Стивен Дональдсон - Внутренняя война. Том 2 [litres]

Генерал Форгайл разочарованно спросил его:

– Как давно это было, сэр?

Уэйзел пожал плечами.

– Прочие вышли за день до меня, так что, – он подсчитал по памяти, – восемнадцать дней тому назад.

– И при этом вам неизвестно, удалось ли королеве выполнить задуманное! – произнесенные в ярости, слова Форгайла звучали угрожающе. – Вы не знаете даже, жива ли она еще!

Заместитель командира неловко улыбнулся.

– Я полагаю, что генерал Саулсес или канцлер Сикторн дали бы знать, если бы королеву Эстию постигло несчастье. Меня, должно быть, вернули бы. – И добавил: – Когда я приеду к вам в следующий раз, я расскажу больше.

С усилием, которое было, вероятно, более очевидным для Флиска, чем для Уэйзела, Форгайл взял себя в руки.

– Конечно, – ответил он. – Конечно. Мы знаем наш долг. Мы выполним его. А сейчас у нас только появились дополнительные причины ждать с нетерпением, когда вы вернетесь.

После этого он и Флиск отпустили заместителя командира Уэйзела в один из бараков, где он должен был провести ночь. Некоторое время офицеры залива сидели молча, им нечего было сказать друг другу. Капитан Флиск догадывался, что его товарищ беспокоится о королеве Эстии и о событиях, происходящих на родине. Сам же Флиск сосредоточился на боли в плече, чтобы не думать о том, как сильно он подвел Маттуила и генерала Кламата.

На рассвете следующего утра Уэйзел и оставшиеся с ним гвардейцы уехали и увезли с собой пустые подводы. И пока капитан Флиск и генерал Форгайл спускались от дороги к заливу, намереваясь осмотреть расположение новых орудий, появился Маттуил.

В тени высокого восточного берега залива юношу было едва заметно. Флиск не видел, как он появился и откуда. Маттуил просто был здесь. Тень скрывала юношу, не давая его хорошенько рассмотреть, но даже в тени было заметно, что у него какой-то обреченный вид, вид того, кто вернулся на смерть. Хотя, возможно, такой вид придавала ему сама тень.

Он не смотрел на офицеров, он смотрел в сторону моря и смотрел так, словно ожидал, что Флиск и Форгайл стянут его вниз и бросят в бушующие волны.

Опомнившись после первого мгновенного удивления, Флиск схватил Маттуила за плечо, чтобы тот не сделал ненароком пары шагов вперед. Форгайл встал перед юношей.

– В пекло, Маттуил! – закричал Флиск. – Где тебя носило? Мы потеряли слишком многих на этих ужасных работах. Я боялся за тебя! Я отвечаю за тебя!

Маттуил не поднял на Флиска взгляда. Трудно было понять, какие чувства отражались на его лице. Но стоял он неуверенно, и капитан ощущал рукой его легкую дрожь. Резкий порывистый ветер и холод, казалось, истощили его и вот-вот готовы были сбить с ног. Маттуил сказал что-то, но очередной порыв ветра унес его слова.

И тут капитан Флиск догадался, что его подопечный не ел с самого своего исчезновения.

– Маттуил! – крикнул он. – Ответь мне!

Что, во имя пекла, Маттуил с собой делает?

Юноша постарался повторить, уже громче.

– Я не мог вынести этого, капитан, – следующая его фраза вновь потонула в завываниях ветра. И Маттуил опять заставил себя повысить голос. – Я видел слишком много амиканских воинов.

– И что ? – переспросил генерал Форгайл безо всяких угрызений совести. Он мог еще согласиться на то, чтобы Флиск бросил свои обязанности и искал Маттуила, он понимал это, но оправдать Маттуила, который забыл о своем долге, он не мог. – Ты видел слишком много амиканских воинов и теперь у тебя болезненный страх перед ними? Оглянись. Рабочие идут по своим делам. Они идут, чтобы выполнить и твою работу. Можешь ли ты сказать, кто из них когда-то был воином? Можешь ли ты сказать, кто из них когда-то был амиканцем ? Какими бы они ни были, сейчас они уже другие. Теперь они всего лишь рабочие, измотанные непосильным трудом. А ты бросаешь их и свою работу – без разрешения или хотя бы объяснения.

Будь мы воинами, любого , кто покинул бы свой пост, обвинили бы в дезертирстве.

Гнев генерала – или, возможно, только его последние слова – зажгли в Маттуиле гневную искру. Он поднял голову. Его глаза потемнели.

– Я не просил такой работы, – возразил он, отчетливо произнося каждое слово, так что ветер уже не заглушал его речь. – Генерал Кламат не сдержал своего слова. Он знает, что я видел жестокость амиканцев. Он обещал мне такую работу, которая соответствовала бы моим навыкам и на которой мне не требовалось бы терпеть амиканских воинов. Если бы он был человеком своего слова, мне не пришлось бы терпеть тебя .

На мгновение Флиск подумал, что его друг сейчас взорвется. Но вместо этого генерал только крепче взял себя в руки.

– Ты думай, прежде чем говорить, мальчишка , – ответил он намеренно пренебрежительно. – Кламат – наш генерал , а не какой-нибудь молодчик из подворотни. Он лучше тебя знает, как держать свое слово .

Я преподам тебе урок. Возвращайся к работе на три дня. Затем приходи ко мне и попробуй опознать амиканцев. Если ты сможешь это выполнить – если ты сможешь обнаружить хоть какое-нибудь различие – мы с капитаном Флиском найдем, как пощадить твою нежную натуру.

Отвернувшись, Эннис Форгайл пошел вниз по склону.

Маттуил, возможно, хотел пойти за ним, а может, и нет. Капитан Флиск все еще держал его за плечо. Он стойко стоял под ветром, пока юноша не повернул к нему голову.

Убедившись, что Маттуил выслушает его, Флиск произнес:

– Ты подчинишься генералу Форгайлу. Но сперва, Маттуил, ты поешь и выспишься. В таком состоянии и до несчастного случая недалеко.

А после того как поешь и отдохнешь, мы снова поговорим. – Рукой, лежавшей на плече Маттуила, Флиск чувствовал, как напрягся юноша, а еще – как он ослабел. – Мы придумаем, что сделать, чтобы к следующей поставке ты мог остаться в лагере. – Флиск подождал, пока юноша немного успокоится, подождал, пока из его мышц уйдет напряжение, и только тогда добавил: – Когда будешь готов, когда решишь, что готов, когда ты вновь обретешь и здравый смысл, и душевное спокойствие, расскажешь мне о жестокости амиканцев.

Я сражался с ними в последней битве. Я видел, как амиканские магистры убивали своих раненых. Я и сам многое знаю о жестокости. Я годы не доверял генералу Форгайлу, пока не распознал свою собственную глупость. Теперь для меня он больше, чем просто союзник короля Бифальта. Он даже больше, чем мой друг. Это человек, которому я доверяю даже тогда, когда не могу доверять себе.

Маттуил сразу же нахмурился – у него не было никаких причин полагаться на то, что он сейчас услышал, потом изучающе посмотрел на Флиска, пытаясь понять, что того тревожило и какова была его конечная цель. Затем кивнул и отвернулся.

Он не проронил больше ни слова. Его молчание говорило за него – Маттуил не верил. Но он и не отстранил руку капитана, пока они шли к ближайшей столовой.