Кесия Люпо - Мы – кровь и буря [litres]

Констанция медленно поднялась. Странное спокойствие взяло верх над замешательством. Ксандер тотчас очутился рядом и встал спереди. Его зеленые глаза были полны решимости, и Констанция почувствовала, как воспарило ее сердце – но тут же упало, стоило ей осознать, что вот-вот произойдет.

«Я не могу позволить ему умереть за меня».

– Ксандер, – начала она, пытаясь убрать его с пути, но Ирвин выскользнул из ее хватки.

С выставленным вперед мечом судья шел по проходу, и звук его шагов отскакивал от плитки громким эхом. На левой руке сверкала серебряная рукавица.

– Не смей приближаться, предатель! – закричал Ксандер с поднятыми кулаками.

Судья подошел к полукругу из стульев. Тем временем шесть или семь мужчин в черном окружили Ксандера. Ирвин нанес несколько быстрых и точных ударов, но его одолели и мигом уложили на пол. Чтобы не вскрикнуть, Констанция прижала ладонь к губам – она понимала, что криком ему не поможешь. Она не могла пошевелиться: ей казалось, что тело ее превратилось в камень.

– Прекратите! Хватит! – кричал Уинтон, пытаясь оттащить одного из мужчин от Мастера Меча.

Но его удерживали и не давали приблизиться. Кто-то наступил на подол плаща Уинтона, и он порвался.

Мужчины яростно ударили Ксандера, и алые окровавленные шелковые шарфы тотчас спали с его лица. Он согнулся от боли и сразу получил удары в спину. Констанция почувствовала, как болезненно сжимались ее внутренности, как будто удары наносили ей, а не ее другу. Уинтон продолжал бороться, но судья поднял кулак в рукавице и ударил его прямо по лицу. А затем все стихло, за исключением звуков сапог, колотящих плоть.

Все закончилось очень быстро.

Судья спрятал меч в ножны и потянулся к шее Констанции серебряной перчаткой. Но инстинкты чародейки взяли верх.

«Сражайся, черт тебя побери!»

Констанция подняла руку и осветила зал яркой фиолетовой вспышкой. Пусть без трости она была слабее, но ведь не совсем беззащитной. Судью отбросило назад, и он приземлился на бок в нескольких футах справа от нее.

Подхватив подол тяжелых одежд, Констанция бросилась бежать с помоста к двери. Никто не пытался ее остановить. Она почти не думала о своих действиях. Ее разумом овладело необузданное желание бежать и выжить.

В конце концов, о чем еще можно думать, как не о спасении?

Но вдруг раздался взрыв, и Констанцию отбросило на пол. Перед глазами вспыхнул красный свет, и боль сковала тело. Сначала она подумала, что найдет торчащий из сердца конец стрелы, но ни раны, ни крови нигде не оказалось. За исключением… Констанция подняла руку к лицу, чувствуя теплую струйку крови из носа. Она будто врезалась лицом в невидимую дверь. Голова кружилась, разум мутнел. На фоне звона в ушах мозг вел абсурдный диалог. Констанция не сомневалась в магической природе «стены» – но как это возможно?

«Латная рукавица».

Как только разум прояснился, кусочки головоломки сразу сошлись. Она приказала своим людям обыскать комнаты судьи на наличие магических предметов или даже механизмов. Они ничего не нашли – за исключением абсолютно безобидных часов его деда. В качестве дополнительной меры предосторожности Констанция лично обыскала покои – и ничего не нашла. Но что, если механизм встроен… скажем, в церемониальные доспехи? Он мог находиться в деактивированном виде, поэтому Констанция не нашла его с помощью маски.

«Вот я глупая. Теперь все кончено».

– Среди нас находится маг, – взревел судья, обращаясь к толпе. – Змея в самом сердце Княжеского леса! Как вы все это допустили? Вы, кто клялся в верности Предкам?

Все еще лежа на полу, Констанция неуклюже повернула голову в сторону судьи. Все вокруг кружилось, по подбородку струилась кровь. Он спрятал свою магию: со стороны все выглядело так, будто Констанция споткнулась. В той руке, что была без перчатки, судья держал герцогскую корону.

Доктор Торн предупреждал ее о какой-то хитрости, о некой магии, принадлежащей самому судье… Ее внимание привлекла металлическая рукавица. Неужели где-то на его запястье вращался механизм?

Все люди, кто оказался рядом с Констанцией, отступили назад, и только Уинтон бросился через зал в сторону сестры. Опустившись на колени, он помог ей сесть.

– Констанция, – прошептал Уинтон. На его лице уже начал проявляться синяк от удара судьи. – Констанция, с тобой все в порядке?

С трудом ей удалось сосредоточиться на его темных, как у матери, глазах. Хотя черты герцогини отражались в его лице, Уинтон не был таким, как она. Его глаза наполнились гневными слезами.

– Все нормально, Уинтон, – прошептала Констанция, хотя ее слова были далеки от истины.

Судья приближался, глухо стуча сапогами среди ошеломленного молчания. Уинтон не стал оборачиваться. Вместо этого он вытащил из кармана носовой платок и прижал его к носу сестры. Держа платок, Констанция сморщилась от пульсирующей боли. Белая ткань быстро пропиталась кровью.

Уинтон повернулся к судье.

– Как вы смеете! Моя сестра – герцогиня. Вы не имеете права так обращаться с ней!

– Твоя сестра не герцогиня, – прорычал в ответ судья, отталкивая Уинтона в сторону своей крепкой правой рукой. – Коронация еще не закончена.

По сигналу судьи два стражника подняли Констанцию. Неуклюже стоя на ногах, она уронила платок, и тот приземлился на пол с мокрым шлепком. Несмотря на головную боль, ее разум оставался в полном порядке. Констанция заметила кровь на бело-зеленых одеждах и испорченную вышивку, которую Предки носили веками. А ее перчатка… перчатка соскользнула с руки, обнажив больное место, где металл присоединялся к плоти. Девушка немедленно ее подняла. Слава богам, никто ничего не заметил, и она сможет сохранить свой секрет в тайне.

Судья обратился к собранию во второй раз.

– Констанция Рэтбоун обманула всех вас. – Он перевел взгляд на Мудрецов, и глаза его сузились. – И вы это допустили. Констанция открыла свою предательскую сущность. Она – чародейка и самозванка. А брат ее поддержал все ее злые помыслы, – добавил судья, крепко сжав плечо Уинтона.

Констанция наблюдала, как юноша пытается подавить дрожь.

– А теперь властью, данной мне королем, я провозглашаю смену власти в Княжеском лесу. Правление Рэтбоунов окончено. Многие годы я правил герцогством, будучи судьей. А теперь… – Он надавил на плечо Уинтона, чтобы тот опустился на колени. – Я стану герцогом.

Подняв корону, он надел ее на голову и повернулся к Констанции. С легкой улыбкой он сжал пальцы в латной рукавице и кивнул своей страже.

– Бросьте ее в темницу.

Констанция не понимала, что происходит: ее то ли тащили, то ли несли. В тот момент ей казалось, что она плывет.