Стивен Дональдсон - Внутренняя война. Том 1 [litres]

Если бы он ничего больше не требовал, то караванщик мог бы жить в полной безопасности вместе со своими дочерьми на дальних окраинах материка. По сути, архивариус подтолкнул караванщика к тому, чтобы тот пожертвовал собой.

Сирджан Марроу сожалел об этом. Эта жертва была необходима, но он сожалел о ней. Собственно, он даже немного сожалел и о том, что использовал принца Бифальта двадцать лет назад. Архивариус сожалел о том, что жертвует Беллегером, и если осуществятся его надежды, то и Амикой. Много о чём можно было сожалеть.

Но колебаться было нельзя. Нужды Книгохранилища слишком важны, чтобы допускать угрызения совести.

Мягко светило солнце и дул лёгкий послеполуденный ветерок, Кламат ехал верхом через спокойно возвышавшиеся вокруг холмы юго-западного Беллегера. Ему всегда нравились такие поездки. Они приносили радость. В глубине души он завидовал жителям полей и ферм. Кламат любил мирный Беллегер.

Но в эту поездку он отправился не для того, чтобы любоваться красотами.

Кламат оставил воинский лагерь у стен Отверстой Длани уже четыре недели назад и сперва направился на юг, а затем всё больше стал уклоняться к востоку. По пути он заезжал в сёла и деревушки и посещал отдельные крестьянские хозяйства. В утренние часы солнце светило ему прямо в глаза, и тогда Кламата спасала широкополая шляпа, которую он надвигал на лоб. Теперь же его тень обгоняла его, и он сдвинул шляпу на затылок, наслаждаясь теплом, прохладным ветром в лицо и природой вокруг.

Жители этого края в основном разводили овец, но земля их, орошаемая петлявшими по неглубоким долинам потоками, не была бесплодной. Правда, никто не выращивал на холмах ни пшеницы, ни ячменя, ни проса, ни сахарной свёклы, здесь не заготавливали сена. Лишь кое-где появлялись оливковые рощицы да виноградники – единственный признак того, что землю обрабатывали. Всё остальное пространство заросло кустарниковым дубом, вереском и полевыми цветами. Зато пологие склоны с болотистыми лощинами или лесистыми впадинами у оснований как нельзя лучше подходили для выпаса овец. Эти животные под присмотром пастухов и собак бродили там повсюду, удовлетворённо щипля сочную траву в ожидании очередного дня стрижки.

Время от времени кто-нибудь из пастухов издалека окликал Кламата. Частенько воин видел, как пастушья собака очертя голову бросалась в чащу в погоне за кроликом. Но Кламат не останавливался ни для того, чтобы переговорить с пастухом, ни для того, чтобы посмотреть, как собака распугивает дичь. Он не спешил, но и не бездельничал. Впереди была длинная дорога. И пусть держался он в седле расслабленно, зато к своей цели относился очень даже серьёзно, ни на минуту не забывая о долге службы.

Он проехал уже большое расстояние от Отверстой Длани и Кулака Беллегера до гор Грани Царства, возвышавшихся теперь над южным горизонтом. Даже в это время года их самые высокие пики были укутаны снегом и льдом – белые одеяния, блистающие отражённым солнечным светом. И не только пики: местами и нижнюю часть склонов, в тени гранитных валунов покрывал снег. Каждый раз, когда Кламат проезжал здесь, вид заснеженных гор поднимал ему настроение. Но сегодня горы тревожили его. Они скрывали тайны, которые в прежние времена Кламат и представить себе не мог.

Ещё с тех самых пор, как изменившаяся в Беллегере ситуация положила начало изменениям в армии, Кламат в одиночку совершал такие верховые поездки примерно каждые три года. И они всё ещё радовали его, несмотря на новые распоряжения короля и последние известия об угрозах с Грани Царства. Сельские красоты, свежий воздух, возрождённые, процветающие фермы и их крепкие, здоровые хозяева – всё это согревало душу Кламата, придавало ему сил, какие бы сюрпризы ни преподносила на пути непостоянная погода. Повсюду он видел плоды мирного времени. Семьи росли, хозяйства расширялись, на прилавках торговцев появлялись самые разные товары: ткани, орудия труда, одним словом, всё, что нужно простому люду. И это процветание стало возможным в том числе и потому, что в королевство вернулась магия. Её следы виднелись повсеместно. Маги устанавливали сухую или дождливую погоду – какая требовалась их краю. Эпидемии теперь случались редко, а пожары и того реже. На глазах Кламата Беллегер оправлялся от долгой войны с Амикой. И воин радовался возрождению своей родины.

В поездке его «сопровождали» только два мула с поклажей, всё уменьшавшейся по пути. Одет Кламат был как крестьянин – в домотканые рубаху и штаны. На всякий случай он прихватил с собой также холщовый плащ с капюшоном. Шляпа вроде той, что была у него, имелась у доброй половины мужчин в Беллегере, да и у многих женщин. Даже саблю свою он убрал с глаз долой. Только висевшее через плечо ружьё и сумка с патронами на луке седла выдавали в нём солдата, да, пожалуй, ещё сапоги из мягкой кожи, доходившие до середины икр, которые Кламат стал носить со времён похода в восточную пустыню с принцем Бифальтом и Элгартом, когда они вместе искали Последнее Книгохранилище. И если бы какой-нибудь любопытный путник встретил его на дороге, то подумал бы, что это крестьянин собрался на рынок или возвращается домой.

На самом же деле «сопровождение» Кламата не ограничивалось мулами. По приказу короля его охранял отряд из десяти человек. Всего несколько лет назад для этого было достаточно и двух, но времена изменились. Конечно же солдаты оставались за холмами вне зоны видимости и даже слышимости. Они ехали как бы сами по себе: сами разбивали лагерь, сами отправлялись в путь. Но командиру отряда был прекрасно известен маршрут Кламата и места его стоянок, и солдаты двигались параллельно ему в том же направлении. Один выстрел из ружья – и отряд всего за пару минут оказался бы рядом.

Кламат был слишком дорог королю Беллегера, его нельзя было потерять.

Трудно сказать, была ли от этого польза. Кламат тяготился своим положением, оно доставляло неудобства, иногда воину даже казалось, что есть в этом какая-то изощрённая жестокость. «Слишком дорог», «нельзя потерять» – разве этого он добивался? Обычный человек, пусть даже с не совсем обычным жизненным опытом – вот кем он был в своих глазах. Его круг – это простые люди. И всё же именно такое высокое положение позволило ему переубедить короля, который изначально был против поездок к Грани Царств.

С дальнего холма до Кламата донёсся приветственный окрик пастуха. Залаяли, вторя хозяину, собаки. Кламат приветственно махнул рукой и поскакал дальше. Очередная цель была уже близко. При других обстоятельствах он с радостью подъехал бы к пастуху. Но не сейчас – он представил, сколько шуму это наделало бы. Его ожидало важное задание, и Кламат не мог откладывать его выполнение.