Антон Демченко - Шаг второй. Баланс сил [litres]

– Угощайтесь, господин ротмистр. После уличной холодрыги горячий кофе с коньяком – первое дело, – телекинезом открыв дверцу бара, я отлевитировал бутылку коньяка на столик.

– М-м, благодарю, – чуть растерянно произнёс Лозовой, но почти тут же взял себя в руки и, вдохнув поднимающийся над кофейником аромат, плеснул себе в чашку горячего кофе, после чего щедро разбавил его коньяком. Пригубив получившийся напиток, ротмистр довольно кивнул и, отставив в сторону чашку, выудил из лежащего на коленях планшета небольшой конверт. – Возьмите, Ерофей Павлович.

Ротмистр поднялся с кресла и, не прощаясь, вышел из номера. Я же бросил взгляд на переданное мне письмо и вздохнул. Спрашивается, и на кой нужны все эти древние ужимки с паролями… «У вас продаётся славянский шкаф?» – «Не желаете кофе?» Тьфу, конспираторы, чтоб их!

Письмо присланное, точнее, переданное ротмистром «серых», оказалось смутным и путаным, даже расшифровка по простому, «детскому» шифру, который с усмешкой предложил мне князь в последнем нашем разговоре, не внесла ясности в расплывающийся, ускользающий от моего понимания смысл. Точнее, не так. Написанное было вполне понятным, но вот ощущения, оставшиеся у меня после прочтения письма, точностью и уверенностью в своей трактовке не радовали. И это… напрягало. Не сильно, но ощутимо. А своей интуиции и предчувствиям я доверяю.

Как бы то ни было, я не стал отметать совет князя, к которому можно было бы свести его пространное послание: «Смотреть в оба и держаться поближе к серым, охраняющим экспедицию». Он вполне вписывался в мои собственные намерения. Правда, я бы предпочёл ещё и от туманов держаться подальше, как рекомендовал, опять-таки в письме, неизвестный мне аноним. Но об этом своём желании я бы не стал распространяться. К чему, если люди Старицкого почти уверены, что подброшенное мне в квартиру письмо было шуткой, или, скорее, экспериментом кого-то из студиозусов-естествознатцев Хольмского университета, решившего «пощупать» защиту преподавательского квартала. Об этом, кстати, по их мнению, свидетельствовали следы какого-то ментального конструкта, явно разрушившегося, как только конверт оказался в квартире. Причём воздействие было таким слабым, что без спецсредств его было просто не обнаружить… ну, если не обладаешь сверхчувствительностью к проявлениям подобного рода. А это, по мнению всё тех же специалистов князя, есть верный признак лёгких оповещающих воздействий… что ж, им виднее, конечно, но я всё же предпочту проявить излишнюю бдительность и постараюсь держаться подальше от туманов. По крайней мере, до тех пор, пока моё чутьё не перестанет этого требовать.

Есть и ещё кое-что, меня изрядно волнующее. Светлана. Втравливать девушку в неприятности я совершенно не намеревался. И убеждение Старицкого, что ей, как, собственно, и мне ничто не грозит, после переданного ротмистром послания, как-то кажется уже не таким… убедительным. Всё же одно дело – смутные ощущения, не имеющие под собой серьёзных оснований и никаких доказательств, и совсем другое – такое вот предупреждение, явно свидетельствующее о том, что люди Старицкого всё-таки что-то нарыли.

Вопрос: что можно было такого отыскать? Чей-то недобрый интерес к эксперименту? Его же практически не секретили… Но что такого важного может быть в технологии закрытия прорывов? Точнее, не так. Кому эксперимент Граца мог показаться опасным, причём до такой степени, что этот «кто-то» готов его сорвать?

Иными причинами объяснить предостережение Старицкого я не могу. Ну, в самом деле, какие ещё у него могут быть резоны, чтобы дать совет держаться поближе к «серым». Чёртов Старицкий! Чёртово письмо! Отдохнули на каникулах, называется!

Первый порыв ворваться в номер подруги и объявить ей об отмене нашей поездки в Сибай я всё же задавил. Паникой делу не поможешь, а своими непродуманными действиями я уже конкретно так испортил жизнь себе и подруге, смывшись же посреди ночи из отеля или просто подняв лишний шум, могу сорвать игру князя и его людей. По сравнению с сохранением жизни близкого человека, это, конечно, мелочь, но ведь и за неё меня тоже по головке не погладят. «Нарушение взятых обязательств», ага.

Вообще-то стоит подумать о том, кто и что здесь нарушил. С одной стороны, попытку поднять шум и с мигалками отправить Свету обратно в Хольмград, а значит, привлечь лишнее внимание к себе и подруге, можно считать нарушением заключённого мною со Старицким соглашения о сотрудничестве, точнее, его дополнения, составленного во время последней нашей встречи. Срыв задания я себе позволить не могу… с другой стороны, если моя интуиция не врёт, то сейчас мы со Светой оказались поставлены в реально опасную ситуацию. Подобного развития событий мы со Старицким не обговаривали, но само действие со стороны князя выглядит весьма сомнительно.

О да, налицо аж два повода устроить пересмотр всех соглашений с моим покровителем, да вот незадача: возможность разобраться с этим здесь и сейчас просто отсутствует. Зерком князя не отвечает, его супруга ещё неделю назад отправилась в гости к племянникам на Руян и помочь может разве что советом да устроенной мужу и сыну головомойкой, от которой мне будет не холодно и не жарко. Грац и Остромиров просто не поймут этой суеты, они, судя по всему, вообще не в курсе, что Старицкий готовится к какому-то «шухеру». Нет, я вполне допускаю мысль, что все эти измышления ничего не стоят, и на самом деле мы со Светой находимся в полной безопасности, но в этом случае послание князя оказывается просто бессмысленным. А Виталий Родионович, как, впрочем, и его сын, не производят впечатления людей, склонных к бессмысленным поступкам. Да и я предпочту перебдеть, чем…

Впрочем, есть и два повода, чтобы попытаться решить проблему самостоятельно. Учитывая моё положение в Хольмграде и статус Старицкого, ломать его своре игру будет весьма недальновидно с моей стороны. Затопчут. А кроме того, храброму семнадцатилетнему юноше не с руки устраивать кипиш по такому «малозначительному» поводу. Смерти ж нет! Учитывая же моё искреннее нежелание раскрывать перед кем бы то ни было свой реальный возраст, подкреплённое просто-таки запредельным воем чуйки, предупреждающей, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет, количество вариантов действий сводится к минимуму. Но и подставлять Свету под молотки я не имею права. Конечно, и самому не очень хочется лезть в неприятности, но я-то, в случае чего, имею немало шансов вывернуться… А значит, сейчас нужно постараться уговорить подругу ограничиться прогулками по Каменграду и отправить её через пару дней домой, не вызвав при этом подозрений у возможных наблюдателей «противника», если такие имеются. Потом постараться минимизировать возможные риски для собственной шкуры и лишь после завершения поездки можно думать о том, чтобы устроить весёлую жизнь князю со товарищи. Семнадцатилетние юноши не только храбры до безумия, они ещё и обидчивы сверх меры.