Гай Орловский - Ричард Длинные Руки. Церковь и демоны

– Увы, – ответил я с грустью, – все, что знал, это пить, жрать да совокупляться. Все остальное в одно ухо влетало, из другого вылетало. Честно говоря, люди моего мира были еще развращеннее и беспомощнее, чем здесь, на Юге.

– Но что-то и задерживалось, – обронил он. – И задержалось достаточно… Страшно и представить, сколько пролетело мимо!

– Сейчас бы пригодилось, – признался я, подумал, пожал плечами. – Хотя вряд ли. Я и раньше не знал, как строить электростанции, а знал бы, что это бы дало?.. Хотя общие принципы понимаю… Но здесь нужно начинать с паровых двигателей. Я уже попробовал там, на Севере, но не закончил, у нас вся жизнь такая, мелочи затягивают с головой, а свершения все на потом…

Он подвигал на столешнице кольца, некоторые выбрал сразу, по одному придвинул ко мне.

– Ваше величество!.. Как ни странно, понимаю ваше нежелание пользоваться теми вещами, работу которых не понимаете. Унижает ваше достоинство, да? Но сейчас это нужно!

– Хорошо, – сказал я, – идем дальше. Все верно, весь простой народ пользуется тем, чего не понимает, и не задает вопросов. Кстати, как пользоваться вот этим, что для перемещения?.. Хотя не императорское это дело, но придется и самому побегать… Здесь, как и везде, нехватка кадров.

– Это может занять время, – сказал он с сочувствием. – Надевайте на палец, старайтесь почувствовать…

– Что?

Он пожал плечами.

– Всегда по-разному. Либо ощутите нечто, либо нет. Пробуйте, сосредотачивайтесь. У меня мало опыта, если честно. На Севере, как вы знаете, кольцами пользуемся редко. В редчайших случаях, когда своих сил недостает. И то это как бы осуждается. Порицается даже.

Незаметно для него я еще трижды добавлял печенье на тарелку, а то будет стесняться прожорливости, Карл-Антон добросовестно ел, не замечая, что горка не уменьшается, рассказывал, объяснял и втолковывал, а я кивал и запоминал, пригодится все, даже то, что сейчас кажется абсолютно лишним.

Информация, вообще-то, не бывает лишней, как говорят слишком уж себя берегущие.

Переполненная голова после его ухода продолжает гудеть, даже в ушах звенит. Заклятия, призывы, формулы и приказы состыковываются с кольцами и браслетами, не перепутать бы, всего чересчур, любой человек счастлив заполучить хоть одно, а тут целая кучка, и неприятное, но стойкое ощущение, что пользоваться всем этим не просто бессовестно, раз уж у других нет, но и в чем-то даже вредно.

– Ладно, – сказал я сравнительно твердым голосом, – я император, мне можно! Даже нужно. Я в ответе за тех, кого лишил счастья быть под пятой Великих Магов… Хрурт! Не спи. Кто там в коридоре?.. Почему Ульман молчит?

Хрурт торопливо заглянул в кабинет.

– Кто-то в коридоре? Щас посмотрю…

Выглянул, охнул, как мне показалось, чересчур громко и виновато:

– Это вы, лорд-канцлер?.. Ваше величество!

– Пригласи, – прервал я.

Сумел услышать даже голос Хрурта, когда он в витиеватых выражениях приглашает великого лорда-канцлера на прием к моему величеству, я за это время торопливо покинул внутренние покои и переместился в кабинет и даже успел опуститься в кресло.

Сэр Джуллиан вошел важный и торжественный, я насторожился, не к добру такая походка и голубая лента через плечо, вся в бриллиантах, словно на особый парад, что бывает раз в столетие.

Я удержался от естественного желания встать, заставил себя откинуться на спинку кресла и произнес барским голосом:

– Сияете, дорогой сэр Джуллиан. Какая-то памятная дата?

– Точно, – ответил он с восторгом. – Памятная дата, которую вы создаете! Она будет вписана в анналы золотыми буквами!

– Здорово, – ответил я, попытался вспомнить, что же я создаю, но в голову лезет, только что ломаю много и успешно. – А что за событие?

Он приосанился и сказал с чувством:

– Ваше величество, мы начали всемерную подготовку к торжественной церемонии!

Я спросил натянутым голосом:

– Напомните… сэр Джуллиан…

Он всплеснул руками:

– Как вы и велели, ваше величество, речь о пожаловании вами герцогу Гуммельсбергу титула принца!

– А-а, – сказал я с облегчением, – ну да, важное дело.

Он вскрикнул, немного шокированный, что я не вскочил и не пошел в пляс:

– Ваше величество, это первый случай за последние полторы тысячи лет, когда титул не наследуется, а жалуется из рук императора!.. Вы абсолютно правы, ваше величество. Принцев становится все меньше, и если не возобновить старинную церемонию жалования этого высочайшего титула, то еще через какую-то тысячу лет их вовсе не останется!..

– Гм, – сказал я, – иногда и на меня находит… Я имею в виду вдохновение накатывает прямо вот так волной снизу и до головы. До самой макушки! А потом, правда, обратно, но кое-где задерживается, что весьма отвлекает. Сэр Джуллиан, вы делаете важное и нужное дело! Благодарю, продолжайте.

– Ваше величество, какие будут особые пожелания?

Я встал и вышел из-за стола, лорд-канцлер выпрямился и вперил в меня вопрошающий взгляд, а я прошелся по кабинету, заложив руки за спину, как бы раздумывал, какие у меня могут быть пожелания, хотя на самом деле мысли уже на северном материке.

Лорд-канцлер поворачивался за мной всем корпусом, как подсолнух за солнцем, наконец я остановился, строгий и ясный, окинул канцлера оценивающим взглядом.

– Особых? – повторил я. – Вообще никаких. Целиком полагаюсь на вас. С вашим-то громадным опытом управленца! Делайте в полном объеме, ничего не пропуская.

Он степенно поклонился.

– Доблестный герцог Гуммельсберг заслуживает… Он наиболее популярный человек при дворе… после вас, разумеется, ваше величество! К нему прислушиваются.

Я кивнул, сказал удовлетворенным голосом:

– Если нужно, привлеките дополнительные средства, людей, спецтехнику. Наймите музыкантов даже с улицы, чтобы везде гремело и плясало, и крылья эту свадьбу вдаль несли, широкой этой свадьбе места было мало, и неба было мало и земли…

Он с самым ошарашенным видом кивал, приговаривал:

– Да, ваше величество… будет сделано, ваше величество…

– На площадях и перекрестках, – добавил я, – разместить оркестры, приготовить места для жонглеров и фокусников, выставить бесплатно бочки с вином! И чтоб везде кричали и орали хвалу и здравицы сэру Альбрехту, то бишь принцу Гуммельсбергу!.. Кто больше и дольше всех будет кричать хвалу, тому поощрение в денежном эквиваленте или похлопывание по плечу перед строем!

Он слушал с почтением, лицо светлело и становилось все умильнее.

– Ваше величество, – произнес он с великим уважением, – ваши дополнения явятся ценнейшим вкладом во все следующие церемонии жалования подобным титулом!..

Я кивнул с милостивым видом.

– Не забудьте, церемониальный костюм принца должен быть невероятно пышным и великолепным. Пусть и неудобным в обиходе, но для торжественных выходов должен поражать воображение даже привыкших ко всему придворных.