Антон Демченко - Шаг второй. Баланс сил [litres]

А по возвращении с завтрака меня в номере ждал сюрприз. Нет, я искренне надеялся, что затея с посланием принесёт свои плоды. Но даже не предполагал, что он будет настолько хорош! И плевать, что двухвостый смотрит волком. Не такой уж тяжёлой вышла посылка, чтоб устраивать очередной торг за рыбу. Я же сказал: два осетра, значит, два. Вот. Осталось только их найти, но, думаю, Света не откажется заглянуть в пару рыбных лавок после очередной нашей прогулки по городу.

Хозяин кабинета поправил небрежно завязанный узел халата и, усевшись в роскошное кресло, протяжно, напоказ, зевнул, ничуть не стесняясь присутствия постороннего человека в его кабинете.

– Ну, что у тебя стряслось такого, что ты не постеснялся поднять с постели старого человека… я бы даже сказал, снять его с чрезвычайно горячей грелки? – с лёгкой насмешливой ноткой поинтересовался хозяин кабинета у гостя, застывшего в дверях по стойке «смирно».

– Известие от одного талантливого юноши получил, – скупо улыбнулся подчинённый.

– Не понял, – всякий намёк на весёлость исчез из тона его собеседника, будто его ледяным ветром выдуло. – Я неделю обхаживал эту стервочку, затащил её в постель, а ты меня отвлекаешь только для того, чтобы сообщить о каком-то известии от какого-то мальчишки?

– Вы сами приказывали снимать вас с любой… б…ди, если поступит какая-то интересная информация об этом человеке, – невозмутимо пожал плечами молодой человек.

– Когда? – в неподдельном изумлении вытаращился на своего подчинённого хозяин кабинета. – Когда это я такую глупость ляпнул?

– Чуть больше полугода назад. Сразу после эксцесса с… – боец не договорил.

– Барном, – глухо завершил за него боярин и, откинувшись на спинку кресла, тяжело выдохнул. – Никак Ерофей Хабаров что-то учудил?

– Письмо прислал, – кивнул собеседник.

– Мне? – Хозяин дома окинул взглядом широкий и длинный, словно парапет причала дирижаблей, стол, но, не заметив на нём конверта или чего-то на него похожего, воззрился на подчинённого.

– Нет, Шалей Силыч, – покачал головой тот. – Письмо получил я. И поспешил доложить о нём вам.

– И где оно, Борхард? – прищурился боярин.

– Секунду, – появившаяся на плече Брюсова ничем не примечательная серая ворона глухо каркнула и, тряхнув лапой, уронила в руку хозяина небольшой свиток. – Это копия с доставленного иллюзором Ерофея письма.

– Тактильная и оптическая иллюзия? – протянул Ростопчин, с интересом поглядывая на развёрнутое и положенное перед ним на стол послание человека, доставившего немало хлопот дому Ростопчиных. Хотя, справедливости ради, стоит признать, что в том было немало вины самого боярского рода. Точнее, некоторых его слуг. Верных, но слишком ретивых. Можно сказать, не по времени.

– Ерофей перед отъездом подарил, – кивнул гвардеец. – Да вы читайте, Шалей Силыч, читайте…

– М-м… читаю, Борхард, читаю, – невнятно пробормотал боярин, скользя взглядом по ровным строчкам письма. И чем дольше он читал, тем шире становилась улыбка. – Ха! Какой ушлый юноша! Ну-ну… да, интересно. О! И даже так? Впрочем, почему бы и нет? Борхард?

– Да, Шалей Силыч? – немедленно откликнулся тот.

– Ты идентификатор и номера сертификатов сверил? – поинтересовался боярин.

– Так точно. Совпадение полное, – кивнул гвардеец.

– Замечательно, – с довольством обожравшегося сметаны кота почти проурчал Ростопчин. – Выполни его просьбу, как собрат по оружию. И позови Мжевецкого, попробуем отплатить юноше за его подарок. Кстати, медальон где?

– На столе в моём кабинете, – отрапортовал Брюсов. – Я не рискнул его трогать. Фонит менталом на всю комнату.

– Понял, тогда туда его и пригласи, – протянул Ростопчин, но тут же вскинулся. – Да, а как он планирует доставку? И как смог передать тебе нож и медальон?

– На территории Ерофея нет, – поняв, к чему клонит хозяин дома, ответил гвардеец. – Всё проверили, но… он же пишет в письме…

– Да вижу, вижу, – отмахнулся боярин и, чуть подумав, усмехнулся. – Ладно, посмотрим, чем ещё он нас сможет удивить.

Продолжить беседу им не дал тихий скрип открывающейся двери. Появившаяся на пороге закутанная в тонкую простыню девушка с роскошной фигурой и пышной рыжей гривой волос, не обратив никакого внимания на стоящего в тени гвардейца, продефилировала через комнату и, усевшись на край стола, позволила ткани соскользнуть с молочно-белого идеально очерченного бедра.

– Милый, я тебя заждалась, – проворковала гостья.

Ростопчин бросил короткий взгляд на изобразившего каменного истукана гвардейца и, улыбнувшись, поднялся с кресла. После чего подхватил тихо взвизгнувшую пассию на руки и понёсся прочь из кабинета.

– Об исполнении доложишь утром, Борхард! – донеслось до Брюсова из коридора.

Гвардеец только покачал головой и, покинув кабинет вслед за его хозяином, аккуратно запер за собой дверь. Рассчитывать на отдых этой ночью, в отличие от боярина, ему не приходилось. Ну, да и ладно. Вот поднимет спящего главу исследовательского корпуса, и сразу жить станет веселее. Как говорится: сделал гадость, сердцу радость. А уж сделать гадость господину Мжевецкому… это и вовсе счастье!

Услышав характерные звуки, доносящиеся с галереи второго этажа, весьма прозрачно намекающие, что до спальни боярин с его гостьей не дотерпели, Борхард вздохнул и резко изменил маршрут. Ну, почти счастье, да.

Или нет? Поначалу-то Ростислав ворчал и обкладывал матом разбудившего его гвардейца и еле ползал по своей квартире, всем своим видом показывая, как он относится к сумасбродам, не желающим спать по ночам. Но, оказавшись в кабинете Брюсова и увидев медный медальон, Мжевецкий моментально преобразился. Не прошло и нескольких секунд, как по чувствам гвардейца полоснуло ощущение близких ментальных возмущений, целым каскадом обрушившихся на непримечательный металлический кругляш с кожаной тесьмой. А взглянув в глаза учёного, Брюсов понял, что руководитель исследовательского корпуса дома Ростопчиных окончательно и бесповоротно потерян для общества. Покачав головой, Борхард заглянул в ящик стола, выудил из него початую бутылку «Шустова» и, подвинув своё кресло поближе к зеву небольшого камина, устроился в нём поудобнее. Очевидно, придётся подождать, пока Мжевецкий удовлетворит свой интеллектуальный голод.

Ждать пришлось довольно долго. Лишь спустя добрых полтора часа Ростислав Храбрович оторвался от изучения медальона и, смахнув с лица пот, ничтоже сумняшеся опрокинул в глотку остатки коньяка, не удосужившись даже воспользоваться рюмкой. Громко выдохнув, Мжевецкий практически рухнул в единственное свободное кресло в комнате и уставился на Брюсова пустым взглядом. В полной тишине Борхард приподнял бровь, безмолвно предлагая учёному наконец высказать всё, что тот думает о приобретении Ростопчиных. И Мжевецкий его понял.