Симона Вилар - Сын ведьмы [litres]

У Малфриды же вообще ничего не было. Только ее желтые горящие глаза с узкими хищными зрачками. Но ее колдовство всегда уступало чарам Бессмертного, на что же ведьма сейчас надеется? Нелепица какая-то. Того и гляди Бессмертный колдун учует ее присутствие, подчинит себе, как и ранее, когда превратил помимо ее воли в Ящера и заставил напасть. И случись подобное… тогда у Добрыни только больше хлопот прибавится.

– Да уходите же вы! – разгневался посадник.

Малфрида и Мокей быстро переглянулись – Добрыне даже показалось, что они обменялись мыслями. Потом Малфрида повернулась к нему, вгляделась. Даже зрачок ее на миг расширился, взгляд стал почти проникновенным, человеческим.

– Тебе сейчас не о нас думать надо. Но будь по-твоему, в стороне останемся. Однако и ты учти: если начнешь побеждать Темного, то проиграешь. Поэтому остановись, как только почувствуешь победу. Пусть убирается, не добивай.

И это родная мать такое советует? Победить и отпустить?

– Я сам знаю, как мне быть, – огрызнулся Добрыня.

– Если знаешь, то не забудь, что Кощей Бессмертный – твой дед. Так уж вышло, что вы родня и в тебе его кровь. А родню убивать нельзя ни по какому закону.

Добрыня даже поперхнулся, закашлялся. Вот уж подумать страшно… дед! И зачем Малфрида напомнила об этом? Еще больше разозлить хотела?

Но особо задумываться было некогда. Туман заколебался, и он увидел в белесой мути огромную приближающуюся тень.

В этот раз Кощей не принимал облик змея многоглавого. Видать, понял, что думать в сече одному за несколько голов не так-то просто. И он явился огромным витязем, великаном жутким, ходячей тяжелой тенью в трехрогом шлеме, а на месте лица – пятно, только глаза светятся белым. И эти ослепительно-белые глаза Бессмертного, налитые жгучим светом пустоты, шарили по округе. Добрыня вдохнул сильный запах тухлятины. Смрадная, что ли, вскипела или это от Кощея такая вонь, что дышать стало трудно? Он видел, как Бессмертный высматривает противника, как, заметив наконец стоявшего на Каленом мосту богатыря, застыл, вперив в него тяжелый взгляд. У Добрыни в первый миг даже закружилась голова. Рука с кладенцом стала невероятно тяжелой, словно не хотела слушаться хозяина.

Добрыня задыхался, но остался стоять на мосту, широко расставив ноги и решительно склонив голову в сверкающем шлеме. Ну что, нечисть, если у тебя такой посыл давящий, то отразись и получи ответку!

И получилось! Огромный темный силуэт Кощея качнулся, получив свой же посыл, даже немного отступил. Добрыня тотчас воспользовался этим. Не стоило ждать, когда противник опомнится, лучше сразу напасть.

Прыжок его был легкий, стремительный; он различал в клубах тумана огромный, уходящий вверх силуэт, но достичь такой высоты не смог и попросту рубанул Бессмертного по голени. Свистящий звук меча, хлюпающий звук, и нога Кощея была отрублена. Он стал заваливаться, однако устоял, высился теперь, как-то скособочившись, опираясь на отрубленную ногу, но не чувствовал боли. Теперь передвигаться ему было неудобно, и он просто поднял огромную руку, которая продолжалась гигантской палицей. Рука, летящая с высоты, опустилась там, где только что находился Добрыня. Витязь успел отскочить, и удар пришелся по Каленому мосту, разбив его в щепы. Берега стали заваливаться, словно стирая грань между миром Кромки и миром людей. Плеснуло волной вонючей рыжей воды, которая, растекаясь, делала землю склизкой. Добрыня оступился и упал, с трудом, оскальзываясь, стал подниматься. Он видел, как палица вновь опускается. Ох, помоги, Боже, дай сдержаться и не отвести взор…

Удар был отражен шлемом, а Добрыня еще и успел срезать часть булавы. Срезанный пласт был огромен, при ударе от него полетели острые осколки. Добрыня ощутил, как чиркнуло по телу, по лицу. Там, где волшебная кольчуга спасла тело, боль была терпимой, а вот щеку обожгло, как огнем.

«Думать надо в другой раз», – яростно подсказывал себе Добрыня. Однако теперь знал, что Кощей вооружен палицей из крепкого кремня. Сейчас Бессмертный склонился, и Добрыня видел сквозь гущу тумана его темное неподвижное лицо, видел, как открылась в довольном оскале черная пещера пасти. И если меч может разрубить его тело, то булава слишком крепка, чтобы так просто ее разрушить.

– Ты всего лишь кусающийся червяк! – глухо неслось из этой пасти. – Ты лягушка, возомнившая себя бойцом.

Добрыня поднялся, посмотрел вверх и поудобнее перехватил рукоять меча.

– Тот, кто первый в бою начинает оскорблять противника, уже проявил свою нерешительность! – крикнул он зычным голосом.

Видел, как снова на него с высоты валится огромное оружие. Мечом можно и не отвести, лучше сдержаться и смотреть, отвести удар отражением. И получилось! Палица не долетела до него, снова ушла вверх.

Кощей взвыл, когда почувствовал, как рука с палицей уносится обратно, повинуясь силе отражения. А кладенец опять подрубает ноги, они крошатся, вынуждая великана рухнуть на колени. Добрыня с разбега в невероятном прыжке пролетел почти возле белых глазниц и чудом не поразил одну из них: лишь сверкнуло светом волшебного меча… но достать не сумел. Кощей тотчас попытался поймать его, как ловят досадную мошку, однако промахнулся, издал глухой рык – будто лавина в горах обрушилась.

В стороне, стараясь не упасть от сотрясения земли, творила заклятие Малфрида.

– В единый миг, в миг отлета души приди ко мне в руку, сохранись, стань моим…

Глаза ее горели, а из задергавшегося горла уже вырывались не человеческие слова заклинания, а клокочущие звуки – казалось, целое болото лягушек заквакало громко. Так она творила заклятие на языке земноводных, потом замяукала кошкой, затрубила оленем, зарычала медведем, а там и заскрипела старым деревом. Все, что есть в мире, выходило из груди чародейки, она повторяла заклинание, чтобы все силы услышали ее и помогли. Она шумела волной, свистела ветрами, гудела пламенем. Если Кощей уловит творимое ею волшебство, он отвлечется от Добрыни, он поймет, что она задумала, и сделает все, чтобы уничтожить ее. Но тогда случится то, чего она опасалась, – ее сильный ловкий сын сможет победить Бессмертного, но при этом сам станет им же.

Однако Кощею сейчас было не до сторонних чар. Добрыня наседал на него не переставая, задел по локтю, опять ноги подрубил и сразу отскочил, переводя дыхание. И неожиданно заметил, что обе конечности Кощея вдруг стал удлиняться, вновь расти мощными столбами. Нет, так Бессмертного не свалить. Значит, нужно добраться до горла. Как поется в песнях, как сказывают волхвы: чтобы свалить нежить, надо пересечь ей жилу духа в горле. И для этого Добрыне следует отрубить громадную голову этого великана. Но поди же еще доберись до нее.