Сандра Грауэр - Дочь ведьмы [litres]

Эш тоже огляделся, после чего опустился наконец на диван. Сначала я думала занять место напротив него, но тогда мне пришлось бы сидеть рядом с Эммой или Полом, поэтому я расположилась рядом с Эшем.

– Забавная ситуация, не правда ли? – спросил он меня.

– Ты даже не представляешь, насколько, – огорченно вздохнула я. – Они просто вычеркнули меня из своей жизни и забыли, как будто я никогда не существовала.

Эш коротко погладил меня по руке.

– Тебя невозможно забыть.

Я покачала головой:

– Это ты так думаешь… Не могу поверить в то, что это и есть мои родители. Это так странно.

– Посмотрим, – пробормотал Эш.

Не успела я спросить, что он имеет в виду, как вся счастливая семья вернулась в гостиную. Я сразу заметила, что Эмма успела проплакаться, хотя она и вытерла следы слез. Держа маленькую Кэролайн на руках, – как будто ей важно было чувствовать, как дочь цепляется за нее, – Эмма села на диван напротив меня. Она грустно улыбнулась мне, и в ее глазах опять появились слезы.

– Мне очень жаль, Кэролайн. Не знаю, что на меня нашло там, снаружи, – она указала кивком головы на прихожую и поцеловала голову ребенка. – Нам потребовалось так много времени, чтобы пережить эту потерю… И только с тех пор, как родилась малышка, у нас появилась надежда снова почувствовать себя нормальными людьми. Я знаю, это несправедливо, но я просто испугалась.

Я сжала зубы, стараясь не сказать чего-нибудь лишнего. Но, в конце концов, почему я должна молчать? Чтобы не обидеть этих двоих? Кажется, им не было плохо все предыдущие годы.

– Это не мое решение. Вы сами отдали меня в детский дом. Поверьте, я свою жизнь представляла иначе.

Эмма кивнула. Тыльной стороной ладони она попыталась вытереть щеки от слез, но это не помогало, поскольку слезы все еще текли у нее из глаз. Пол, который принес нам колы, сел рядом со своей женой.

– Я могу понять твои чувства, Кэролайн. Я бы не удивился, если бы ты нас возненавидела. Никакими словами нельзя описать, почему мы тогда от тебя отказались. Но мы попробуем…

Эмма положила руку ему на бедро и взяла эту речь на себя.

– Мы были тогда очень юными. Я забеременела в пятнадцать, а ты родилась, когда мне исполнилось шестнадцать. Мы были поражены, и некому было помочь нам. Моя мать не знала, что делать, мы едва сводили концы с концами. Отец ушел от нас, когда я была совсем маленькой, и денег совсем не было. Мне нужны были новые учебники, и мама четко дала мне понять, что если я решу оставить ребенка, то могу идти на все четыре стороны.

Эмма замолчала. Рыдая, она уткнулась лицом в кудри девочки. Пол пододвинулся ближе к ней и обнял обеих.

– Мы хотели оставить тебя, – продолжил Пол, – правда, хотели, но не получилось. У меня дома дела обстояли не лучше. Мои родители не были в разводе, но они все время устраивали ужасные скандалы. Мы не хотели растить ребенка в такой атмосфере, а жить отдельно от родителей у нас не было возможности, ведь мы тогда еще даже не закончили школу. У нас не было выбора… – Он нервно кашлянул. – Три дня мы сидели с тобой и плакали и наконец решили, что для тебя будет лучше, если мы отдадим тебя в детский дом.

Я быстро смахнула слезинку из уголка глаза и возмущенно встряхнула головой:

– Как может быть лучше расти без родителей? Не иметь семьи? Не знать, кто ты и откуда?

Пол сокрушенно кивнул:

– Ты права, это было нашей ошибкой. Сейчас я понимаю, что выбор есть всегда, и мы могли хотя бы попытаться начать жить как нормальная семья. Вряд ли тебя это утешит, но я хочу, чтобы ты знала, что ни дня не прошло с тех пор, чтобы мы не думали о тебе.

Эмма тоже согласно закивала:

– Так и есть. Этот поступок – самое тяжелое, что мне приходилось совершать в своей жизни. Недели и месяцы напролет я мучилась и оплакивала свою потерю, пока не впала в тяжелую депрессию. Я даже хотела забрать тебя обратно, но понимала, что в таком состоянии просто не могла бы о тебе позаботиться.

– Да, но я не понимаю, как, несмотря на обстоятельства, вы смогли от меня отказаться, – возразила я. – Почему вы не использовали свою силу? Конечно, вопрос чести – это важно, но тут ведь речь идет о чем-то намного более важном.

– Я не понимаю… – Эмма обменялась с Полом беспокойными взглядами. – Силу? Вопрос чести?

– Я не знаю, к чему ты клонишь, – ответил Пол, – но раненая гордость определенно не играла никакой роли в принятии этого решения.

– Раненая гордость? – я опять покачала головой. Они что, хотели провести меня? Или они думают, что я не в курсе? – Послушайте, я все знаю. Я знаю, кто я.

Эмма и Пол снова недоуменно переглянулись, на их лицах явно читалось смятение. Что это все означает? Я постепенно начала злиться.

– Просто дайте нам то, что мне нужно, и вы никогда больше меня не увидите.

– Эмм… Кэролайн…

– Нет, Эш. Это важно!

Прежде чем я успела еще что-либо сказать, он схватил меня за руку и снова замедлил время.

– Ну что еще? – огрызнулась я.

Эш выглядел как-то подавленно.

– Мне жаль, Кэролайн, но я боюсь, что Эмма и Пол не твои родители.

– Повтори, что ты сказал, – потребовала я. Слова я прекрасно услышала и с первого раза, но вот их смысл оказывался для меня загадкой.

Эш вздохнул:

– Они не твои родители, Кэролайн. Прости, я понимаю, что ты не хочешь этого слышать, но…

– Почему ты так думаешь? Ведь все идеально сходится. Восемнадцать лет назад у них появилась дочь, которую они оставили в приюте в Саутгемптоне. У меня даже волосы такие же, как у Эммы, – я продемонстрировала Эшу свои локоны, приподняв их рукой.

– Я знаю, но Эмма и Пол не маги, а обычные люди. Значит, они не могут быть твоими родителями.

Я продолжала молча смотреть на Эша, во мне боролись противоречивые чувства. С одной стороны, я испытывала разочарование, поскольку эти двое мне действительно понравились с первого взгляда. С другой стороны – облегчение, поскольку мне не хотелось знать, что мои родители просто взяли и отнесли меня в приют (пусть даже для них это было нелегким решением). Кроме того, я была в замешательстве, ведь их имена значились в моем личном деле из детского дома. А еще мне было страшно, потому что теперь я понятия не имела, что делать дальше. Куда мне теперь идти? У нас больше не было зацепок, ни намека… Я высвободила руку, вскочила с дивана и побежала к выходу.

– Кэролайн! – крикнул Эш мне вслед, но остался на месте.

Я услышала, как Пол обратился к нему:

– О чем это она? И почему она убежала?

– Мне правда ужасно жаль, но, кажется, мы все-таки ошиблись… – Это были последние слова, которые я расслышала, выскочив из двери и пустившись вниз по лестнице на улицу. Прочь от Эммы и Пола. Прочь от людей, которые понравились мне, но оказались не моими родителями.