Ребекка Росс - Восстание королевы [litres]

Краем глаза я увидела, как его мать оторвала взгляд от станка, ее губы сжались в тонкую линию. Я знала, о чем она думает. Ее пугало, что сыновья отправятся в бой.

Картье ответил раньше, чем я открыла рот, оказавшись рядом со мной:

– На заре мы выступим из Миствуда.

Его ладонь легла мне на плечо, и я почувствовала сквозившее в жесте нетерпение. Нам пора было уходить. Сейчас же.

Эван, шаркая, подошел к нам и вручил мне Канон. Табличка снова оказалась в торбе у меня на спине. Он проводил нас до дверей и, пока мы не ушли, взял меня за руки.

– Скажите вашему отцу, что Эван Берне ему верен. Во тьме или на свету, я останусь с ним.

Я улыбнулась и сжала его ладони:

– Спасибо.

Он приоткрыл дверь.

Сопровождаемая Картье и Мириай, я выскользнула на улицу. Наши сердца колотились, когда мы перебегали от тени к тени, ускользая от стражей в темных доспехах и зеленых плащах. Я молилась, чтобы сыновья Берне были осторожны, чтобы ночь защитила их, пока они мчались по улицам, разнося Канон.

Когда мы вернулись к лошадям, меня одолевала усталость. До зари оставалось совсем немного. Я чувствовала ее приближение: в светлеющем небе, в скрипе инея под копытами моего мерина. Я ехала за Картье, огибая опасные стены Лионесса, чтобы углубиться в Миствуд, Несси бежала рядом.

Лес ждал нас, чернея в лунном свете, утопая во мгле. Конь Картье замедлил шаг: мы въехали в туман, словно погрузились в морскую пену. Долго петляли среди деревьев, пока не увидели свет факелов. Нас приветствовали незнакомые люди.

– Это лорд Морган, – прошептал кто-то, и меня охватило неуютное чувство, что стрелы, направленные на нас, только что опустились. – Добро пожаловать, милорд.

Я спешилась одновременно с Картье. Моя спина ныла, мышцы ног натянулись как струны арфы. Какой-то человек увел мою лошадь, и мы с Мириай зашагали по лесу. Несси не отходила от меня ни на шаг. Мы миновали шатры и группы людей, присоединившихся к восстанию: вооруженных, в цветах падших Домов.

Синие одежды – Морган. Алые – Кавана. Лавандовые – Мак-Квин.

Но я едва обратила на них внимание. Я искала королеву и моего отца-покровителя, петляя среди деревьев, как иголка вышивальщицы, минуя мечи, щиты и колчаны, полные стрел.

Журден оказался прав. Мы были готовы к войне. Если Ланнон не сдастся, не отречется от трона в пользу Изольт, сражения не избежать.

Мы были здесь, готовые сражаться до последнего. И хотя я убеждала себя в этом, но все еще не могла поверить в то, что пойду в бой.

Все это казалось мне сном, подумала я. Мои мышцы болели от усталости, зрение затуманилось. Затем я услышала знакомый голос, и всякое желание спать исчезло.

– Ее еще нет, – говорил Журден. – Она должна была выехать с Морганом из Дамэна.

Я пошла на его голос – он вел меня сквозь туман.

– Но она ведь приедет, – ответила ему Изольт. Но я услышала невысказанный ею вопрос. «Она выберет нас или присоединится к Аллена?»

Наконец я увидела их, собравшихся на поляне: Журдена, Люка, Изольт и Гектора Лорана. Их доспехи блестели, как рыбья чешуя, они стояли в кругу – головы склонились, мечи висели на поясе, тени, казалось, лишь усиливали охватившие их сомнения, словно сгущаясь с каждым их словом.

– Мы сказали нашим людям, что Камень Сумерек у нас, – тихо произнес Гектор. – Они верят, что, когда мы выступим навстречу войскам Ланнона, он будет с нами. Говорить ли им правду, если она не приедет?

