кархадон высоко подпрыгнул над водой и рухнул прямиком в переплетение щупалец. Его костяной таран вонзился в плоть мерзкой твари, и та впервые подала голос – завопила так, что Умберто и Ролан заткнули уши. Две твари дергались и извивались, пытаясь убить друг друга; пожиратель постепенно опутывал кархадона щупальцами, а тот все глубже впивался в своего противника. Волны шли от них во все стороны, а водяная пыль не позволяла двум ошеломленным морякам разглядеть подробности, но на мгновение Умберто показалось, что два сражающихся создания… сливаются друг с другом, как две полурасплавленные свечи.

И скоро все закончилось – кархадон и глубинный ужас вместе ушли на дно.

– Развяжи меня, – раздался хриплый голос Крейна. – Нам больше ничего не угрожает.

Умберто опустился на колени рядом с капитаном, но выполнять приказ не торопился. Перед его глазами все еще стояла страшная и удивительная картина: чудовища, бьющиеся в предсмертных конвульсиях. Что, ради всего святого, здесь произошло?!.

– Сначала расскажи, что за план был в твоей безумной голове с самого начала и почему ты меня в него не посвятил.

Магус издал раздраженный смешок:

– Хочешь сказать, ты согласился бы на такое по доброй воле? Если да, то на борту «Невесты» многовато безумцев, не находишь?

– Команда во всем подобна капитану, – мрачно ответил Умберто. Он вдруг почувствовал, что руки сами тянутся к веревкам, опутавшим Крейна, и понял, что долго сопротивляться не сможет. – Ты не зря нас по всем островам собирал.

– Шутки в сторону, – перебил магус. – ~Развязывай.~

Пришлось подчиниться. Когда Крейн поднялся, разминая затекшие руки, в его глазах затихал гнев, а губы кривились в язвительной усмешке. «Ну давай, – подумал Умберто. – Ударь меня, сожги меня. Пресветлая, это добром не кончится!»

Магус, однако, справился с собой.

– Ты помнишь тот день, когда мы впервые встретили эту тварь? – спросил он.

– Я бы сказал – день, когда нас едва не съели, – ответил Умберто. – Такое не забывается.

– В трюм! Прячьтесь, быстрее! – он закричал так, что чуть было не сорвал голос, но Эсме и Эрдан не услышали. Они стояли, парализованные страхом, и глядели, как за бортом «Невесты ветра» одно за другим вздымаются белесые щупальца неведомой твари, которую позже сам корабел назовет глубинным ужасом. Но о том, что «позже» наступит, Умберто в тот момент не знал; он выхватил саблю и ринулся в атаку, рубя мерзкие отростки направо и налево.

Вскоре на палубе «Невесты ветра» началось сражение, подобного которому не случалось ни до, ни после встречи с чудовищем из глубин. Чем яростнее бились моряки, тем быстрее прибывали щупальца, и казалось, что этому безумию не будет конца, что отныне и впредь им суждено вечно сражаться с бессмертным врагом. Во все стороны летели ошметки плоти, голубая кровь залила все вокруг, но на место одного отрубленного щупальца прибывали два-три новых, а вот павших матросов некому было заменить.

– Эсме, уходи отсюда! Прячься!

Это предостережение, которого целительница все равно не послушалась, едва не стоило ему жизни: левую руку что-то схватило, дернуло с силой – в плече хрустнуло, боль хлынула волной, – и Умберто в мгновение ока очутился у самого борта.

Красноглазая морда уставилась на него. Время застыло.

Через несколько дней моряк вспоминал, что в этот миг думал не о смерти, а о том, что его сожрет самое несуразное чудище из всех возможных. «А-а, я так и знал! – усмехнулся Крейн, когда помощник ему в этом признался. – Ты, хоть и живешь несуразно, погибнуть хочешь элегантно и со вкусом, чтобы потом товарищам нестыдно было вспоминать!» Именно Крейн тогда спас его, а вскоре и самого магуса щупальце схватило, но не за руку – за шею…

– …В тот момент я почувствовал нечто весьма странное, – сказал Крейн. – Даже не знаю, как объяснить. Я ощутил связь с этой… с этим чудовищем, и оно тоже почувствовало меня. Мы будто смотрели друг на друга сквозь черное стекло.

– Оно… говорило с тобой?

– Не в том смысле, что ты имеешь в виду, – Крейн покачал головой. – Но ведь и «Невеста ветра» говорит со мной не словами, а образами. Вообще-то я потом подумал, что это чувство похоже именно на связь с другим фрегатом… теперь убедился, что это правда.

Умберто нахмурился:

– Бред какой-то. Выходит, пожиратели разумны? Я не верю…

– Я не сомневался, что ты не поверишь, – негромко произнес магус. – Жаль, мне не удалось подольше с ним… э-э… пообщаться. Такое чувство, будто эта тварь пыталась сказать мне что-то важное.

Умберто хотел съязвить, но его отвлек какой-то странный писк. Он оглянулся, Крейн тоже поднял голову: Ролан, о котором оба моряка совершенно забыли, глядел на них широко раскрытыми глазами, его лицо побелело от страха.

– Вы теперь меня убьете? – спросил он севшим голосом.

Пираты переглянулись.

– А это идея, – сказал Крейн. – Здорово придумано!

– Да уж! – фыркнул Умберто. – По крайней мере, вербовщику ты точно не достанешься.

И тут на него снова накатило. ~~~~~~

~~~~~~

– Все, надоело! – Джа-Джинни швырнул карты на стол и отвернулся.

Крылан успел потерять счет сегодняшним победам: Бэр в картах был несилен, обыграть его не стоило труда, и поэтому настроение Джа-Джинни начало портиться еще около полудня, а теперь уже настала глубокая ночь. Останься Эсме на корабле, он прервал бы игру ради возможности поболтать с целительницей о том о сем, но девушке повезло – капитан ее отпустил. «Пожалеешь, – сказал ему крылан еще утром. – Мне кажется, она задумала какую-то проделку». «Я был бы только рад, – парировал Крейн. – Тем самым она окончательно докажет, что оказалась на борту моего судна не зря!»

Сейчас Джа-Джинни вполне созрел для того, чтобы признаться самому себе: он никаких странностей в поведении Эсме не заметил, а просто хотел схитрить, чтобы не лишиться достойной компании на время вынужденного заточения.

– Скучно, – пробормотал крылан. – Пресветлая, я помираю от скуки!

Бэр, пыхтя от усердия, собирал рассыпавшиеся карты; сейчас он ничем не напоминал того сурового гиганта, который наводил ужас на матросов «Невесты ветра» и мог за какую-нибудь провинность с одного удара выбить дух из кого угодно. Джа-Джинни наблюдал за гроганом, прищурив глаза: он догадывался, отчего этот лохматый верзила так спокойно и добродушно ведет себя, когда они остаются вдвоем. «Считаешь, мы похожи? – спросил крылан мысленно, зная, что ответа на вопрос не получит. – В чем-то ты прав, дружище, – вот сегодня, к примеру, нам обоим не спится…»

Что-то стукнуло, звякнуло, и по ступенькам трапа сбежал Кузнечик. Джа-Джинни и Бэр уставились на юнгу, который, сонно моргая и потирая ушибленный впопыхах локоть, сказал: