Глен Кук - Хроники Черного Отряда: Книги Мертвых [сборник litres]

Но командовал Отрядом не я. Мне оставалось лишь давать советы, а после принятия решения выполнять приказы.

Тобо верил в успех даже больше, чем Дрема. Не сомневался, что врага надо лишь подтолкнуть и тот сломается. Готов был за это поручиться головой.

Горны велели приготовиться. Заговорили барабаны, отсчитывая ритм наступления. Тысяча человек остается в резерве. Далеко позади них мы расположили новобранцев. Они окружали Радишу и ее брата, номинально исполняя роль княжеских телохранителей. Бросить их в бой мы могли только от отчаяния.

Горны пропели сигнал к наступлению. Шеренги двинулись вперед – как по линеечке, нога в ногу. Расположившиеся на флангах Жизнедав и Вдоводел сверкнули ослепительными магическими вспышками и тоже двинулись вперед, но остановились на дистанции, превышающей вражеский выстрел.

С этой позиции я разглядел, что Душелов выстроила свои войска в три линии, одна за другой, с промежутками в сто ярдов. Первая была самая многочисленная, но солдаты в ней выглядели самыми убогими. Вторая линия смотрелась куда лучше.

Я понял идею, потому что сам ее применял. Тут главное – уверенность, что задние бойцы не подхватят панику, когда передняя шантрапа побежит с поля боя.

За третьей линией войск что-то происходило, но она находилась слишком далеко, и я не мог ничего разглядеть.

Вскоре поле зрения заслонили наступающие солдаты. А потом меня окутала очередная порция чар, скрывая от вражеских глаз, но и самому не позволяя ничего увидеть вдали.

Проделать это будет нелегко, – напомнила Душелов штабным офицерам, вынужденным верить в ее гениальность.

Ее предыдущая демонстрация силы, имевшая место во времена Кьяулунских войн, помнилась до сих пор.

Вражеские горнисты просигналили о готовности войска. Зарокотали барабаны.

– Как только они дадут сигнал к атаке, им будет уже не до слежки за нами, – сказала Душелов.

Послышался сигнал к атаке.

– Передать по второй линии: прорыв первой линии предусмотрен планом. Это уловка, и я требую, чтобы вторая линия стояла, когда первая побежит. И напомните там всем, что все удравшие с поля боя обязательно пойдут на корм червям. Затем сообщите третьей линии то же самое насчет первой и второй. Пусть они верят, что я заманиваю противника туда, где смогу уничтожить его магией. И еще я хочу, чтобы резервы переместились на опушку леса. Немедленно.

– Но это означает…

– Про лагерь забудьте. Если проиграем это сражение, нам будет не до лагеря. Итак, распределите солдат из резерва вдоль опушки леса, чтобы они перехватывали бегущих и сколачивали из них отряды. Но сперва они понадобятся мне здесь, чтобы перенести моих гостей на северный берег ручья.

Это вызвало непонимающие взгляды. В ее голосе зазвучал гнев. Тот самый гнев, из-за которого, как всем было прекрасно известно, на кладбище возле лагеря появляются новые могилы. Когда гнев Душелов достигал определенного накала, она даже не позволяла гуннитам сжигать тела казненных и тем самым очищать их души.

– Выстроить их на опушке! Пусть будут готовы убить любого труса! – Затем спокойным, почти умиротворяющим голосом она добавила: – Если солдаты не смогут собраться и отбросить врага, их генералы после разгрома проживут недолго. – Душелов очень четко представляла, как должно развиваться это сражение. – Более того, умный генерал понимает, что ему нет смысла жить дольше своего знаменосца. Тогда его кончина будет менее болезненной.

Она готовилась много дней. Но теперь вынуждена сражаться негодным оружием. Поэтому необходим жесточайший контроль.

– За дело!

Душелов вышла из палатки и поднялась на наблюдательный помост, откуда просматривалось поле боя. Едва она там расположилась, как противник, все еще парадным строем, врубился в ее передовую линию.

Бойня оказалась не столь жестокой, как ожидала Протектор. Кажется, противник задался целью расколоть вражеский строй. Бегущих не преследовали. Солдаты Черного Отряда время от времени останавливались, отводили в тыл раненых и смыкали ряды. Такая неторопливость вполне устраивала Протектора – у разбитых батальонов будет больше времени, чтобы собраться на опушке леса.

Душелов обернулась посмотреть, как из ее палатки выносят клетки с пленниками. Гоблин, чьи глаза уже успели восстановиться, издевательски отдал ей честь. Девушка посмотрела в лицо и улыбнулась.

Еще раз так сделает – и Душелов отдаст это отродье солдатам: пусть потешатся с ней пару часов. Это собьет с нее спесь.

Солдаты, несущие клетки, выглядели достаточно спокойными, хотя в лагере уже появились первые перепуганные беглецы.

Душелов мысленно дала себе затрещину. Ну почему она не позаботилась о том, чтобы беглецы имели возможность беспрепятственно добежать до леса? Надо было убрать палисад вокруг лагеря.

Впрочем, не важно. В лагере смогут укрыться лишь немногие.

Она приказала запереть ворота.

Враг возобновил наступление.

Вторая линия продержалась дольше, но исход оказался таким же – солдаты побежали, не причинив противнику особого урона.

На сей раз никто из бегущих в лагерь не попал.

Противник снова остановился – позаботиться о раненых, заполнить бреши в шеренгах, заменить испорченное оружие и доспехи. Командиры уже с трудом сдерживали кавалеристов, прикрывающих фланги. Душелов предположила, что дисциплина у атакующих даст трещину, как только развалится третья линия таглиосцев.

Тем идиотам в лесу не стоит считать ворон.

Душелов спустилась с помоста, когда противник снова просигналил атаку.

– Их новый Капитан весьма деловита. Но насколько прочно она стоит на ногах?

Тоже весьма деловито Душелов направилась в лес, где отдала офицерам новые приказы, а затем уединилась в палатке, заранее поставленной там, – якобы убежище и место встреч с гонцами от союзников, которые теперь стараются ее прикончить. В палатку уже принесли Гоблина и Дщерь Ночи.

Душелов показалось, что пленников развеселило ее появление, как будто минуту назад кто-то из них выдал шуточку, выставляющую ее полной дурой.

Душелов не обратила на них внимания. Сейчас ее больше заботило, сильно ли встревожилась ее сестра из-за отсутствия магии на поле боя. И если еще минут пятнадцать ни у кого не зародится подозрения…

Когда сверкающий световой туман накрыл Жизнедава, я слез с коня и пересел на летающее бревно, которое мне предстояло разделить с Мургеном. На бревне значилось имя Магадана, написанное буквами языка Ворошков. На левом фланге Вдоводел тоже готовился воспарить вместе с известным энтузиастом высотных полетов Плетеным Лебедем. Все летающие бревна уже были подготовлены к атаке, и каждый снабжен абсурдного вида бамбуковым каркасом для установки многочисленных самодельных приспособлений.