Гай Орловский - Ричард Длинные Руки. Церковь и демоны

Наконец он сумел проговорить:

– Простите, ваше величество…

– Все прекрасно, – воскликнул я. – Пробуете технологическую магию?.. Это даже лучше, хоть сперва и хуже, но этот вид магии можно развивать, говорю как эксперт… Сэр Карл, пришло время, армии нужен стержень. Уже и вы видите, начинает разваливаться.

Он произнес уже чистым голосом, почти лишенным электростатических помех:

– Без попов?

– Без священников, – уточнил я. – Нужна простая и ясная цель, а также вера в то, что мы выше этих богатых и утонченных людей. Как варвары были уверены не только в своей мощи, но и в превосходстве над Римом.

Он вздохнул, лицо омрачилось.

– Допустим, отыщем вариант, как перебросить вас на северный материк. Кое-что уже нащупали, но еще работаем. А то в самом деле обидно, у кого-то получалось, а у вас все еще нет?

– Даже у женщин получалось, – сказал я горько. – Такое хуже, чем гендерное равенство! Уже превосходство, а это конец нашему миру.

– А как обратно? – поинтересовался он. – Имею в виду, с армией? И священниками, ради которых все и затеяно?.. Здесь вопрос не только в переносе, как вы подумали.

Я скривился, он смотрит испытующе, чувствует мою неуверенность, в глазах желание помочь, но решение должен принять я сам.

– Сюда на юг, – сказал я, – армия отправится на кораблях. Кроме кораблей из маркизата император Герман отправит флотилию из ста сорока кораблей, я договорился. Поместится и армия, и священники.

– Но к вам будут вопросы, – напомнил он. – У священников.

– Как с юга на север попал я?.. Думаю, иерархи этот вопрос замнут или как-то истолкуют насчет статуса паладина, Защитника Веры. Верха церкви были верующими, когда все христиане помещались в одной общине, а сейчас, когда церковь разрослась и стала могучей организацией, они по необходимости прежде всего умелые политики.

Он понимающе скривил губы.

– Я так и думал. Веровать должны низы, а выше… там уже политика. Вас прикроют, нужно только не выставлять демонов напоказ.

– Да их туда и не взять, – сказал я с горечью. – А жаль… А как могу что-то перенести сюда? Вы уже догадались, вижу по глазам.

– Через океан? – уточнил он. – Сперва нужно отыскать такую возможность. Скорее всего, здесь это будет кольцо или браслет. Но и то лишь такое, что сможете держать в руках.

– А человека?

– Вряд ли, – ответил он без промедления. – Даже я не могу, хотя, как уже выяснил, по ряду показателей не уступаю здешним Великим Магам.

Я подумал, сказал в нерешительности:

– Полагаю, кольца создавались с запасом. Маги, как и все люди, бывают не только мелкие и худые, но и грузные. Все-таки жизнь сидячая предрасполагает… Все мы встречали любителей покушать! Для сэра Рокгаллера кольцо должно быть размером с браслет…

– Возможно, – согласился он. – К тому же магу иногда нужно не с пустыми руками… Но все же не рискуйте, сэр Ричард!.. Как бы ваши успехи не вскружили голову!

– Успехи? – спросил я. – Да какие успехи при таком невезении?

Он посмотрел с укором.

– Ох и амбиции!.. Другие видят только ваш стремительный рост. Даже взлет!.. А вы считаете всползанием?

– Ну да, – ответил я задиристо. – Мир все еще тот, не заметили?..

– Вам все шуточки, – сказал он с неодобрением. – И мир не тот уже…

– Те изменения не в счет, – возразил я. – Они как бы сами по себе. Подумаешь, не тот король, так этот, как сказал великий Гессе. Это еще не те настоящие изменения, что изменения!

– Не пугайте, – ответил он. – Хорошо, понял. Отбываю?

– Успеха, – сказал я.

Он поклонился, его фигура замерцала, словно неустойчивое голографическое изображение, медленно истаяла.

Я потащился в спальню, на ходу сбросил сапоги, хотя снимать их должны пажи или хотя бы оруженосец, но от некоторых привычек делать все самому отказаться пока не готов.

Вечером пришла Самантелла, на этот раз не в золотом платье и с множеством золотых украшений, а чуть ли не в домашнем халате, ощутила, что мне требуется женское участие, а не блеск роскоши.

В ее взгляде я углядел участие, ощетинился, как это кто-то осмеливается жалеть меня, такого грозного льва, а она сказала с сочувствием:

– Похудели, ваше величество.

– Стройнее буду, – буркнул я. – Как кипарис.

– А что это?

– Не знаю, где-то слышал.

– И лицо у вас…

– Красивое, – сказал я сварливо. – И мужественное!.. Ладно, есть-пить будете? Или сразу в койку?

Она мягко улыбнулась.

– Как вам удобнее, ваше величество. А лицо у вас даже исполненное величия, когда выходите к людям. Но глаза несчастные. Видимо, даже императорам нужно, чтобы их кто-то жалел, чесал и гладил.

– Это да, – согласился я. – И ничего не требовал взамен, а это просто немыслимо.

Она сбросила платье-халат и легко скользнула под одеяло, а оттуда улыбнулась, по-домашнему мило и просто.

– Вы правы, ваше величество, все требуют взамен, но кому-то взамен достаточно и вашего довольного хрюканья.

– Это я могу, – сказал я. – Если бы еще хрюканьем можно было расплачиваться и за другие услуги!.. Территориальные уступки или выгодные договоры…

Я разделся и лег, чувствуя, как это здорово, когда хоть ночью сброшу с себя тяжелые заботы взрослого человека, к тому же императора.

– Нет в мире совершенства, – согласилась она. – Двор только и говорит о вашей великой стройке…

Она умолкла на полуслове, я поинтересовался:

– Великая дорога через три империи даже меня впечатляет.

– Какая дорога? – спросила она в изумлении. – Говорят о том здании, что строится на месте дворца принца Голдшира!..

– А-а, – протянул я, – ну да, для придворных весь мир только в рамках дворцового ансамбля. Для них даже огромный Волсингсбор – заграница… Но это слишком высокие материи для постели, герцогиня!

Она улыбнулась понимающе и раздвинула ноги.

Спал я крепко, но тревожно, проснулся от неясного ощущения близкой беды. Рядом никого, хотя на том месте постель еще хранит тепло тела герцогини, но в спальне начало резко и страшно темнеть, словно гаснет само солнце.

Я поспешно вскочил, успел натянуть брюки, как мощно пахнуло холодом. На окнах шумно, как взлетающие голуби, затрепетали тяжелые шторы, а посреди комнаты взвился антрацитово-черный смерч.

Я успел уловить запах горящего железа, смерч рассыпался, а из огня и дыма вышел Карл-Антон. Посох на этот раз не атрибут власти, опирается всем весом, часто дышит, лицо измученное, глаза покрыты сеточками лопнувших сосудов.

Я быстро оказался рядом, подхватил под руку.

– Что-то стряслось?.. Где это вас так?

Он дал усадить себя в кресло, грудь все еще часто вздымается, словно выскользнул в последний момент из жестокой схватки.

– Да так, – ответил он хрипло, – иссле… дования… Ваше величество, мы нашли способ, как прямо из этой комнаты ступить на северный материк. Хотя и не туда, куда вам заблагорассудится.