– Отец, – произнесла Изольт, протянув к нему руку, – да, Камень необходим нам. Камень делает нас Кавана. Но, кроме того, мы еще и мэванцы. – Она умолкла, и я видела, как мужчины один за другим поднимают глаза на свою королеву. – Я не собираюсь выезжать на поле боя с Камнем на груди.

– Изольда, – начал ее отец. Он был явно разочарован.

– Если Ланнон не сдастся без боя, – продолжила она, – мы будем сражаться, воевать, пока не вернем трон с помощью мечей и щитов. Я не хочу пробуждать магию, чтобы она вышла из-под контроля. Магия спала сотни лет. Мне нужно овладеть ею в мирное время.

– Но люди, что собрались здесь, – слабо запротестовал Гектор, – пришли из-за Камня.

– Нет, – возразил Люк, – они пришли ради Изольды. Потому что мы вернулись.

Я задержала дыхание, ожидая, что скажет Журден: что он об этом думает.

Но мой отец-покровитель промолчал.

Я вышла из тумана и сказала:

– Я здесь.

Все четверо резко развернулись. При виде меня их закованные в доспехи тела расслабились. Изольт подошла ко мне первой, радостно протягивая руки. На ее лице играла улыбка.

– Амадина, – выдохнула она и развернула меня, прежде чем я успела встретиться взглядом с Журденом. – Пойдем, я приготовила кое-что для тебя.

Люк шагнул навстречу Мириай, заметив ее плащ. Он втянул ее в разговор, пока мы с Изольт петляли среди освещенных факелами деревьев. Она привела меня к шатру и раздвинула батистовое полотно, чтобы мы могли войти. Несси разлеглась снаружи, утомленная долгим бегом, а я последовала за королевой, вдыхая запахи хвои, дыма и стали. В одном углу шатра стояла кровать, укрытая шкурами и одеялами, в другом лежало оружие. К нему меня и повела королева. Она подняла нагрудник, сверкавший как драконья чешуя.

– Это тебе, – сказала Изольт. – А еще у меня есть рубашка и бриджи.

Я сняла торбу с плеч и улыбнулась:

– У меня тоже есть кое-что для вас, миледи.

Дрожащими руками я достала Королевский Канон, белый камень впитывал свет свечей, будто слова хотели пить.

Изольт застыла, увидев его. Она опустила нагрудник на землю и взяла табличку. Я увидела, что она тоже дрожит.

– Амадина, – прошептала королева. Ее взгляд скользил по выгравированным словам – закону, который освободит эту страну. – Где? Где ты нашла его?

Я начала расшнуровывать ботинки, сняла с пояса меч Аллена, скинула платье.

– Боюсь, я происхожу из Дома предателей. Аллена не только похоронили Камень, но и спрятали Канон.

Мурашки бежали у меня по коже, пока я натягивала бриджи и полотняную рубашку. Деревянный медальон высунулся наружу. Я почувствовала взгляд Изольт и жжение Камня.

Я уже хотела снять медальон с шеи и отдать ей Камень Сумерек, когда Изольт отшатнулась.

– Нет, – прошептала она, прижимая табличку к груди, – я не хочу надевать его, Амадина. Не отдавай его мне.

Я смотрела, как тени и свет играли на ее лице, медные волосы рассыпались по плечам.

– Если я возьму Камень, – начала королева, – магия вырвется на волю в разгар сражения. Мы обе знаем, как это опасно.

Да, я знала. Поэтому Камень Сумерек и спрятали.

– Носи его ради меня. Еще один день, – прошептала Изольт.

– Да, миледи, – пообещала я.

Мы обе замолчали, когда Изольт положила Канон на кровать и снова подняла нагрудник. Она аккуратно застегнула его на мне и надела мне на предплечья кожаные наручи, усеянные шипами, при виде которых я подумала о зубах дракона. Я знала, что она сама выбрала доспех для меня, а сейчас снаряжала меня на битву. Она заплела прядки вокруг моего лица в косички – их надо было связать сзади, чтобы они не лезли в глаза во время боя, но остальные волосы рассыпались по плечам – каштановые, непокорные.