Стивен Дональдсон - Внутренняя война. Том 2 [litres]

Но уже через мгновение все они направились вверх по склону, к тропе через лес Утешения.

«Вперед , – приказала самой себе Эстия. – Вперед!» Для этого она и пришла сюда. Настало время забыть о девочке, любившей своего отца, о женщине, страдавшей от холодности своего мужа. Им здесь не место. Здесь место королеве Амики, настоящей королеве, а не пародии на нее.

Служительница Духа подсказала ей:

– Обратитесь к женщине, которая выйдет навстречу вам, назвав ее хранительницей. Женщины у нуури – хранительницы очага. Та, что заговорит с Вами, и будет одной из таких хранительниц.

Дрожа всем телом, Эстия встала.

Голос ее чуть дрогнул, когда она обратилась к командиру:

– Десятеро ваших людей выйдут из-под укрытия деревьев вместе со мной. – Пусть нуури увидят, что она не одна. – Остальных попридержите! Если я не позову, не двигайтесь. Ни в коем случае .

Вы слышите меня, сэр? Этот вызов не для вас. Стойте там, где стоите, и этого уже будет достаточно. Я не хочу рисковать ни одной жизнью из-за преступлений короля Смегина.

– Как скажете, ваше величество, – ответил Крейн. Если он и был возмущен или недоволен, на его тоне это не отразилось.

Она неуверенно, будто падая, шагнула вниз по склону, еще шаг, и еще один.

Мужчины-нуури заметили ее и оглушительно ударили дубинками в грудь, перекрыв шум приближающегося дождя и гул грома. И замерли в ожидании. Каждая вспышка молнии освещала их дикие лица, вычерчивала их звериные фигуры.

Еще десяток шагов. Два десятка. Половина склона позади. Дальше. Эстия изо всех сил пыталась идти уверенно. Она бросила вызов своему страху. И с каждым шагом на негнущихся ногах, с каждым трудным шагом вниз она выпрямляла спину, расправляла плечи, выдвигала вперед челюсть. Она была королевой Амики по праву рождения и наследования, и она бала достойна своего престола.

Но боги! Эти нуури! Мужчины выглядели так, будто готовы были вцепиться зубами ей в горло. Женщины возвышались над ней. Они смотрели свирепо, словно ожившие грозовые тучи, и в их глубоко посаженных глазах отражались вспышки молний.

Одна из женщин приблизилась к Эстии. Хранительница, та, у которой табун превышал численностью все прочие. Это была самая высокая женщина, какую только королева видела за всю свою жизнь. И если бы хранительница захотела схватить Эстию, то вся голова королевы поместилась бы в одном кулаке женщины-нуури. А ее тяжелая дубинка запросто могла пробить железный панцирь.

Эстия остановилась всего в десяти шагах от нее. Высоко подняв голову, она гордо встретила грозный взгляд нуури.

– Хранительница. – Королева Эстия подавила желание закричать. Закричать не для того, чтобы перекрыть завывания бури, они были еще не столь громкими, нет, Эстии захотелось закричать от охватившего ее ужаса. – Я Эстия, королева Амики, дочь короля Смегина, ставшая королевой по праву наследования. Я пришла…

– Довольно! – огрызнулась хранительница. Ее голос напоминал раскаты грома. Черты ее лица были словно выложены плитками сланца. Гранитный выступ лба нависал над грозными глазами. – Я убью тебя. Я убью каждого, кто встанет у меня на пути. Я отплачу за зло твоего отца, ломая каждую кость его тела до тех пор, пока не сокрушу его настолько, что он станет умолять меня о смерти. Только тогда я взыщу с него ту цену, что нуури заплатили на вашей презренной земле. Я потребую плату кровью и болью от каждого амиканца, который бездействовал, пока мой народ подвергали пыткам и обращали магией в рабство!

Похоже, в этот момент она хотела уничтожить Эстию.

Но дубины она не подняла.

– Нет, хранительница, – возразила королева, – ты не сделаешь этого. Пока не сделаешь. Пока не выслушаешь меня.

Я знаю, что натворил мой отец. Это вызывает у меня отвращение. – Эстия собралась с духом. – У каждого порядочного мужчины и каждой порядочной женщины в Амике это вызывает отвращение. Мой отец заслуживает той кары, что ты ему уготовила. Но ты не сможешь сокрушить его. Я уже сделала это. У него нет прежней силы, он выпотрошен, осталась только оболочка, шелуха. И те, кто служил ему, теперь в моих руках, я вольна миловать или наказывать их. Они займут место тех нуури, что были рабами. Всех ваших людей, всех до последнего, кто только остался в живых, мы вернем вам, мы позаботимся об их ранах.

Я – королева Амики. Мое слово – закон для моих людей. Вам больше не причинят зла. Больше не будет жестокости. Пока я жива…

И снова хранительница прервала ее:

– Этого недостаточно, – прорычала она. – Разве мы дети, чтобы нас можно было умиротворить пустыми обещаниями, после того как нас обидели? Вы не знаете нас. Бесчисленные годы, бесчисленные поколения мы жили в мире с такими, как вы, торгуя только по необходимости – и всегда честно. Вы говорите, больше не будет жестокости? Конечно, не будет – для вас. Вы боитесь нас. Вы скажете все, что угодно, чтобы добиться вашей цели. Но мы не уйдем до тех пор, пока в расплату за наши страдания не прольем кровь. Мы не уйдем до тех пор, пока не прольем целые реки вашей крови, чтобы установить равновесие.

– Нет , – повторила королева Эстия. – Я еще не закончила. Вы не прольете ни капли амиканской крови, пока не выслушаете меня. Вы не станете еще больше рисковать жизнью нуури, пока не выслушаете меня.

Ты говоришь, что вы не дети? Я тоже не ребенок. Я королева Амики, и мое слово твердо . Амиканская кровь в расплату за страдания? А кровь нуури? Она ведь тоже прольется. Есть ли причина проливать невинную кровь? Есть ли причина лишать жизни и амиканцев, и нуури? Амика все равно выдержит. Кровь нуури прольется впустую.

Это правда, что вы всегда поступали по совести. Ваша честность доказана. Моя – тоже. И вы знаете, что такое справедливый обмен. Договоримся сейчас, со мной. Я выплачу вам любое возмещение, любое по вашему требованию, только не проливайте кровь .

Хранительница подняла лицо к грозному небу, навстречу надвигающемуся шторму.

– А я говорю, – прорычала она, – этого недостаточно ! Твои слова – дождь. Они падают и пропитывают землю и уходят. Мы не торгуемся, когда потеряны жизни нуури. Наши люди вынесли больше, чем рабство и смерть. Их пытали ! Твой отец терзал нас молниями, и теперь нет такого крика, который мог бы выразить наши муки! Мы возьмем возмещение кровью !

Эстия сжала кулаки, словно могла ударить хранительницу. Она не знала, что противопоставить такой ярости. Будь ее слова столь же мощными, как надвигающаяся буря, они бы все равно не подействовали. Вспыхнула молния, взревел гром. Первые капли дождя брызнули Эстии в лицо, будто сама погода насмехалась над ней.

И тут донесся возглас служительницы Духа:

– Если таково твое слово, хранительница, я бросаю ему вызов! Я бросаю вызов тебе!