Ричард Морган - Стальные останки [litres]

«Моя ты прелесть, Ракан!» Арчет расцеловала бы бесстрастную физиономию капитана. Завопила бы от восторга, размахивая руками над головой.

Но пришлось сдержаться и посмотреть на императора.

Джирал увидел ее взгляд. Устало махнул рукой.

– Ладно. Но я желаю получать регулярные доклады, Арчет. И чтобы по делу.

– Да, повелитель.

– Ракан, напомни, кого ты оставил старшим в Хангсете?

– Сержанта Адраша, ваше величество. Он хороший человек, ветеран северной кампании. Я перевел под его командование две трети подразделения. А еще с ним остатки морского гарнизона, которые не оправились после случившегося, но он быстро с этим разберется.

– Сколько всего у него людей?

– В целом, около полутора сотен. Достаточно, чтобы выставить кордон вокруг города и предотвратить распространение слухов о налете, пока мы не передумаем. Мы развесили уведомления о наказаниях за мятежные речи и собрания без разрешения, построили на главной площади виселицу и установили комендантский час от заката до восхода. Через пару недель жизнь в городе пойдет по-старому.

– Хорошо. По крайней мере, мы хоть чего-то достигли. – Мрачный взгляд на Арчет. – Я так понимаю, мы снова услышим про двенд?

– Я сейчас же займусь исследованиями, повелитель.

– Отлично. Будем надеяться. Кормчие же станут чуть сговорчивее обычного, да?

Арчет беспокоилась об этом с того момента, как покинула Хангсет. Она справилась с тревогой и изобразила уверенность, которой не чувствовала.

– Налет представляет собой серьезную угрозу государству, повелитель. Я думаю, с учетом таких параметров, Кормчие вернутся в военный режим. – «Да, Арчиди – но лишь те, кто не рехнулся окончательно». – Я жду достаточно быстрого прогресса.

– Быстрого прогресса? – Император вскинул бровь. – Что ж, за язык никто не тянул, Арчет. Как ты и говоришь, это покушение на целостность нашей империи, да еще в период, когда отношения с северными соседями, мягко говоря, шаткие. Мы не можем выглядеть слабыми. Я не позволю повторения того, что случилось в Хангсете.

Арчет подумала про ущерб, причиненный кириатским оборонительным сооружениям, и язвительно спросила себя, как Джирал планирует выполнить эту императорскую волю, если враг вернется.

– Да, мой повелитель, – монотонно проговорила она.

Если, к примеру, двенды доберутся по реке до Ихельтета, высадятся и пройдут по улицам города, как они сделали в Хангсете, похожие на призраков и с виду неуязвимые для любого человеческого оружия. Если они обратят в бегство или перебьют «всех этих гребаных людей», а потом обрушатся, как мстительные демоны, на дворцовые врата, и те не выстоят…

Что тогда случится с Джиралом Химраном, Императором Всех Земель?

От внезапных двойственных чувств она испытала странное ощущение – будто по венам и внутренностям заструилась свежая доза крина. Сбитая с толку и сражаясь с колкими новыми мыслями, Арчет заставила себя вспомнить о раздробленной грудной клетке ребенка, похороненной под рухнувшими, обугленными балками. Вспомнить, что ее собственная мать была из «этих гребаных людей».

Это помогло – но слабее, чем должно было.

Миляга привел для него двух солдат – загорелых, жилистых мужчин неопределенного возраста, которые стояли в комнате на верхнем этаже таверны, скрестив руки и испуская скрытую угрозу, как костер источает дым. Рингил решил, что это наемники из Болотного братства, работающие на Милакара – несомненно, с разрешения ложи. С виду они казались безоружными, но под просторными черными одеждами, как у грабителей, наверняка скрывался богатый ассортимент разных штуковин для ближнего боя. Когда вошел Рингил, оба бросили удивленные взгляды на Друга Воронов, но ничего не сказали. Да и потом они держали рты на замке, только наблюдали за происходящим в тусклом свете лампы, выражая достаточное уважение к Рингилу и Миляге, но не слишком усердствуя. Об оплате никто ничего не говорил. Что особенно любопытно, двенды тоже не упоминались.

– Ваша главная проблема, – предупредил Милакар, – пройти мимо беспризорников.

Это не стало сюрпризом, по крайней мере, для Рингила. Милакар обрисовал ситуацию еще в ту первую ночь в особняке. Миляга стоял рядом с ним на балконе, и его голос звучал удрученно, с легким намеком на зависть.

«В любом другом месте ты переживал бы только из-за Стражи, а их можно купить за минет в порту. После Либерализации все изменилось. Работорговцы устроили так, что Стража в Эттеркаль не суется – заплатили всем, вплоть до Канцелярии».

Рингил ухмыльнулся.

«Это ж сколько раз пришлось отсосать».

«Ну да, ну да… – с кислым видом ответил Милакар. – Насколько я слышал, с этим разбиралась Снарл, так что она, возможно, нашла свое призвание. Так или иначе, Стража устанавливает только номинальный караул у границы квартала, прежде всего, возле Тервиналы, потому что там ошиваются имперские торговцы и дипломаты – а нынче, несмотря на рост враждебности среди населения и строительство кораблей, мы должны относиться к ним как к ценным торговым партнерам. В это же самое время Финдрич и еще двое, которых я не знаю, передали улицы Эттеркаля бандам беспризорников; им всем платят за новости о любых необычных вещах и хорошенько лупят, если они что-то упустят из виду. Войдешь в Соленый Лабиринт с этим куском кириатской стали за спиной – первый же бездомный мальчишка, который тебя заметит, побежит прямиком к Финдричу, и вскоре тебя к нему доставит почетный караул».

«Я поговорю с Финдричем, если до этого дойдет».

«Ага – при условии, что он захочет с тобой именно поговорить. Насколько мне известно, Финдрич не стал разговорчивее, чем был когда-то. Скорее всего, он попросту прикажет своим отрубить тебе голову на хрен и передаст ее двенде». Тяжелый вздох. «Послушай, Гил, почему бы тебе не облегчить жизнь нам всем и не отложить на пару дней визит в Эттеркаль? Дай мне время. Я добуду тебе список».

«Ну ладно». Он старался говорить небрежным тоном. «Но я все равно туда пойду, Миляга. Ты ведь это знаешь, да? Так или иначе, рано или поздно, с твоей помощью или без нее».

Милакар закатил глаза.

«Да уж, понятно. Стоим на своем, умрем в Виселичном Проломе и все такое прочее. Послушай, Гил – положись на меня. Посмотрим, что я сумею сделать».

И вот что Милакар сумел: он раздобыл роскошный наряд и даже поддельные документы, по которым Рингил был ихельтетским торговцем пряностями, на зиму обосновавшимся в Тервинале и ищущим развлечений на время житья в Трелейне. Прикрытие хорошее. Благодаря материнской крови и нескольким годам, проведенным в сельской местности, Рингил был достаточно смуглым, чтобы сойти за южанина. А более-менее богатые ихельтетские купцы, разумеется, нанимали местных мордоворотов, чтобы те сопровождали их во время путешествий по городу, так что одолженные головорезы Милакара выглядели вполне правдоподобно.